Зента Эргле - Без пяти минут взрослые

• Название: Без пяти минут взрослые
• Автор: Зента Эргле
• Издательство: Издательство «Лиесма»
• Жанр: Детская проза
• Год: 1989

Действие повести происходит в одном из профтехучилищ Риги, где учатся будущие швеи и закройщики. Одни девушки и юноши пришли сюда по призванию, других вынудили обстоятельства. Между ними складываются сложные, неоднозначные отношения, приводящие порой к конфликтам. Сильна в повести и романтическая струя: автор тепло пишет о зарождении первой любви, о серьезных попытках определиться в жизни и… о таинственных, часто — опасных приключениях.

---

— Как поэтично! Умираю от восторга!

— Рейнис Карлович, скорее нашатырный спирт. У Иманта обморок от зависти.

— Когда вы только поумнеете? — учитель чувствовал себя счастливым среди своих питомцев.

«Клаве будет артистом цирка, Петерис — литератором, «Профессор» — химиком, как и его отец, Марга — медиком… А я простым портным, рабочий класс, так сказать, — размышлял Даумант. — «Талантливый молодой художник Даумант Петерсон» звучит, конечно, иначе, чем, скажем «этот парень вкалывает в каком-то ателье портным».

Даумант молча смотрел на бывших одноклассников. Его одолевали противоречивые чувства. Главное не в словах, а в деле. Хороший портной ценнее плохого художника, это даже кретину ясно. А если всё наоборот… Какие глупости! Талант, если он есть, никуда не денется! Сейчас самое главное — быстрее освоить профессию и качать работать, чтобы помочь матери и Байбе. В мире тысячи разных профессий, и чёрт знает, откуда известно, что именно портной — та самая, моя? И выбрал он её ради Байбы. А если через несколько лет шить осточертеет? Как хорошо остальным! Им ещё три года не надо ломать голову.

Байба и Даце сидели на одном стуле, обхватив друг друга, чтобы не упасть, и с улыбкой смотрели на одноклассников, как старшие сестры на младших. У тех беззаботные школьные годы, а у них с завтрашнего дня начинается настоящая трудовая жизнь. Выбор состоялся.

* * *

— Добрый день, Рейнис Карлович! Вы меня ещё помните?

— Юрате! Разве можно забыть одну из своих лучших учениц? Присаживайся, я сейчас.

Ничего здесь не изменилось. Тот же продавленный диван, те лее видавшие виды стулья… И книги — книги на полках вдоль стен, на столе, на подоконниках. Везде цветы. Ну да, вчера же было первое сентября.

Когда-то и они сидели здесь, прямо на полу, скрестив ноги по-турецки, пили чай и спорили о литературе. Именно здесь Юрате решила стать учительницей латышского языка и литературы и устраивать такие же литературные вечера. Не в школе, а дома.

— Прости, что угощение такое скромное. Жены нет дома. Да, так вышло, женился под старость. Ты её знаешь. Наша школьная медсестра Милда.

Юрате молча пила мятный чай, закусывая печеньем тёти Милды. Учитель уже в годах, но как жизнерадостны его глаза. На письменном столе груды рукописей.

— Я не помешала вашей работе?

— Что ты, Юрате! Я очень рад. Мы так давно не виделись! А я пишу историю нашей партизанской бригады. И надо сказать — загорелся всерьёз. Кое-что забылось, правда. Тогда расспрашиваю своих товарищей. Мало их осталось. Да что это я всё о себе? А как твои дела? Рассказывай.

— Да вот пришла за вашим благословением. У меня завтра первый самостоятельный урок.

— Как же ты задумала его провести?

— Не знаю. У меня есть магнитофонные записи. Может быть, поставить какую-нибудь песню? Или показать диапозитивы?

— Телевизор, магнитофон и другая техника только вспомогательные средства. Главное ты сама, твоя искренность, твоё вдохновение. Если тебе удастся увлечь своих учеников, всё будет в порядке. Конечно, будут и трудные моменты, когда захочется всё бросить и пойти работать всё равно куда, только не в школу. Хватит ли у тебя сил устоять?

— Я не знаю, — ответила Юрате, — я постараюсь.

— Самое главное — не испугаться первых неудач.

— А вы помните свой первый урок?

— Как сейчас. Был декабрь сорок четвёртого года. Война продолжалась, но я был уже не боец. С осколком в груди не повоюешь! Пошёл в вечернюю школу учителем латышского языка и литературы. Первый урок был в девятом классе. Накануне я приготовил много красивых слов о любви к Родине, о литературе. Зашёл в класс, встал у учительского стола, и все высокие слова застряли в горле. В классе холодно, как дыхнёшь, пар идёт. Ученики сидят в пальто, засунув руки кто в рукава, кто в карманы. Кое-кто моего возраста, у иных ещё усы не выросли. Рассказал о себе и о своих товарищах, как в тылу врага взрывали военные эшелоны, склады боеприпасов, как спасали людей от угона в Германию. Познакомился с каждым. И кто мог знать тогда, Что широкоплечий великан Виктор Карклс станет известным писателем, а стройный парень с волнистыми волосами, любитель помечтать, будет петь в опере? Так и прошёл мой первый урок, совсем иначе чем я задумал.

* * *

Молодая учительница, глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, открыла дверь кабинета латышского языка и литературы. Шум утих. Девочки встали.

— Садитесь.

На учительницу смотрели двадцать восемь пар глаз — равнодушные, вопрошающие, ухмыляющиеся, заинтересованные.

«Ещё зеленая. Это хорошо, легче поладим. Ведь старые только и знают двойки лепить», — размышляла Дезия.

— Жаль, нет нашего Рейниса Карловича, — шепнула Байба Даце.

— Трикотажное платье отлично сидит на ней, правда? На заказ, наверно, — оценила Даце.

Учительница улыбнулась, на щеках показались ямочки.

— Меня зовут Юрате Мартыновна Юрьяне. Я буду воспитателем вашей группы. О себе я мало что могу рассказать. Этой весной закончила филологический, и сама попросилась к вам в училище.

— Почему? — спросила Даце.

— В прошлом году я была здесь на практике, и училище мне очень понравилось. Знаю, что нелегко будет и мне, и вам. Но что может быть прекрасней литературы? Она делает нас причастными к многим жизням, благодаря ей мы становимся прозорливее, опытнее, познаём настоящие чувства.

— А грамматика? Бр-р-р!

— Ничего не поделаешь. Без грамматики не научишься ни говорить, ни писать правильно. Я взяла с собой одну из своих самых любимых книг. Её написал человек, который выше всего на свете ценил красоту человеческих отношений, настоящую, неподдельную дружбу. Это сказка Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц».

«У каждого человека свои звёзды. Одним — тем, кто странствует, — они указывают путь. Для других это просто маленькие огоньки. Для учёных они как задача, которую надо решить. Для моего дельца они золото. Но для всех этих людей звёзды немые. А у тебя будут совсем особенные звёзды…

— Ты посмотришь ночью на небо, а ведь там будет такая звезда, где я живу, где я смеюсь, — и ты услышишь, что все звёзды смеются. У тебя будут звёзды, которые умеют смеяться!»[1]

Учительница закрыла книгу. В кабинете царила тишина, пока Света не нарушила её, громко высморкавшись. Дребезжащий звонок известил об окончании урока.

Юрате Мартыновна осталась в кабинете одна.

«Я их приручу, как Маленький Принц приручил Лиса. Постепенно, терпеливо. Между мной и девочками всего семь лет разницы. Приручу… Но как? Поговорить с каждой? О чём? О жизни? О доме? О любимых занятиях? Вряд ли будут откровенны. По крайней мере, вначале. Подростки в этом возрасте стеснительны, боятся казаться смешными, скрывают свои мысли, беды. У одних отец, или, что ещё хуже, мать бросила семью. У других отец — пьяница, устраивает скандалы и драки. Ни для кого не секрет, что в ПТУ трудных подростков больше, чем в обычных школах. Многие чувствуют себя одиноко, не нашли себе друзей. Что сделать, чтобы в училище они чувствовали себя, как в хорошей семье?»

— Только без панибратства, — наставляли её старшие коллеги. — Тогда дисциплине конец. Не будут учить уроки. Лентяи будут выпрашивать безразмерные тройки вместо заслуженных двоек.

— Ну нет. Никаких компромиссов.

Юрате Юрьяне задумчиво посмотрела на портреты писателей. Андрей Упит, такой же серьезный, как его романы, свой путь тоже начинал учителем.

Анна Саксе улыбается, как бы подбадривая. Поэт любви Мирдза Кемпе. Зиедонис прищурил глаза, как будто смотрит на яркое солнце. Сумеет ли она сделать так, чтобы эти писатели стали близкими и понятными её ученикам?

* * *

В первые недели сентября в училище всё шло кувырком. Учителя и мастера не знали своих учеников, а те ещё не привыкли к порядкам в училище. Новички блуждали по коридорам в поисках нужного помещения.

Учебный процесс в училище отличался от школьного. Программу средней школы надо было пройти в более короткое время. Появились новые учебные предметы: технология изготовления одежды, оборудование швейной промышленности, материаловедение. Два дня, а третьекурсники даже три дня в неделю, работали в швейных мастерских. Все воспитанники либо выполняли разные общественные обязанности, либо занимались в кружках художественной самодеятельности.

Хормейстер Алда Петровна Клява работала в поте лица: не шутка, проверить свыше двухсот девушек.

Ежедневно из зала доносилось надоедливое:

— До-ми-соль-до. А-а-а-а…

Даце нарочно спела неправильно. Обязанности комсорга, занятия хореографией, спортивный кружок по ориентированию на местности — для пения даже при большом желании времени не оставалось.

Голос Байбы натренированное ухо хормейстера сразу выделило из остальных голосов. Две с половиной октавы девушка спела без всяких усилий.