Якуб Колас - На росстанях

• Название: На росстанях
• Автор: Якуб Колас
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Ничего квартирка.

Наступает короткое молчание.

Учитель пытается заговорить, но разговор не клеится. Его выручает дьячок:

- Не скучно вам одному?

Лобанович оживляется. Нет, ему совсем не скучно, у него есть работа в школе, а по вечерам он или читает, или готовится к следующему школьному дню.

- А я к вам хотел как-то зайти, но здесь кто-то был, и я не захотел мешать вам.

- Вы мне нисколько не помешали бы. Пожалуйста, заходите, - говорит учитель и тут же думает: "А лучше, чтобы ты не заходил".

Разговор снова прерывается.

- Ну, а как у вас хор? - наконец переходит дьячок на деловую почву.

- Никак.

- Митрофан Васильевич организовал в свое время хор, и ничего себе пели в церкви. Вам бы только поддержать его. Знаете, благочиние церковное от этого во многом зависит.

- О, Митрофан Васильевич выдающийся учитель и память о нем не умрет в выгоновской школе.

Начинают хвалить Митрофана Васильевича, хвалить неискренне и фальшиво.

- А теперь ему повышение дали, - говорит дьячок. - Назначили в городе в приходское училище. А там, знаете, учителя уже и форму свою имеют с блестящими пуговицами, и фуражки с кокардами носят, как чиновники.

- Митрофан Васильевич такую честь заслужил в полной мере! - с еле скрытой насмешкой аттестует своего предшественника Лобанович.

- Умел человек поставить себя, - замечает дьячок.

- Да, это не всем удается.

- Не зарыл своих талантов в землю.

Нудный, пустой разговор тянется с короткими перерывами, течет, как гнилая вода в грязном ручейке.

Дьячок сидит уже более часа и не собирается домой. Да и что ему делать дома? Не знает дьячок, куда девать свое время. Хозяйство его небольшое, Даша одна справляется с ним.

Даша - молчаливая, угрюмая, замкнутая девушка. О чем она думает, что у нее на сердце, она никому не говорит, даже отцу не открывается. Правда, отец не очень и старается заглянуть в ее сердце. Он знает, что ей давно пора замуж, но где ты возьмешь теперь жениха! А Даша сама надулась на молодых людей, - что же ей еще оставалось делать?

Дьячок сидит, время от времени посматривает на свои вывернутые пальцы, о чем-то думает, и хитроватая улыбка мелькает в его прищуренных глазах.

Неинтересно сидеть со старым дьячком. Сухой и пустой, как обмолоченный сноп. Какой-то старческий скептицизм сквозит в каждом его слове, затхлостью прошлого отдает его речь, и сам он, пропахший обветшалыми и бездушными церковными канонами, лампадным маслом и воском церковных свечей, кажется неприятным архаизмом, враждебным всему, что свежо и молодо.

Время от времени учитель украдкой бросает взгляд на дьячка: "И был же когда-то человек молодым... Какой он был в юности? - мелькают мысли у него в голове. - Вероятно, были у него тогда какие-то стремления, чего-то ждал от жизни человек. И как он сделался таким заскорузлым, сухим и черствым?"

Дьячок начинает его раздражать, злить, мешать ему. А тот сидит себе, покуривает папиросы соседа, разглядывает свои кротовьи лапы-руки. Лобанович не знает, о чем говорить с ним, как поддержать разговор. Вместе с дьячком и он переводит глаза на его руки, останавливает на них свое внимание. Наконец не выдерживает и спрашивает:

- Отчего это у вас такие руки, Амос Адамович?

Амос Адамович - так зовут дьячка - смотрит на свои странные лапы, растопырив пальцы, усмехается и говорит:

- От старости и от ревматизма. Стареет человек - изменяются и формы его тела. Не красит, милый мой, старость человека... А вы знаете, чем лечусь я от ревматизма?

- Чем?

- Крапивой. И очень помогает.

- Как же вы лечитесь крапивой?

- Рву крапиву и бью его по рукам. Нахлещешь их - и сразу легче становится. А доктора не знают лекарства от ревматизма. Крапива - самое лучшее лекарство.

- А зимой как вы лечитесь крапивой?

- Зимой хуже: не растет крапива. Это хорошо свеженькой.

Дьячок начинает рассуждать о большой ценности крапивы. Чтобы здоровым быть, не мешает иногда всего себя посечь крапивой. От крапивы он переходит к прошлому. В старину люди никаких докторов не знали и были здоровые. Вообще прежде жилось лучше. Продукты были дешевые. За три копейки черт знает чего можно было купить. И люди были лучше.

Ведет разговор Амос Адамович неинтересный, много раз слышанный. Вспоминает какого-то исправника, как тот из сметаны масленку [Масленка творожистая сыворотка, остающаяся от сметаны после отделения масла] делал.

Бедный учитель то и дело смотрит на часы, а дьячок не замечает этого. Кажется, он никогда не уйдет отсюда.

Так проходит весь вечер.

- Вы, должно быть, поздно спать ложитесь? - спрашивает учитель.

- Как когда, - отвечает дьячок и снова сидит, смотрит на свои вывернутые пальцы.

"Ах, чтобы ты лег и не проснулся больше!" - думает Лобанович и не может дождаться, когда его гость уйдет.

XVIII

Начало ноября.

Вечер.

Лобанович сидит в своей любимой комнатке. На столе горит лампа под светлым абажуром. В окна глядит густой мрак. Низко свисают седые тучи, сея мелкий дождь. Тихо и глухо. Только из кухни доносится голосок Юсты, поющей песенку, да изредка скажет что-нибудь своей дочери Ганна.

Учитель просматривает бумаги, присланные сегодня с почты через волость. С почтой пришла и газета "Гражданин". Редактор этой газеты - князь Мещерский. Отвратительная черносотенная газетка "сверхпатриотического" содержания. Высылается в школы бесплатно, издается на казенную субсидию для распространения монархических идей. В газете помещаются и соответствующие рисунки. В этом номере также есть рисунок: царь Николай II сидит за столом среди книг и бумаг с пером в руке. Выражение его лица глубокомысленное и озабоченное. А где-то на заднем плане суетится народ, занятый своими делами. Под рисунком подпись: "Народ веселится, а царь работает".

Лобанович смотрит на рисунок, и по его лицу пробегает ироническая улыбка. Потом он хватает газетку и швыряет куда-то в угол.

"Мерзость!"

Возле школьного крыльца со стороны выгона слышатся чьи-то шаги, а затем осторожный стук в дверь.

"Кого это еще нелегкая несет?" - думает учитель и идет к двери, подняв на всякий случай с пола "Гражданина" князя Мещерского.

- Кто? - спрашивает Лобанович.

- Учительница, - слышится за дверью молодой девичий голос.

Визит незнакомой учительницы, да еще в поздний час, его сильно удивляет. Он открывает сначала дверь в свою квартиру, чтобы виднее было, так как в сенях темно, и впускает учительницу.

- Заходите, будьте любезны.

Учительница входит в темноватую комнату и останавливается.

- Проходите дальше - там светлее и теплее.

- Но прежде нужно познакомиться. Ольга Андросова... Не испугала я вас? - спрашивает учительница и смеется.

- Если пугаться учительницы, то лучше пойти и утопиться в Пине.

- Вы простите меня. Еду в свою школу, в Купятичи, и по дороге к вам заехала.

- И очень хорошо сделали. Разденьтесь и немного посидите. У меня как раз и самовар сейчас будет готов.

Ольга Андросова еще совсем молодая девушка. Год, как окончила гимназию. Смуглая, круглолицая, живая и быстрая. Фигурка у нее стройная, складная. Темные волосы подстрижены. Глаза бойкие и смелые.

- Вы еще не были в своей школе?

- Нет, не была. И не знаю, какая она там. А вы уже давно здесь?

- Скоро два месяца будет.

- И работу начали в школе?

- Начал. Второй месяц как занятия идут.

- Охти мне! Как же я отстала от вас!

- Почему же так поздно вас назначили?

- Назначили меня с первого октября. Ну, пока пришло назначение, - а живу я на Смоленщине, - да пока приехала сюда, да в Пинске немного у знакомых побыла, вот и опоздала.

- Ну что ж, лучше поздно, чем никогда.

Андросова - бойкая, общительная девушка. Не прошло и пяти минут, как они разговорились, словно давно уже были знакомы. А когда Ганна принесла самовар, учительница взяла у нее полотенце, стала вытирать стаканы, попросив на это разрешение, и сама налила чаю хозяину и себе. Она пила чай и рассказывала о том, как добиралась сюда. Заговорившись, курила и, видимо, чувствовала себя здесь очень хорошо.

Но в самый разгар чаепития и разговора в окно постучал возчик. О нем здесь и забыли. Возчик этот - крестьянин из Купятич. Ему надоело стоять возле школы, и он забарабанил в окно.

- Скоро поедем?

Ольга Викторовна посмотрела на Лобановича.

- Я и забыла, что мне ехать нужно. Что ж, буду собираться.

- Ольга Викторовна! Отправляйте вы свою подводу домой, а сами ночуйте здесь. Уже ночь, а пока доедете, еще пройдет час. А в школе вашей, наверно, холодно и, возможно, никого нет. Говорю вам, отбросьте всякие церемонии и оставайтесь ночевать. Завтра пойдете в волость, - а в волости вам все равно надо побывать, - возьмете подводу и поедете.

Учительница смотрит на Лобановича.

- А знаете, - говорит она, - вы подаете мне гениальную мысль.

Лобанович выходит во двор.

- Поезжайте домой, - говорит он подводчику. - Учительница здесь останется.