Т. РЕВЯКО - УБИЙЦЫ И МАНЬЯКИ

• Название: УБИЙЦЫ И МАНЬЯКИ
• Автор: Т. РЕВЯКО
• Издательство: Фирма "Литература"
• Жанр: Энциклопедии
• ISBN: 985-6274-53-2.

В этой книге собраны материалы нашумевших дел о фактах каннибализма, детоубийства, серийных преступлениях и зверствах сексуальных маньяков. На всеобщее обозрение извлечены истории, долгое время хранившиеся под грифом «Секретно». Исследуются психологические и социальные корни преступлений.

---

Подонки насиловали ничего не соображавшую девушку по очереди. Правда, на следствии каждый из них упорно отрицал свою к этому причастность — у меня, мол, не получилось, однако неопровержимо доказано, что участвовали в этом мерзком деле все без исключения. Заметим, что в это время родители Татьяны уже искали ее, даже проходили мимо злосчастных сараев, слышали какую-то возню за ними, услышали от совершавшей прогулку местной учительницы: «Кто-то из молодежи любовью занимается». Но не подсказало родительское сердце, что именно с их дочкой происходит несчастье.

А девушка в какой-то момент пришла в сознание и увидела насильников. Узнала Колесника и Старовойтова, стала называть их фамилии и имена. Подонки испугались грядущей расплаты и, судя по дружным признаниям остальных, именно Сергей Старовойтов предложил «отбить ей голову». Колесник глумливо поддержал его: отобьем, мол, память, чтобы не заложила. Услышав это, распростертая на земле девушка, умоляла отпустить ее, обещала ничего никому не говорить. Увы, насильники уже успели принять решение.

Татьяну били и пинали ногами, прыгали на грудь, круша ребра, душили невесть откуда взявшимся эластичным бинтом. Предсмертные хрипы несчастной только добавляли выродкам охоты, а Колесник, который был старше всех, ревниво следил за тем, чтобы каждый из присутствующих обязательно нанес свой удар. Апофеоз расправы наступил тогда, когда Старовойтов поднял тяжеленный тридцатишестикилограммовый камень и опустил его на хрустнувшую голову девушки: тело несчастной еще несколько раз конвульсивно дернулось и наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь тяжелым сопением насильников, в одночасье превратившихся в убийц.

Никакого замешательства после содеянного никто не испытывал. Одежда была аккуратно сложена и передана Прокопенко для последующей реализации, а убитая хладнокровно поднята, отнесена за деревню и сброшена в ручей. Впрочем, укрытие это показалось Колеснику ненадежным — труп был хорошо виден на мелководье. Остывающее тело было извлечено из воды, притащен мешок цемента, и глубокий заброшенный колодец на краю деревни стал последним пристанищем жертвы. Позже, когда тело было обнаружено, эксперты подсчитали: несчастной было нанесено не меньше 120 ударов.

Зверски лишив жизни знакомую им девушку, убийцы как ни в чем не бывало разошлись. Сергей Старовойтов — к ждущей его «жене», остальные — по домам. В последующие дни они сокрушались по поводу пропажи, помогали в поисках. Лишь потом, оказавшись за решеткой, стали наперебой выгораживать каждый себя, валить вину друг на друга. Помогло это мало — следствие скрупулезно восстановило картину преступления, в судебном заседании вина каждого была доказано неопровержимо. Сейчас все названные выше соучастники убийства и их духовный отец, «тесть» Старовойтова, рецидивист Котов на долгие годы отправлены за решетку.

(«Частный детектив», 1994, N 2)

«СЕРЕЖА — СМЕРТЬ МОЯ»

Несколько раз она брала веревку и подходила к спящему сыну. Долго стояла или сидела у изголовья, всматривалась в его лицо. Такое ясное, безмятежное, ласковое. И чем больше она медлила, тем быстрее исчезала решимость задушить сына. Она боялась, что в самый ответственный момент он откроет глаза, боялась увидеть лицо, искаженное гримасой смерти, боялась, что дрогнет, сжалится и отпустит. Сейчас ему одиннадцать. Она еще в силах сама убить. А когда подрастет…

— После пяти или шести попыток задушить веревкой Сережу я поняла, что, не смогу это сделать, — рассказывала следователю Центрального РОВД Могилева Полина Константиновна Дорошук. — И тогда я придумала, как убить его по-другому.

Дорошук очень хотела третьего ребенка: всю жизнь боялась остаться одна. Родился мальчик, которого назвала Сережей.

— После рождения сына муж четыре месяца не разговаривал со мной, — рассказывала она. — Не желал его появления. Мол, мы уже в возрасте, какие еще дети? Мне было под сорок, муж — на три года меня старше. Немолодые…

— Но ведь у вас уже было двое детей.

— Сын и дочь. Старший женился, отошел от нас. А дочь… Врачи объявили, что она больна неизлечимо. Что возможен и самый страшный исход. С мужем мы к тому времени уже не ладили. Он изменял мне. Не считал нужным даже скрывать. И я с ужасом поняла, что к старости останусь совершенно одна. Никому не нужная. Наперекор судьбе, думаю, рожу. Хоть будет кому воды подать…

Из показаний сестры Дорошук:

— Мы выросли в большой семье. У родителей нас было шестеро. Тяжело жили, часто голодали. Еще в школе у Полины обнаружили болезнь по-женски… Она страшно переживала. А в 20 лет познакомилась с парнем, вышла замуж. Вскоре забеременела. Врачи обследовали: рожать нельзя. Говорят, умрешь сама. И ребенок тоже. Только аборт. Ну, а муж ни в какую. Рожай! Как только ни просила его, в ногах валялась. Боялась рожать. Боялась смерти. Мы, родственники, собрались, уговорили, пошла она к врачу. Сделала аборт. Так муж ее потом чуть не убил. С ножом бросался… Чего только не было. Слава Богу, развелись. Нелегко ей все это далось. Днями, бывало, сидит, плачет. Взяла в голову, что никому не нужна, что никогда не будет детей. И тут подвернулся ей нынешний, второй муж. Родился сын, потом — дочь. Полина успокоилась. На тебе — Коля загулял. Бездушный мужик. Он и Полину ни капельки не жалел. Столько абортов ей пришлось сделать из-за него. Откуда здоровье будет. Вдобавок дочь заболела. И пошло, поехало по-новому. «Меня никто не любит, я никому не нужна». Ночами не спит, похудела. Потом загорелась: заведу ребеночка. Николай был категорически против. Не признал сына, не обращал на него внимания. Мальчик подрос и сразу почувствовал неприязнь отца, замкнулся в себе. Полина старалась быть с сыном ласковей. Кажется, уже в б лет он спросил у матери: «Почему меня папа не любит?» Сережа всех дичился, стал вспыльчивый, упрямый. Да что толковать, при живом отце — сирота. Если не хуже. Полина разошлась с Николаем. Поздновато спохватилась. Но как-то ожила, повеселела. Тем более что и насчет дочери доктора ошиблись. Девочка пошла на поправку. Полина через службу знакомств сошлась с мужчиной. Самостоятельный такой, уважительный. Полина ему нравилась. Однако не зря говорят, что пришла беда — отворяй ворота. Старший сын Полины стал плохо жить, заговорил о разводе. У дочери дела не клеились, но главная боль — мальчик, младший сын Сережа…

— Еще до развода я пыталась обратиться к психиатрам, — откровенно призналась Полина Дорошук — Меня преследовали какие-то страхи, подавленное настроение, хотелось покончить с собой. Но муж запретил идти к психиатрам. Что скажут знакомые! Позор! Я все же тайком сходила на прием. Мне сказали, что надо лечь пролечиться. Легко сказать. Муж такой скандал закатил, а на кого было младшего оставить? Выписали таблетки, пила их постоянно.

Некоторое время ее спасали книги. Другой, иллюзорный мир помогал выстоять в этом. Читала запоем.

— Особенно о сексе, — съязвит муж. — Прямо конспектировала.

Но чем старше становился Сергей, тем больше он досаждал матери. Проблемы навалились прямо со второго класса. Если в первом он учился с охотой, на 4 и 5, то потом заленился, пошли прогулы. И совершенно неуправляемым стал в третьем классе.

Из показаний дочери Дорошук:

— Маму Сережа не слушался. Совсем. Грозился, что убежит из дома. Несколько раз хватался за нож и кричал на маму: «Я убью тебя!». И с такой злостью, даже ненавистью. Уговоры на него не действовали. Школу пропускал постоянно. Любил показать себя взрослым. Он трепал нервы матери с утра до вечера. Мама, бывало, сядет и говорит: «Света, мне так плохо, наверное, я скоро умру. Я не вынесу больше такой жизни. Что-нибудь сделаю с собой».

— Сергей Дорошук — способный мальчик, — рассказывала учительница. — Мог заниматься хорошо, когда не ленился, С детьми дружил. В третьем классе стал часто пропускать уроки, вообще не приходить в школу. Его мать постоянно поддерживала со мной контакт, советовалась. Очень переживала за поведение сына. Говорила: если он меня сейчас ни во что не ставит, что же будет дальше? Хотела сдать сына в интернат. По-моему, ходила в РОНО.

Из РОНО пришла комиссия, обследовала материальное положение семьи. Дурит мамаша. Сын ухожен, сама непьющая. Какой еще интернат? Тут хватает хлопот с детьми, у которых матери лишены родительских прав.

— Подожди, сынок тебе еще такое устроит! — злорадствовал бывший муж, регулярно навещавший семью с требованием раздела жилплощади.

После весенних каникул Сергей не пошел в школу. Проходили неделя, другая, ни слезы, ни угрозы не действовали.

— Тот день выдался солнечным, теплым, — вспоминает Полина Дорошук, уже будучи подсудимой. — Я сказала Сереже, что надо съездить в больницу. Он жаловался на горло.

Мы поехали на автобусе, вышли на конечной остановке, у областной больницы. Рядом — лес. Говорю, пойдем погуляем вначале, подышим воздухом, послушаем птиц. Он обрадовался. Зашли в лес. В самую глубь. Отыскали поляну. Вижу, посреди нее большая и глубокая лужа с талой водой. Ну, думаю, туг я тебя, сынок, и утоплю. Села на бережку, а у самой руки трясутся. Боюсь, что не одолею его. Вымахал ростом чуть не с меня. Крепкий. Часа два сидела, не могла сообразить, как к нему подступиться. А он разжег костер, гонялся за птицами, собирал хворост. И вдруг подходит и говорит: «Мама, у меня голова разболелась. Пошли отсюда». Я вспомнила, что у меня таблетки с собой. Снотворные. Вытащила сразу три таблетки. На, говорю, выпей все, голова пройдет. Он проглотил их. Я рассчитывала, что он уснет, и я его спящего утоплю. Где-то через полчаса таблетки подействовали. Сережа стал сонливым, шатался, когда шел, но не засыпал. Говорю, выпей еще таблеток Не хочет. Вялый такой, все падал. Говорю: сынок, иди, помой руки в луже, вода чистая, покушаем и поедем. Он пошел к луже, наклонился, я подошла следом и толкнула его в спину. Он упал лицом в лужу. Пытался опереться на руки, подняться. Но я прижала его голову и, несмотря на то, что от холодной воды сводило руки, держала его, пока не перестал дергаться.