Филипп Станиславский - Шёл четвёртый день войны

• Название: Шёл четвёртый день войны
• Автор: Филипп Станиславский
• Жанр: Альтернативная история

---

Оживились сразу, командиры уже не казались полковнику на одно лицо.

- Значит, решена. Дня на подготовку, думаю, хватит. Завтра в полночь двинемся.

- А раненые? - Спросил командир дивизионного медсанбата. - У меня их уже шесть тысяч ...

- Сегодня ночью придут суда. Которы смогут прорваться ... Погрузо, сколько сможем, а остальных раненых придется бросить. - Твердо сказал Глазков ...

... Мотобот только отчалил. И сразу же исчез, только негромкие шумы ночного моря дополнялись стуком двигателя, который все ослабевал. Глазков стоял на пирсе, провожая последнее судно с ранеными. Этой ночью к плацдарму смогли прорваться только три мотоботы, еще два судна были потоплены в проливе. Они доставили боеприпасы для прорыва и некую толику продуктов - все эти дни десантники держались почти на подножном корме, война требовала только патронов, мин и снарядов, для хлеба и тушенки выделяли только то, что оставалось после покрытия неотложных нужд десанта в боеприпасах. На юге горизонт озаряли вспышки выстрелов скорострельных автоматов и разноцветные трассы снарядов - там шел ночной бой между бронекатера Азовской флотилии и артиллерийскими кораблями националистов.

... Белый луч прожектора лег на воду и разрубил пополам ночную тьму в проливе. Громадная бревно голубого света поштовхалася между камнями под невысоким обрывом и покатилась по волнам, пока не наткнулась на маленькое суденышко совсем недалеко от берега. "Бэдэбэ! Вот, собаки, засекли мотобот! - Полковник чуть не выругался вслух. - Надо поворачивать оглобли, пока не поздно. А то ... "

Луч прожектора на всем его протяжении засветился яркими огоньками, будто через него продели гирлянду разноцветных лампочек. И в ту же минуту над морем простукотив грохот скорострельных пушек вперемежку с резкими хлопками разрывов. Было видно, как забурлила вода вокруг мотобота, выбрасывались высокие белые гейзеры, в просветах между ними показался нос, задранный вверх, затем корма, стоявшей дыбом. Огненный шар выросла на ней, лопнул, выбросив столб черного дыма - снаряд попал в бочки с соляркой. Еще некоторое время продолжали молотить автоматы и разом все закончилось. На том месте, где был мотобот, ничего не просматривалось. Прожектор, понишпорившы по волнам, угас. И тьма, беззвучная, непроницаемая, черным пологом накрыла все вокруг. И лишь затем над морем засветились в небе звезды ...

... Недалеко от берега, под горой бушевал огонь пожара, горели домики, горели какие-то постройки, горел поселок Камыш-Бурун. Сквозь клубы дыма просматривался короткий причал с двумя пришвартован к нему мотоботы, уже переполненными людьми. Еще с десяток мотоботов болтались в небольшой бухточке, их облепили плавники, лезли по головам друг друга, переваливались за низких борта. По всей береговой линии носились ошалелые люди, сбивались в группы, захватывали лодки ... А в промежуток между плато и горой не спеша, уверенно вползала танки. За ними часто шли цепи националистов.

Два часа назад остатки дивизии Глазкова и бригады морской пехоты пробились через болото к рыбацкого поселка. Мотоботы, которые вышли из Тамани, уже были здесь. В нем не было ни души и ветер Порошил глаза горячим черным пеплом. Глазков приказал грузиться на суда. С первым эшелоном удалось отправить до семисот человек, с другим пятьсот, с ним отбыли все штабные работники, дивизионная разведка, особый отдел. В третий раз пришли только пять мотоботов и люди поняли - больше ждать нечего. И тут началось ... У причала подпрыгивал на волнах серый корпус бронекатера. Нуртував и рвался к нему безумный толпу, орал и ругался. Задние бросались в плотно спрессованную людскую массу и та пружинила, их отталкивало назад. Задние пробовали еще и еще, но их попытки и с другой, и с третьего ... и с семьдесят третьего раза заканчивались одинаково. А потом матросы втащили трап побежали попрыгали на палубу охранники из комендантского взвода. вдогонку бросился и толпа. Люди хватались за леера, но охранники и счастливцы, попавшие на бронекатер, сталкивали их ногами, сталкивали в воду ... И с берега летело, подхваченное сотнями глоток:

- Шку-уры-ы-ы! .. Подо-онкы-и! .. Бляди комиссарские, в душу вас креста-бога-мать! ..

Взревев двигателем, ринулся в пролив бронекатер. С обезумев толпы выскочил солдат и, припав на колено, бил, бил, бил вдогонку кораблике из автомата ...

Промелькнула и в то же мгновение провалилась куда-то, опять мелькнула на самом краю сумеречного моря темная точка. И снова исчезла. Теперь уже окончательно. И забегали, засуетились, заорали заглохшие было на берегу люди. Пропавший бронекатер забрал с собой последнюю надежду добраться до Тамани, к своей зелий - видпихнула от себя, бросило на произвол судьбы их советская страна бросает своих детей беспутным гулящая женщина, одно название которой ... И каждый теперь сам должен решать, что ему делать, куда податься ...

У причала уже кричал-распоряжался какой лейтенант, но его никто не слушал. Расхлябанная солдатская масса растекалась, сбивалась в небольшие группки, митинговала, рвала глотки ... Быстро темнело. Выбросились над горой, шариками покатились в черную вышину красная и зеленая ракеты. Кто его знает, что они означали для националистов, вполне возможно начало новой атаки. Зато зримо и убедительно просигналили митингующим о начале конца:

- Разбегайся, братва, пока не поздно! - Берег пустые на глазах. Архип смотрел и не мог понять, куда деваются люди. Скоро вокруг никого не осталось. Они были вчетвером, все, кто остался от дивизионной разведроты: сержант Воронов, Архип и двое разведчиков - Семен Маркин и Колян Ветров.

- Пошли! - Сказал сержант. Он повел их к уцелевшего дворика. Там уже шурувалы четверо солдат, сбрасывали ватника, шаровары, переодевались в какое барахло, найденное в уцелевшей от пожара ячейке. Всем своим видом они показывали, что никого все это, кроме них самих, не касается.

- Мы здесь решившего артель рыбацкую сколотит, робы на всех хватит! Бери, переодевайся ... - Главным здесь был упитанный солдат, со свежим розовым шрамом на щеке.

- Где же вы совесть потеряли, солдатики, мать вашу! - Начал закипать сержант.

- А там, где и начальнички наши, которы на катере к едрёной матери смотались! - Злобно крикнул плотный. - Иди-ка ты, сержант, своей дорогой, подобру-поздорову ...

Чужие люди - четверо в одном, четверо в другом конце двора - возились в темноте. Еще недавно солдаты одной армии, готовые прийти на выручку товарищу, положить голову за него, сейчас они настороженно, с опаской посматривали друг на друга, как недобрые соседи, ждали только подвоха от ближнего своего. Ничто их больше не объединяло: все - и прошлое, и настоящее, и такое неопределенное будущее, близкое и далекое, если суждено ему осуществиться, и сама жизнь - все у них теперь было врозь ...