Антон Ярев - Цветом света

• Название: Цветом света
• Автор: Антон Ярев
• Жанр: Современные любовные романы

Талантливый петербургский писатель Антон Ярев – наш современник, и его роман «Цветом света» так же современен до детальной узнаваемости. Но вместе с тем, это вечный гимн любви – яркой, пронзительной.

Место действия – нынешний Петербург. «Время белых ночей. Время странной любви». Молодая женщина со сложной, изломанной судьбой (красивая живая игрушка в руках криминальных финансовых воротил) и отчаявшийся, не признанный художник знакомятся при роковых обстоятельствах, балансируя оба на грани жизни и смерти. В дальнейшем их робкое, едва ли не на ощупь, узнавание друг друга, неудержимое сближение, перерастающее в огненную страсть – протекают на фоне жестокой реальности, в мире, где правят деньги и безжалостные бандитские законы. Их любовь – «плазма, кипящая алая кровь, сжигающая лава» – не может долго таиться в себе…

---

– Где эта беда? – спросил итало-американский денди совсем без акцента.

– Все в порядке. Жива и здорова.

– Тот чудик? – спросил он снова, не глядя и даже кивком не указывая на Евгения.

– Угу, – подтвердил Майк. – Вовремя успел, еще бы секунда-другая и черт знает, что было бы…

– Кто виноват?

Майк ответил не сразу:

– Я.

Человек в халате усмехнулся:

– Я всегда говорил, что тебя погубит сентиментальность.

Телохранитель не отреагировал, кивнул и вышел, но Лескову почему-то показалось, что он расстроился. Человек сел на место Майка.

– Будем знакомы. Александр, – представился он.

Евгений холодно пожал протянутую руку:

– Женя.

– Как, как? – переспросил Александр, недоверчиво улыбаясь.

Лесков пуще прежнего разволновался и крякнул:

– Евгений.

Александр поднял брови и налил Евгению виски.

– Не замерз?

– Было немного, – признался Лесков.

– А зачем прыгал?

– А вы бы не прыгнули?

– Но там же были другие люди, заинтересованные.

– Долго снимали ботинки.

Александр засмеялся:

– А ты не снимал?

– Не снимал.

– Оригинал, – хозяин чокнулся с рюмкой гостя и выпил. – А что было потом? Утопленница за собой не тянула?

– Нас вытащили тросом. Вон, все руки исцарапал…

– Да и не только руки, – вздохнул Александр. – Узнаю эту женщину!

Лесков дотронулся до правого виска и недовольно поморщился: терпеть не мог ссадины, вечно они мешали работать.

– А что теперь с ней будет? – осторожно спросил он.

– Ну, это одному богу известно, – уклонился Александр. – Ты вот лучше скажи мне, что делал на том мосту и в такое дурацкое время?

– Гулял я, – отвернулся Лесков.

– Н-да, юноша… Может, проблемы какие?

Молчок.

– Баба?

– Жена.

– Деньги?

– Наверное.

– Н-да, юноша… – задумчиво повторил хозяин. – А чем ты занимаешься?

– Я художник.

– Художник – это плохо, – согласился Александр. – Каким бы боком мне художник?.. Что с тобой делать?

Лескову опять стало нехорошо. И трезветь не хотелось. Взял со стола стопку и одним глотком опустошил ее. Виски легко вошло и растеклось по телу теплом и светом.

– Может, не надо ничего?.. – попробовал отгрешиться робкий гость.

– Да нет! Пойми меня правильно, я такой человек – плачу за все той же монетой. Ко мне с подлянкой – и я не добрый, – Александр посмотрел шершаво и колко, необработанным металлом; художник сглотнул комок. – А ты, скажу прямо, спас мою репутацию. Знаешь, чего стоит слово делового человека?..

Евгений подумал, что сии высшие материи не его ума дело.

– Оно порой жизни стоит… – продолжал Александр. – Ты, парень – я вижу – честный. Хочу и я с тобой по-честному. Видишь ли, деньги – много ли их, мало – закончатся. Вот если бы я мог предложить что-то более конкретное… Художник. Картинки малюешь?

– Пишу… и малюю, и даже малярничаю, леплю, тесню, вытесываю, вытравливаю, кую, проектирую, конструирую, выдуваю…

– Чего выдуваешь? – ужаснулся Александр.

– Все выдуваю, что попросят… из стекла.

– А что еще ты делаешь?

– Еще…

– Вообще-то не надо, не перечисляй, мне все равно не понять, – хозяин призадумался. – Проектируешь… У меня дом есть в Приморском, у залива. Там поработать надо. Если тебя заслать? Вот и спроектируешь мне интерьерчик. Коли получится, то я тебе столько работы найду!..

– А делать кто будет?

– Что делать?

– По моему проекту?

– Сначала начирикай.

– Если к этому с умом подходить, то я сам должен и делать.

– А можешь? Карты в руки! Поработаешь с недельку, я приеду – посмотрю, если меня устроит, то… то и хорошо. Дам тебе пару своих сотрудников для охраны, они и материал привозить будут. О деньгах не спрашивай: все, что надо – достанем. Устроит такой расклад?

– Вполне, – молвил Евгений, не веря в происходящее.

– Вот и хорошо. Завтра мы тебя и отвезем. Где живешь?

Евгений задумался: мчаться домой, порадовать Динку? Странно, но большого желания видеть ее он не испытывал. Чувство вины сидело, плотно, да, но… но это все: не грызло. И такое обстоятельство не сильно удивляло. Стыдно, товарищ эгоист, стыдно.

– А нельзя ли прямо сейчас поехать, отсюда?

– Ты это что же, и жену увидеть не хочешь?.. Ясно, – Александр повел ладонью по воздуху, сим мягким жестом давая понять, что проблемы не существует. – Ты мой гость. Отдохнешь в ванной, покрутишь видео, залезешь в мой гардероб, что наденешь – то твое, а завтра… Только завтра, сегодня у меня дела.

ГЛАВА ВТОРАЯ

…Нам – бродягам счастливая дура-чума

Каждый день густо дарит цветы.

Ты сказала: в стране этой зло от ума,

От труда, добра и красоты…

Перчик приняла душ. Не одевшись – только накинула на плечи свежую сорочку – в розовых мягких тапочках расхаживала по спальне из угла в угол и курила. То к окну подойдет, глянет в него, затянется, пустит дым в занавеску. То уткнется лбом в стену, зажмурится, откроет глаза – все по-прежнему – и идет обратно. Вот, ночка! Думала: все всерьез, воспринимала болезненно остро, но теперь поняла – дурацкий розыгрыш… Старалась больше не размышлять об этом и почти забыла о происшествии на мосту, ее лихорадило другое: на часах – девять, а Саша до сих пор не зашел. Сколько ей быть в проклятом неведении? Может, он вообще не появится, как последний трус?

Перчик глянула под ноги: весь ковер усеян пепельными «червячками» и рыжими фильтрами сигарет. Насчитала двадцать семь окурков, покачала головой, взяла со столика костяную пепельницу, взвесила на руке и со всего маху швырнула в зеркало трюмо. Зеркало взорвалось, тысячи осколков мерцающим салютом усыпали полкомнаты. Дверь в спальню открылась, заглянул Владик.

– Пошел вон, козел! – рявкнула девушка. – Зови Сашу, не то еще что-нибудь разобью!

Владик исчез. Перчик сбросила тапочки, сняла сорочку, прыгнула в постель и укрылась одеялом до шеи. Минуты через две вошел Александр – он был уже в черной тройке и при бабочке – внимательно осмотрел причиненный ущерб и только тогда обратился к дебоширке:

– Я слушаю.

– Нет, это я слушаю! – театрально воскликнула она.

– Ты снова курила.

– В столе были сигареты.

– Да? – Александр взял со столика ополовиненную пачку «Уинстона», открыл ящичек, достал оттуда еще две и распихал их по карманам. – Все?

Девушка откинула одеяло. Но Александр не смотрел на нее:

– Одевайся, нам пора ехать.

– Столь спешно?

– Я и так опозорился из-за тебя, пришлось объясняться с человеком.

– Что за человек?

Он раздраженно взглянул на Перчик:

– Ты заставляешь меня повторяться?

– Черт! – она стукнула кулачком по простыне и вскочила. – Ты не можешь так, Саша! Ты не имеешь!..

– Это не игрушки, Женя! Надо понимать!..

– Понимать? Как мне это понимать?

– Вот это уж меня не волнует, – Александр нехорошо улыбнулся. – Мне не нужна лишняя головная боль.

– Ты с ума сошел.

– Это ты не в порядке.

– Зачем ты так, не знаю. Это проверка, точно? Положим, я в чем-то была не права. Прости. Пожалуйста. Но не надо так больше, я же люблю тебя… Это правда и… и это очень серьезно… Саша… Ты не шутишь? – в ее голосе прозвучала надежда.

– Ты мне больше не нужна, Женя, – таким же тоном он говорил обычно: «Сходи, почисти картошечки».

– Нет! – будто тисками сжали горло, как и в первый раз, ночью, когда она услышала его холодный голос в телефонной трубке – и опять ей стало обидно и страшно. – Так ведь нельзя, Сашенька… Это же предательство… Саша!.. – она кинулась ему в ноги, обняла их и зарыдала.

Александру не удалось ее отшвырнуть, Женя вцепилась, будто теперь на самом деле тонула и хваталась за последнее, что могло спасти жизнь:

– Сашенька, милый мой, любимый! – умоляла она. – Прости меня! Я что-то не так сделала! Я исправлюсь, только ты не предавай меня, Сашенька!

Александр с жалостью посмотрел на извивающуюся перед ним в пепельной пыли несчастную, совсем голую Женьку, мягко склонился, чтобы обнять и успокоить, но вовремя опомнился, сообразив к чему это может привести – равнодушно и небрежно напомнил:

– Ты бесправная содержанка.

Перчик замерла, подняла заплаканные глаза: Александр походил на один из «монархических» памятников, взгляд его был тяжел и посторонен. Дрожа и всхлипывая, Женя ползком попятилась до кровати и стянула на себя одеяло.

– Господи, Сашенька! – прошептала она сквозь слезы. – Я же люблю тебя! Я надеялась, что у нас… что ты…

– Я выкупил тебя у борделя, – оборвал Александр.

– Деньги?.. Но я же… Ты же сам говорил, что это неправильно!.. Что мы в силах изменить… Почему ты научил меня тебе верить? – она вытерла слезы и с дрожью вздохнула. – Ты сделал мне больно, Саша, это я не забуду.

– Одевайся. Встреча будет в ресторане, так что подбери достойный туалет, – сказал Александр и направился к двери, но Перчик остановила его: