Кирилл Казанцев - Последняя капля терпения

• Название: Последняя капля терпения
• Автор: Кирилл Казанцев
• Жанр: Боевик
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46754-9

Генерал Дугин, тайный руководитель антикоррупционной бригады, встречается со своим лучшим боевиком Андреем Лариным и поручает ему сложное и опасное задание. Суть задания в следующем: стало известно, что лидер одной из федеральных республик готовится захватить власть на всем Северном Кавказе, объявив себя верховным имамом, а затем инициировать отделение северокавказского региона от России. Этот план активно и небескорыстно лоббируется членом Совета безопасности Александром Глотовым. По имеющейся информации, Глотов уже почти убедил президента России подписать указ о назначении сепаратистского царька верховным имамом, что якобы послужит укреплению мира и стабильности в неспокойном регионе. Андрею Ларину предстоит внедриться в окружение продажного чиновника и сорвать его антигосударственный замысел…

---

Ларин вообще редко смотрел телевизор, а уж отечественные сериалы для домохозяек не интересовали его и подавно. Потому он лишь смутно припоминал, что где-то мельком видел лица этих звезд. Остальные члены группы негромко переговаривались и попивали из припасенного термоса кофе.

– Друзья мои, – пафосно и неискренне восклицал режиссер, – вы только посмотрите, какая натура! Это же не декорации, а натуральное поместье восемнадцатого века. Еще не было Пушкина, Лермонтова, а здесь уже кипели шекспировские страсти. Вы должны это почувствовать. Я верю в вас...

Ларин поверх газеты поглядывал в запыленное окно автобуса. От самых ворот кинематографический транспорт уже сопровождал джип с охраной Глотова. В перспективе старой липовой аллеи белело двухэтажное здание дворца князей Волконских с аллегорическими скульптурами по углам, широкой парадной лестницей и похожим на китайский фонарик бельведером на крыше. Сразу чувствовалось, что хозяин сказочно богат. Все досмотрено, подштукатурено, подкрашено. Газоны, цветники, кустарник – все содержалось в идеальном порядке.

Автобус обогнул здание и оказался на территории, не доступной для любопытных взглядов туристов, проезжающих по шоссе. Встретить съемочную группу вышел сам хозяин – Глотов. Вживую Ларин видел его впервые. Но уже сложившееся по фотографиям и ориентировкам, предоставленным Дугиным, впечатление мало расходилось с оригиналом. Холеный мужчина шестидесяти лет благообразной внешности с удивительно бесцветными невыразительными глазами. Кинорежиссер картинно раскинул руки и бросился хозяину навстречу с объятьями.

– Дорогой ты мой, Александр Филиппович, ну, выручил, ну, помог. Смотри, кого я с собой привез... – знаменитый режиссер принялся представлять актеров.

Съемочная группа тем временем деловито выгружала аппаратуру. Вышел и Ларин – в руках он нес небольшой блестящий чемоданчик.

– Да ладно тебе, Аркаша, – фамильярно проговорил политик, – как не помочь отечественному кинематографу. Вы же, деятели искусства, – лицо нашей страны.

Охрана тем временем уже направляла киношников к объекту съемок – питомнику бойцовых собак, к которым испытывал особую слабость хозяин исторического имения.

– Помнишь, – вещал режиссер Глобинов, – мы с тобой на съезде вашей партии говорили о бойцовых собаках?

– Как же, помню. Ты меня еще самодуром назвал.

– Ну, это так, к слову пришлось. А потом... ну, знаешь, как это бывает у нас, людей искусства, заклинило меня. Надо главную героиню для зрителя сделать понятной, показать, что она за человек. А в сценарии на этот счет – прокол.

– Это ее? – Глотов покосился на дородную актрису.

– Ее. Она по моему замыслу – хищная стерва. Но не станешь же зрителю это объяснять на словах. Надо через действие показать так, чтоб никто не сомневался. И вот, понимаешь, придумалась сцена. Гениальная, я тебе скажу. Она приводит мужчину, которого собирается охмурить, на собачьи бои. И все – ни одного слова в кадре. Только взгляды, визг собак, укусы. А она от этого тащится. Я так смонтирую, что по-другому не увидишь. В собачьем бою будет и страсть, и секс, и все то, о чем подумают герои. Но не скажут они ни слова. Только взгляды, только жесты.

– По-моему, хорошо ты придумал.

– Если б не ты, я бы пропал, Александр Филиппович. Готов в ноги упасть за то, что ты позволил мне в своем питомнике снимать. Сколько бы я такие декорации строил? За какие деньги? Где бы я такую натуру нашел? А у тебя все готовое стоит.

Ларин прислушивался к разговору и даже сам не верил, что всю эту «гениальную» сцену для фильма, по большому счету, сотворил Дугин, что кинорежиссер до недавнего времени о ней и не помышлял.

«Ему бы не режиссером быть, а актером», – подумал Андрей.

Члены съемочной группы, побывавшие здесь накануне, уже привычно занимали свои рабочие места. Осветители выставляли софиты, оператор «пристреливал» камеру.

– Александр Филиппович, – стлался скатертью-самобранкой режиссер, – давайте я и вас на заднем плане посажу. А потом сделаю один крупный «наезд» камерой. Запечатлею для истории, так сказать.

– Вот «наездов» не надо, это мы еще в девяностые проходили, – скупо усмехнулся член Совета безопасности. – Ты же знаешь, Аркаша, в кадре светиться – не моя профессия.

– Как скажете. Да, кто у вас тут за собак отвечает? А то я и своего человека, кинолога, привез.

Ларин, как и было договорено, тут же возник возле кинорежиссера. Глотов лениво поманил пальцем тучного мужчину со среднеазиатским разрезом глаз:

– Вот, он у меня за собаками присматривает. Чудесный специалист, – и добавил, обращаясь уже к обоим: – Вы уж как-нибудь там между собой разберитесь. Хотя это лишнее. Мой смотритель и один бы справился. Твой человек нрав моих собак не знает.

– Так положено. Я, как режиссер, на площадке за технику безопасности отвечаю. Поэтому и должен иметь человека, специально обученного. Представляешь, что мне идиот-сценарист в этой сцене написал? Бойцовая собака вырывается с ринга, перемахивая ограду, и бросается на людей. А главный герой хватает ее голыми руками и забрасывает назад. Собака же актера укусить может, покалечить. А продюсеру потом за его нетрудоспособность неустойку платить придется, как за полноценные съемочные смены.

– Да, кино – штука дорогая и, как всякое искусство, требует кровавых жертв, – засмеялся Глотов.

Гримеры приводили актеров в порядок, подправляли грим, разглаживали складки на одежде. Смотритель собак вытащил пачку сигарет, молча предложил Ларину.

– Не курю. Некоторые собаки запаха табака не любят, – отказался Андрей.

Азиат слегка улыбнулся тонкими губами и не слишком дружелюбно произнес:

– Может, ты и хороший специалист, хотя о тебе я раньше ничего не слышал. Но только к моим собакам не лезь.

– Постараюсь не мешать. Отработаю смену, получу свое, а большего мне и не надо. На твое место не мечу.

Предположение рассмешило смотрителя псарни.

– Меня Александр Филиппович ценит. Ни на кого не променяет.

Ларин приподнял манжет куртки и глянул на циферблат:

– Что-то тянет наш мэтр. По расписанию съемки уже должны идти...

…Дугин любил и культивировал у людей, с которыми работал, четкость и пунктуальность. На циферблат часов смотрел в этот момент и позевывавший после почти бессонной ночи кинолог. Когда стрелки стали на условленные цифры, он бодро выбрался из-за руля и без всякой боязни распахнул дверцы легкового фургончика. Черный пес – помесь немецкой овчарки с ротвейлером, которому даже не успели дать клички, – выскользнул на дорогу. Замер, выпрямив все четыре лапы, навострил уши, прислушался, принюхался, жадно втянув воздух. Кинолог молча смотрел в собачьи глаза. Пса не отвлекали проезжавшие мимо машины, щебетание птиц. Он дышал все глубже и глубже, втягивая в себя запахи окружавшего его мира. А их было много – тысячи. Собачий нос куда чувствительнее, чем у человека. Один запах отпадал за другим, пока, наконец, не остался единственный – запах дорогого мужского дезодоранта. Слабый, едва различимый, но он заставил пса грозно оскалить пасть. Судорога волной прошлась по его мощному телу. Вспомнились обиды и пытки последних ночей.

Пригнув морду к земле, пес взял след – разбрызганного кем-то на траве накануне дезодоранта. След вел прямо к высокому, непреодолимому для собаки забору, опоясавшему усадьбу. Казалось бы, животному его не преодолеть. Но тот, кто разбрызгивал дезодорант, все предусмотрел и отлично знал собачью психологию. Невидимый след вел к узкой, человеку не проползти, трубе, через которую во время сильных ливней протекал ручей. Пес опустился и ползком двинулся вперед. Когда собака исчезла в трубе, ведущей на территорию усадьбы, кинолог облегченно вздохнул и сел за руль фургончика. Все, его миссия, порученная Дугиным, была выполнена. Теперь в действие должны были вступить другие силы...

Возле питомника дворцовой усадьбы царило бестолковое оживление, как всегда бывает на съемках. Дел хватало всем. А потому никто особо и не пялился по сторонам. Дрессировщики уже ввели в загон бойцовых псов – питбулей, и разогревали их, держа на коротких поводках. Воздух полнился лаем, повизгиванием. Исполнители главных ролей уже сидели на скамейке, рядом с ними расположилась массовка из работников усадьбы, одетых в дорогие вечерние костюмы и платья. Режиссер давал последние наставления оператору.

– Постарайся снять одним планом. Одним движением. Объедини драку собак и взгляды героев.

Смотритель псарни не сводил своих раскосых глаз с находящихся в загоне беснующихся собак. А вот Ларин то и дело косился через плечо на близлежащую рощу. Когда он увидел мчащегося огромными скачками черного пса, то неторопливо отступил в сторону от смотрителя псарни.

Пса вели ненависть и запах. Он уже «видел» своим чутким носом того, кто излучал еле уловимый терпкий аромат проклятого можжевельника. «Видел» так, словно все вокруг тонуло во мраке, и только его носителя освещал яркий фонарь. Пес мчался практически беззвучно. На этот раз он собирался не обороняться, а первым нанести удар.