Юрий Лапшин - Афганский дневник

• Название: Афганский дневник
• Автор: Юрий Лапшин
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-94849-641-4

Эта книга — беспристрастный рассказ офицера-десантника Вооруженных Сил России, непосредственного участника боевых действий, о военных операциях ВДВ в Афганистане, а также о солдатах и офицерах, с честью выполнивших воинский долг. А также реальное подтверждение того, что память о тех событиях и людях, проявивших себя настоящими героями, останется навсегда.

Аннотация издательства с обложки: Личные дневники Ю. Лапшина написаны в непростых условиях. Тем больше их значимость сейчас, когда все дальше уходят в историю времена Афганской войны. Из записей, раздумий автора, свидетельств его боевых товарищей вырисовывается яркая и достоверная картина минувших лет и событий, подтверждая незыблемость общечеловеческих ценностей, таких, как честность, благородство и желание беззаветно служить Родине, что не раз доказали российские офицеры и солдаты ограниченного контингента советских войск в Афганистане.

Об авторе: Лапшин Юрий Михайлович — полковник запаса. Более 20 лет прослужил в Воздушно-десантных войсках, десять лет — в МЧС. Окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе и Военную академию генерального штаба ВС РФ. В Афганистане в должности заместителя командира 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка с мая 1987 года по февраль 1989 года. Награжден орденами Боевого Красного Знамени, Красной Звезды, «За службу Родине в ВС СССР», афганским орденом Звезды II степени.

---

После зарядки, пробежки и штанги, после завтрака — час утреннего загара. И весь час где-то идет настоящий бой. Бухают разрывы, то громче, то тише. Отчетливо слышны очереди и одиночные выстрелы. Поднялись и кружат штурмовики, но не видно, чтобы заходили для удара. Вероятно, схватка идет нос в нос. Боятся зацепить своих. Чуть позже в пожарном порядке ушла группа из медбата. Накал все возрастает. Для эмоционального человека вполне достаточно, чтобы сделать сопоставление. Странности войны. Одни загорают и нежатся под солнцем, а другие в это время это солнце видят в последний раз. Кто-то заботится о цвете кожи, другие в пыли и крови вцепились в приклад и бьют по дувалам и зарослям, вытаскивают раненых, рвут бинты. Эфир забит командами, криками, руганью. Где-то на позициях артиллеристов: «Быстрей снаряд, выстрел, снова быстрей, быстрей снаряд!» А после боя у кого пустые бессмысленные глаза, а у кого и истерика. В Союзе кто-то смотрит фильм про войну и досматривает его до конца, как бы картинно ни упал герой. Здесь каждая смерть нелепа. Вот тебе и тихое теплое утро. Никакого монтажа и никакого удара по клавишам на высокой ноте.

Рота спецназа захватила у нас под боком двух 15-летних пацанов. С 29 марта о них ни слуху, ни духу. Приходили старейшины. Традиции кровной мести у мусульман придерживаются строго. Для нас это может закончиться несколькими внеурочными похоронками. Для «борцов за веру» не имеет значения, кто причастен к похищению парней.

Под Мазари-Шарифом сбит афганский Ан-26. Наши ночуют под Гардезом. Через Газни не пошли из-за сложной обстановки в том районе.

В программе «Время» сообщение о взрыве арсенала под Исламабадом. Погибли 75 и ранены 650 (?) пакистанцев. Если диверсия, то очень удачная. Пусть эти парни тоже почувствуют свою ответственность за прекращение войны. Любой мудрый политик чувствовал бы себя неуверенно, имея в своей стране чужие вооруженные отряды. Кажется, им еще придется испытать шаткость своего положения. Гульбеддин им нравился своей непримиримостью, вот пускай и воспитывают этого «капризного ребенка».

14.04.1988, Баграм. Четверг

Вчера под вечер при боевых действиях подорвалась на фугасе БМП. Погиб командир 3-й роты старший лейтенант В. Архангельский. В Афганистане всего месяц пробыл и вот уже в обратный путь. Сейчас ищем офицера для сопровождения тела в Куйбышев. Сразу возникло желание что-нибудь передать с оказией, но, подумав здраво, решил, что, во-первых, не уместно, а во-вторых, зачем давать пищу для раздумий тем, кому передадут посылку. Завтра нежданно-негаданно на «боевые» ухожу и я с 3-м батальоном. Растащили полк по кускам. Задача в принципе не из сложных. Встанем на прикрытие колонн на участке Бараки-Кабул вместо батальона 108-й дивизии. Те уходят с какой-то задачей в район Алихейль. Вот там место действительно горячее во всех отношениях. В прошлом году мы там изрядно с «духами» сцепились, и память о тех боях и участии в них живет в разговорах у всех до сих пор и звучит как высокая степень отличия.

Погода установилась жаркая. Начались знаменитые баграмские ветра, метет пыль. Грохочут крыши. Ослепляющее солнце. Должны вернуться к концу месяца. Опять в деле с Н. Ивонником и И. Печерским. Будем надеяться, что все обойдется без приключений, таких как в прошлый раз на Хосте.

Уже больше недели нет писем. Ходят слухи, что на границе установили новые машины для проверки посланий, но никак не введут их в строй. И от этого наша почта где-то оседает без движения. Если так, то это черт знает что.

30.04.1988, Баграм. Суббота

Вернулись. Сейчас, вечером, после бани да хорошего ужина самое время все вспомнить. Ушли в пять утра 15-го. На место должны были выйти к 11 часам да промахнулись и уже к 9 вышли в район. Кабул прошли за 40 минут, а я рассчитывал часа за полтора. Сменили на блоках «красных» (пехоту). Задача самая для нас нелюбимая: блокировать дорогу и пропускать колонны, идущие на Гардез, Газни, Алихейль. Трудно держать людей: жара, солнце, однообразие и так изо дня в день. Сначала все подозрительно косятся на «зеленку», а она рядом, через дорогу. По ту и по другую сторону валяются разбитые продырявленные красные от ржавчины скелеты машин — в большинстве любимые «духами» бензовозы.

Со временем все свыкаются с опасным, но неизбежным соседством смеси разбитых дувалов и зарослей. И это привыкание опасней всего. А лучше места для неожиданной атаки все равно нет, да и понятия «опасное» и «безопасное» место в такой войне условны. Удачно, что местность идет с наклоном к реке и оттуда, снизу, нас трудно накрыть. А приблизиться вплотную «духи» вряд ли решатся. В наследство от пехоты получили окопы, а со временем и сами основательно зарылись.

«Зеленка», долина реки Логар, начинается километрах в 10 южнее Кабула и тянется километров на 40–50 до самых Бараков. В повседневном лексиконе все именуют ее «Мухамедкой». Мухамедка — и всем понятно, о чем идет речь. А это от названия населенного пункта на полпути до Бараков: Мухаммедага-Уллусвали. Дорога хорошая, асфальтированная. Идет вдоль гор по правой стороне зарослей, полей, кишлаков (если ехать от Кабула). Слева вьется то ближе, то дальше река Логар. По обе стороны от нее на три-четыре километра сама зеленая зона, далее к горам степь.

Вдали громоздятся горы. Горы идут как бы ступеньками, все выше и выше, и уже на горизонте они солидной высоты, все в снегу. Высота там уже явно за 3000. Полотно асфальтовое, и кое-где обочины изрядно попорчены «духами»: где заплаты из земли и асфальта, а где и воронки до метра и более глубиной. Ну и, естественно, в тех местах и скелеты машин.

Работа обыденная и нудная. В полшестого машины разъезжаются по позициям, а к вечеру собираем их в ротные пункты. Машины разведвзвода возвращаются на КП батальона. Погода контрастная: днем жара, ночью довольно холодно. Соответственно погоде и букет болезней. За полмесяца отправили в Кабул несколько человек с подозрением на воспаление легких и инфекционные болезни. Последнего с подозрением на тиф. И сам начал пить таблетки от малярии. Сказывается близость реки — к ночи в палатку слетаются комары. Вот уж не доставало схватить малярию перед отпуском.

Идет колонна на север или на юг в Гардез: все «к бою». В окопы, каски на голову, стволы в «зеленку». Прошла колонна: «отбой», наблюдатели на местах, остальные в тень, под тент, под полог. Разрешили надевать бронежилеты на голое тело. Жара и духота. И сам, особенно в первое время, изрядно мучился, пока не акклиматизировался.

На солнце печет, а в палатке духота. Выскочишь, обольешься водой и минут 20 чувствуешь себя человеком. Остальное время — хлебный мякиш. Да и работы как таковой особенно нет. Зачитали до дыр, меняясь, все книги, брошюры и журналы, какие оказались у запасливых людей. На всех один приемник, да и слушать прилично можно только по вечерам. Днем берет на «троечку». Весь эфир забит восточным говором и музыкой. Индия, Иран, Пакистан — все в кучу. До нас днем доходят экзотические передачи, какие в Союзе и не слыхивал, — радиостанция Мурманска «Атлантика» для рыбаков северо-западного района, передача для соотечественников за рубежом (это уже Москва). В обед хороший концерт для советских специалистов, работающих в странах Азии и Африки. Вечером начинает прилично звучать «Маяк».

Изредка слушали «Маяк» из Вашингтона. В один из дней одарили нас своим вниманием эти врали, заявив, что советские войска ведут упорные бои в долине Логар. А у нас тишина. Один раз видели далеко в предгорьях караван. Несколько раз каких-то людей в «зеленке», но огня не открывали. К чему бессмысленная стрельба. Возвращаясь в очередной раз к вранью в эфире, вспомнил, что было как-то в марте сообщение о том, что в Кабуле при взрыве погибли четыре советских советника. Спросил Женю Минаева, так ли это, и тот ответил: «Вздор, не было ничего подобного, утка в чистом виде».

К однообразию жизни — однообразие в пище. Под конец утром обходился чаем. Гречка уже в горле застревала. Как эту триаду (гречка, макароны и рис) не меняй местами, все равно аппетита они не вызывают, если их есть изо дня в день. А борщ в банках? Один вид штабелей этих банок вызывал аллергию. Положительным в этом выходе нахожу то, что научился играть в нарды (или Шеш Беш). Игра немудреная, но азартная и время съедает, как солнце лед.

Вечером кратковременный кусок прохлады, короткий переход от жары к холоду. Пошагаешь туда-сюда, как маятник, подышишь знакомым воздухом. Если днем он не наш, не русский, то с темнотой и сыростью от реки, свежестью от зелени нет-нет, да и напомнит что-то родное. Иллюзию нарушают шакалы. Впервые услышал этих тварей. А то все больше впечатлений вычитанных. Как кому, а мне их вой представился чем-то средним между боевым кличем индейцев и детским плачем. Иногда кажется, что это человек дурачится, визжит на разные голоса.

Скорее всего, эти гады и стали причиной моего конфуза. Среди ночи вдруг разразилась стрельба. Спросонья это оказалось так неожиданно. Показалось, что палатку в упор расстреливают. Реакция была мгновенной. Вмиг с кровати свалился, да еще подал команду: «Все вниз!». А через секунду очухался, поднял голову, а на меня ошалело, удивленно и тоже испуганно спросонья смотрят со своих кроватей Н. Ивонник и И. Печерский. Со стороны нелепо, конечно, смотрелось. Но как бы там ни было, они проявили такт, вроде ничего и не произошло. Разобрались в обстановке. Что-то или кто-то сорвал «сигналку», и часовые враз ударили туда со своих мест. Вот и все.