Джин Вулф - Пират

• Название: Пират
• Автор: Джин Вулф
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38196-8

Кто из нас не следил с замиранием сердца за приключениями пиратов Карибского моря и не мечтал карабкаться по вантам, размахивая абордажной саблей? Кто не представлял себя за штурвалом «Испаньолы» или выкапывающим клад с пиастрами старого Флинта? Что ж, Крису (он же Кристоф, он же Крисофоро) все это удалось — и многое другое. Неведомым образом попав из XXI века в XVII, он проходит путь от матроса на торговом судне до пиратского капитана, преследует золотой караван и штурмует Маракайбо, охотится на призрака-убийцу и находит свою настоящую любовь, чтобы потерять ее, чтобы снова найти…

Впервые на русском — новый роман автора тетралогии «Книга Нового Солнца» и дилогии «Рыцарь-чародей», писателя, которого Урсула Ле Гуин называла «нашим жанровым Мелвиллом», Нил Гейман — «самым талантливым, тонким и непредсказуемым из наших современных писателей», а Майкл Суэнвик — «величайшим из ныне живущих англоязычных авторов».

---

— Вот удача-то! Мы уже несколько часов пытаемся выяснить наше местоположение. Никто из нас не говорит на испанском, понимаешь ли. — Он протянул руку. — Меня зовут Брэм Берт. В прошлом гардемарин Берт с корабля его величества «Лайон», а ныне капитан «Масерера».

У него было крепкое рукопожатие. По тому, как он произнес название своего корабля, я понял, что оно французское, но не знал значения слова. Я представился, добавив почтительное обращение «сэр», и объяснил, что я простой матрос с «Санта-Чариты».

— У тебя легкий акцент. Ты даг… ты испанец?

— Я из Джерси, но говорю по-испански.

— А, тогда понятно. Тут хочешь не хочешь заговоришь, на испанском-то корабле. Parlez-vous français?

— Немного, — ответил я по-французски. Затем попытался рассказать ему про монастырь.

— Отставить. Слишком быстро для меня. Однако парень вроде тебя мне здорово пригодился бы. Половина моей чертовой команды — французы. Старый добрый «Масерер» стоит там, на внешнем рейде. Как думаешь, они здорово разозлятся, если мы войдем в порт сегодня ночью?

Я сказал, что в крепости уже установлены пушки и что я бы не стал рисковать, а потом объяснил Берту, где найти начальника порта утром.

— Как по-твоему, у нас есть шансы взять тут груз? Продали все в Порт-Рояле. Там груза для нас не нашлось, вот теперь ищем. «Санта-Чарите» повезло с этим?

Я пожал плечами:

— Говорят, мы завтра загружаемся, капитан, но я не знаю, чем именно.

— Интересно. — В темноте я толком не рассмотрел, но думаю, он подмигнул. — Золотые дублоны, спрятанные понадежней. В бочках с надписью «пиво», да? По слухам, испанскому королю возят золото тоннами.

Я помотал головой:

— Уверен, мы загрузимся не золотом, сэр.

— Дело в той большой посудине? — Он указал на галеон.

— Да, сэр, это «Санта-Люсия». Она повезет сокровища.

Он спросил, о каких сокровищах я говорю, и я рассказал про казначейство и серебряные слитки, которые сгружали с мулов.

— Интересно, провалиться мне на месте, но долг капитана — быть на корабле, верно? Мне пора возвращаться. Возможно, завтра осмотрю достопримечательности.

— В таком случае не могли бы вы подвезти меня к «Санта-Чарите»? Крюк здесь небольшой, а мне хотелось бы пробраться на корабль незаметно.

Он рассмеялся и похлопал меня по плечу:

— Улизнул втихаря, да? Я тоже пару раз так делал. Один раз был послан на топ мачты в наказание.

Я спрыгнул с причала в лодку и сел на носу, как велел капитан Берт. Когда мы оказались под клюзом «Санта-Чариты», он шепотом приказал одному из гребцов положить весла в лодку и перейти на корму. В результате нос лодки поднялся примерно на фут, и мне не составило труда забраться в якорную трубу, а потом незаметно юркнуть в носовой кубрик, как я планировал. На следующий день я поискал взглядом «Масерер» в гавани, но не нашел, а вскоре мы начали погрузку, и я напрочь забыл про капитана Берта.

Груз был разношерстным: большие тюки кожи, великое множество ящиков с сушеными фруктами, клети с керамической посудой. А также семь попугаев в клетках, частное капиталовложение Сеньора. Клетки надлежало выносить из трюма и оставлять на полубаке в хорошую погоду, а на ночь уносить обратно в трюм, чтобы птицы не простудились.

Все матросы ненавидели попугаев за шум, грязь и лишнюю работу по уходу за ними. Я же находил птиц красивыми и умными и старался с ними подружиться, разговаривая с ними и почесывая их по шее, как делал Сеньор. Когда один из попугаев умер, мне поручили кормить и поить шестерых оставшихся, чистить им клетки и вообще всячески о них заботиться.

Таким образом я сблизился с Сеньором, что в скором времени сослужило мне большую службу. Каждый день в полдень он выходил на палубу, чтобы взять высоту солнца, свериться с бортовым журналом и определить наши координаты. Капитан делал то же самое, а потом они сравнивали свои результаты и производили вычисления повторно, если результаты слишком сильно отличались. Ко времени, когда мы шли по Наветренному проливу, я начал расспрашивать Сеньора насчет определения координат и тому подобного.

Я усердно ухаживал за попугаями и разговаривал с Сеньором о них, и мы довольно крепко подружились. Он по-прежнему оставался для меня Сеньором, а я по-прежнему козырял и все такое прочее. Но я дал понять, что со мной можно расслабиться и держаться непринужденно, а когда он отдавал мне приказы, тут же кидался их выполнять. Поэтому Сеньор отвечал на мои вопросы, когда их было не слишком много, и учил меня обращаться с астролябией. Главным образом он измерял высоту солнца над горизонтом в полдень. Если вы знаете высоту и дату, то знаете широту. Чем севернее вы находитесь, тем южнее поднимается солнце и тем ниже оно стоит в полдень зимой. Если вам известна дата, вы определяете широту по таблице. Некоторые звезды можно использовать таким же образом.

Как вы понимаете, данный метод далеко не совершенен. Во-первых, точно снять показания прибора затруднительно, если вы не стоите на твердой земле. Когда море спокойно, вы снимаете показания трижды, а потом выводите среднее значение. Когда на море волнение, можно вообще забыть об этом деле.

Но это еще не все. В пасмурную погоду солнца не видно, а значит, измерений не произвести. Вдобавок ко всему ваш компас указывает не на истинный полюс, а на магнитный. Существуют таблицы магнитного отклонения, но чтобы ими пользоваться, вам необходимо знать свои координаты. Поэтому я обычно (я опять забегаю вперед) проверял показания компаса по Полярной звезде. Если это начинает казаться вам слишком сложным, вы понятия не имеете о настоящей сложности. Я затрагиваю лишь самые базовые моменты.

Когда вы установили свою широту, еще требуется определить долготу, и для нас единственным способом сделать это было измерить нашу скорость с помощью лага и записать ее в судовой журнал, что мы делали каждый час. Лаг представляет с собой доску треугольной формы с привязанной к ней веревкой, на которой через равные промежутки завязаны узлы. Вы бросаете доску за корму, смотрите на маленькие песочные часы и считаете узлы, прошедшие через вашу ладонь за определенный промежуток времени.

Конечно, если вы находитесь поблизости от суши, все делается иначе. Вы устанавливаете свои координаты по нанесенным на карту географическим объектам — если карта правильная и если вы не выбрали на ней остров, гору или любой другой ориентир ошибочно.

Ко времени, когда я узнал лишь половину всего этого, мы находились уже далеко, очень далеко от Веракруса. Засим спокойной ночи!

Глава 4 ИСПАНИЯ

Мы пересекли Атлантику с галеоном, а значит, должны были идти на одной с ним скорости. При слабом ветре он еле полз, и мы проводили по много дней кряду, бездельничая под зарифленными топселями. Когда ветер свистел в такелаже и брызги летели через борт, старая медлительная «Санта-Люсия» превращалась в резвую скаковую лошадь, поднимая паруса там, где у большинства кораблей никогда их и не было, и оставляя за собой вспененную кильватерную струю длиной в добрую милю. Мы отчаянно старались угнаться за ней, развернув все прямые паруса и так сильно кренясь то на один борт, то на другой, что передвигаться по палубе, не держась за что-нибудь, было невозможно. Не знаю, насколько близки мы были к тому, чтобы перевернуться, но я не хотел бы оказаться ни дюймом ближе, чем мы оказывались по дюжине раз на дню. Когда наконец наши пути разошлись — «Санта-Чарита» направилась на север, к Корунье, а «Санта-Люсия» на восток, к Кадису, — мы все восславили Бога и возблагодарили Пресвятую Деву. Тогда я в первый и последний раз увидел радостные улыбки на лицах у всех членов команды.

Мы разгрузились в Корунье и получили расчет, заходя по одному к капитану, который показывал и разъяснял нам записи в учетной книге, прежде чем выдать деньги. Именно тогда я узнал, что заработал за неделю сумму, равную стоимости двух рубашек и двух пар штанов.

Здесь я прервусь ненадолго и замечу, что у меня по-прежнему оставалась маленькая сумка, взятая из монастыря, но в ней хранились только штаны и рубаха из баталёрки. Сандалии я потерял в Гаване, когда скинул их, чтобы бежать быстрее, а износившуюся в клочья футболку выбросил. Что случилось с моими джинсами, вы знаете.

Все растолковав мне и выдав деньги, капитан сказал, что в следующий рейс «Санта-Чарита» выйдет недели через две. Он съездит повидаться с семьей, пока корабль стоит в сухом доке, где очистят днище и все такое прочее. Но он надеется, что ко времени, когда «Санта-Чарита» будет готова к плаванию, я вернусь и опять наймусь на судно. Мне было очень приятно. Я поблагодарил капитана, причем от всей души.

Когда я получил расчет, Сеньор попросил меня помочь отнести попугаев к торговцу птицами. Я с готовностью согласился, и мы с ним отправились в птичью лавку; он нес три клетки, и я три. Клетки были деревянные, сплетенные из толстых прутьев и обвязанные бечевкой, которую попугаи постоянно клевали своими большими крепкими клювами. Весили они всего ничего, и я уже много раз перетаскивал их с места на место прежде.