Лана Туулли - Алхимик в Пустыне

• Название: Алхимик в Пустыне
• Автор: Лана Туулли
• Жанр: Фэнтези

Известно: на юго-востоке, в песках Великой Пустыни Эль-Джалада скрыто сокровище древнего царя. Известно также: гномы любят копать. И вот Напа Леоне Фью из клана Кордсдейл под руководством величайшего алхимика-сапиенсолога современности отправляется в Эль-Джалад, чтобы найти Золотой Город царя Тиглатпалассара. Для начала путешественницам предстоит полная опасностей дорога. Вот только вопрос: на чью долю достанутся опасности, и куда заведёт дорога?

Одновременно с экспедицией алхимиков, отправляющихся на поиски Золотого Города, в Ильсияре начинаются соревнования разнообразных магических существ — Судьба должна решить, кто из них станет Покровителем Года. Судьба — вещь коварная, и потому некоторые маги усиленно стараются ей помочь, навязывая собственный выбор.

---

Ни сапоги, ни парень Коту не понравились, и он зашипел, вздыбив усы и угрожающе наклонив голову — так, чтобы шип каски смотрел точно на возможного противника.

— Эй, Луса! Луса! Парни, вы не видели Лусу? — спросил Хрумп у возчиков. Двое покачали головой, тролль недовольно оскалился, дескать, почему этот человечек тут ходит, а бараны, как ни странно, нет? А еще один трудяга показал рукой на дверь дома:

— Там она.

— Эй, Луса! — крикнул Хрумп, проходя в дом.

Луса, как всегда, курила и вязала что-то неприятно пестрое, покачиваясь в старом рассохшемся кресле-качалке у зажженного очага. Несмотря на летнее солнце, буквально сжигающее Бёфери и окрестности там, снаружи, здесь, в старых каменных стенах, было прохладно.

— Я от босса, — объявил помощник фрателлы.

— Шего тебе? — неласково пыхнула табачным дымом Луса.

— Шеф спрашивает, как девчонка — не передумала? Может, сказала, что хватит с нее секретов, решила рассказать всё, что знает?

— Мне откель ведомо… Вон, молока шпрошила, а так молчит.

— Молока-а? — хмыкнул Хрумп. — Может быть, еще и птичьего? Ну-ка, дай-ка, я с ней поговорю, намекну ей, что хозяин специально для разговора с ней мага вызывает, всамделишного. А ведь пока — такого, чтоб мысли ее прочитал, а там, чего доброго, и до некромантов дело дойдет…

И самоуверенный вор, не дожидаясь приглашения, пробежался по коридорчику до нужной двери, откинул засов и резво спустился в каморку, где держали пленницу.

— Ой, — сказал Хрумп, когда девушка, услышав шаги, отошла от стены и выпрямилась, откинув длинные черные волосы, упавшие на лицо. — А босс не говорил, какая она хорошенькая…

Как по волшебству, грудь вора поднялась-выпятилась, как взбитая перина, глаза зажглись бедовыми огоньками, по лицу поползла приторная улыбочка… А потом всё это скрылось, смазалось одним ловким ударом линялой тряпки, которой Луса огрела наглого визитёра.

— И думать не моги! Ш тебя хозяин шкуру шпуштит, да я добавлю!

— Нет, а чё? Я ж исключительно познакомиться… — отбивался Хрумп, пока сторожиха вытаскивала его из подвальчика.

— Пошел вон! — заругалась Луса. — Кому говорю?!

— Нет, ну чё ты, чё? Я по делу пришел! Сказать ей, что хозяин злится, чтоб рассказывала, всё, что знает, как можно скорее, а то хуже будет! Да, и кормить ее хозяин велел лишь однажды в день, чтоб поняла, что он не шутит! Пусти, я ей скажу! — выворачивался Хрумп, но Луса свое дело знала. Она подобрала стоящую в углу метелку и решительно огрела молодого человека — тот едва успел прикрыться локтем.

— Эй, ты, шлышала? — стукнула Луса в дощатую дверь. Джоя нехотя отозвалась, что да…

Еще бы кто-нибудь объяснил бы, что ж такое она должна вспомнить и рассказать…

— А ты пошел, пошел, у, котяра… — сердитая Луса схватила Хрумпа за рукав и решительно потащила вон, пыхтя трубкой, как сердитый дракон.

— Да, — задумчиво протянул вор, пока, понукаемый тычками сердитой сторожихи, шел на выход. — Обидно будет такую красавицу резать…

— Што за чушь нешешь? Кто ее резать будет? — удивилась Луса.

— Фрателла Бонифиус и будет. Ну, не сам, конечно, мне прикажет…

— Дурак ты, — ответила Луса. — Ешли думаешь, што такой умный шеловек, как Бони, не найдет, шем уломать глупую девшонку, то ты как ешть дурак, шкотиняка и штарых законов не знаешь. Бони, штоб ты знал, еще тогда, когда тощим мальцом бегал вот по этим шамым штупенькам, настоящим вором был! А ты — тьфу, наплевать да размазать!..

Хрумп вывернулся, отбежал на пару шагов и скорчил Лусе рожу. Дескать, хотели мы ваши поручения…

— Што, думаешь, удача-то у Бони отчего? — хитро прищурилась Луса и выдохнула струю сизого дыма. — А вот от того, что он шекрет штарый знает, поэтому!

— И что за секрет? — заинтересовался Хрумп. Вошедшая в поговорку удача старого фрателлы ему, если честно, самому бы пригодилось.

— Удача любит шмелых, — на полном серьезе ответила Луса. — Но никогда — тех, кто подкупает ее чужой кровушкой, — и выпустила колечко дыма.

— Что за чушь, — отмахнулся Хрумп. — Совсем, старая, головой плоха стала! У тебя мозги, случаем, не сгорели, дымишь целыми днями, как гномья кузница?

Луса вытащила трубку изо рта, выколотила ее о ближайший чурбачок, обтерла передником и, избавившись на время от причины своей шепелявости, проникновенно, подробно и с истинно пелаверинским азартом объяснила Хрумпу, кто есть он сам, его родители, его подружки, и о чем мечтали лошади, мимо которых Хрумп смел проходить мимо…

На самом деле у Бонифиуса Раддо был план, как заставить упрямую алхимичку рассказать, какие секреты Великой Пустыни, а заодно — и спрятанного под песками Золотого Города, она знает. План включал, во-первых, неделю лечебного голодания, во-вторых, вторую неделю лечебного голодания, в-третьих, прилюдное зарезание свинки — на слабонервную ученую барышню, по расчетам фрателлы, должен был должным образом подействовать предсмертный визг несчастного животного; в-четвертых, удовольствие видеть Лусу, обонять ее табачок и питаться ее варевом и взрослые-то закаленные мужчины, да что мужчины- тролли! — не выдерживали более десяти дней. А уж изнеженную сидением в библиотеках алхимичку, думал Раддо, Луса должна была «добить» дней за шесть. Три прошло, идет четвертый — значит, через пару дней упрямица сдастся и, наконец, поведает свои секреты…

Увы, о планах господина Раддо ничего не знал Черно-Белый Кот. Вернее, доспехоносное котообразное создание Джоиного воображения. Вернее… одним словом, никто ничего не знал.

В сарае, который Кот подробно проинспектировал, не оказалось ни кошек, ни коров, и даже валерьянка, что было верхом наглости с ее стороны, отсутствовала. Поэтому Кот, чувствующий себя оскорбленным в лучших побуждениях, сожрал двух подвернувшихся мышек, повалялся в соломе, поигрался парой подков, загнав их в щели пола, потом уронил на себя сверток старых пыльных мешков… и вдруг ослеп.

Один из мешков, зацепившихся за шип каски, полностью лишил Кота способности ориентироваться на местности. Да, можно было воспользоваться нюхом — но Кот что, вам собака что ли? И плод мрачной фантазии уроженки острова Дац с утробным ревом понесся стремглав, не выбирая пути…

Ему встретились чьи-то ноги, успешно протараненные усиленным каской кошачьим лбом. Ему встретилось что-то деревянное — в чем шип каски благополучно застрял, и пришлось упираться всеми четырьмя лапами, чтобы освободиться из деревянного плена. Потом самодвижущийся мешок, орущий дурным кошачьим мявом, один из грузчиков пришиб качественным, злым, умелым ударом кнута — работяга, к несчастью, не знал, что спина Черно-Белого защищена творением добросовестного гнома, и что коты всегда дают сдачи…

Оба тролля задумчиво ковырялись в носах, наблюдая, как по двору носится старый пыльный мешок и набрасывается на всех людей подряд. Когда ж злодей (то есть мешок) развернулся, раскрылся и показал в одной из своей дыр черно-белую кошачью лапу, тролли сообразили, что имеют дело с подлым человеческим колдовством, и, не рассусоливая, ломанулись сквозь забор, подальше от возможной опасности.

Пока во дворе народ шумел и искал виноватого, а также, не обладая воображением студентов Университета королевства Кавладор, пытался осмыслить возможную причину оживления пыльной тары из грубой холстины, Луса готовила обед. Повесив на крюк в камине большой медный котелок, она вдохновенно бросала туда овощи, подсыпала пшено и гречу, время от времени помешивала, скрупулезно отмеряла большую деревянную ложку соли, соли и еще раз соли, а, чтоб совсем уж было не скучно, время от времени запивала табачный дым глотком из глиняного кувшина.

Жидкость, содержащаяся в кувшине, приводила Лусу в благодушное состояние, звала к кулинарным подвигам, и заставляла добавлять в котелок рыбьи головы, подозрительную траву, совершенно безопасные на вид малосольные огурчики и кусок мела… Ах, нет, мел попал в котелок по ошибке. Да ладно — не вылавливать же?

Жаль, что Раддо не велел кормить девчонку — он присылал со своими слугами для пленницы нормальную пищу, которой Луса иногда закусывала, а нынче, видимо, придется, как обычно… Парарим-парара, — напевала Луса, очевидно, представляя себе, что не обед для грузчиков она готовит, а, как минимум, парадное блюдо для королевского обеда…

К тому времени, когда котелок начал закипать, побулькивая и распространяя запах многочисленных ингредиентов, составляющих его содержимое, Луса употребила столько жидкости из кувшинчика, что зрелище ползущего по полу мешка на кошачьих лапах ее не очень впечатлило. Когда мешок глухо стукнулся о дверь стоящего в углу буфета, вызвав переполох в рядах глиняных мисок, Луса лишь выпустила кольцо дыма и задумчиво принялась жевать листок крапивы, которая использовалась ею в качестве узеленителя варева. Когда после нескольких фальстартов Мешок вдруг подпрыгнул вверх и повис, уцепившись за повешенный на гвоздь старый дорожный плащ, Луса от удивления икнула. Когда же Мешок сполз по плащу, прекратив одеяние в набор лоскутов, брякнулся, издав хорошо слышимый металлический лязг, и принялся возмущенно материться на чистом кавладорском, иногда с вкраплениями просторечных буренавских идиом, Луса поняла, что что-то в мире пошло неправильно и взревела раненой медведицей.