Татьяна Соломатина - Девять месяцев, или «Комедия женских положений»

• Название: Девять месяцев, или «Комедия женских положений»
• Автор: Татьяна Соломатина
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9955-0207-4

Что может быть общего у топ-менеджера интеллектуальноёмкого бизнеса и звезды телесериалов? У врача, работающего в государственном лечебном учреждении, и у адептов тантрических практик? Да всё, что угодно. Во-первых, все они люди (даже если опрометчиво мнят себя богами), и ничто человеческое… Включая привычки, характеры, судьбы. Во-вторых, героини романа «Девять месяцев» – женщины. А женщина – очень отличная от мужчины форма жизни. У мужчин частенько создаётся иллюзия, что это именно они правят миром, руководят делами, диктуют условия, выбирают себе жену. Но если хоть один из них всерьёз и надолго поверит в то, что он способен переиграть женщину в чём угодно, пусть вспомнит, что на свет вылупился не из лингама, а был рождён самой обыкновенной женщиной. И очень может быть – в самом обыкновенном родильном доме нашего (или вашего) города. После того как главное за мужчину в очередной раз сделано женщиной, ему остаётся всего лишь: вырасти; построить дом; посадить дерево; подарить унитаз фонду «Искусственная почка» и воспитать дочь – очередную участницу бесконечной комедии женских положений…

Так «про что» книга? Про женщину. Про Беременную Женщину. Именно про ту, в чью сторону вы сегодня фыркнули: «С таким пузом дома надо сидеть!» А ей вот не сидится…

---

Воображаемые ухажёры не помогли Светочке обзавестись реальными, но в глазах подружек и приятельниц она поднялась на ступеньку выше по социальной лестнице. Несмотря на все те женские змеиные «тёрки», через которые непременно пропускаются все товарки, каждая баба знает – от воображаемого до настоящего один шаг. Каждая! Даже та, что Кастанеду ни в жизнь не читала или уснула на первом абзаце, точно знает, что «формирование намерения» весьма способствует... Нет, не материализации оного. Раздача слонов случается только в цирке, и то не всерьёз, а понарошку. Потому что осчастливленные иллюзией материализации и безвозмездной раздачей знают, что по дороге домой слон сдуется и грустно повиснет на верёвочке. И единственное, что можно будет с ним сделать (конечно, кроме как выбросить), – это инсталляция (с помощью скотча) сдутого плоского слона на одну из стен того помещения, где ода́ренная проживает в гордом одиночестве. Лучше уж сразу вешать портрет Джонни Деппа или Брюса Уиллиса – тут уж кому какой архетип ближе. А что до формирования намерения, так оно весьма способствует уверенности в себе. Уверенность в себе, в свою очередь, – искоренению боязни подойти поближе к Джонни.

Светочке всего ближе был архетип... Точнее – типаж вот какой: интеллигентный, красивый, подтянутый, фигуристый, плечистый, ироничный и с деньгами. Желательно с большими. Скажете, расхоже? А вы в себя, в себя-то чуть глубже кудрей загляните! Ну? Вам нравятся немытые хромые нищие карлики, не умеющие читать, писать и пользоваться писсуаром?.. То-то!

Деньги Светочка вообще очень любила, а кто не любит – пусть первым плюнет в неё своей высокодуховной слюной. Автор плевать не будет, потому что сама любит деньги. Вернее, не их – само собой разумеется, и в литературе не раз уже описано, что самоценная фетешистская любовь к деньгам удовлетворения не приносит (перечитайте «Скупого рыцаря»), – а средства, позволяющие воплощать на практике требуемый уровень существования (например, покупку «Маленьких трагедий» в хорошем издании). Вот так вот и очень носатой Светочке, как и всем нормальным девушкам, хотелось очень лохматого вьюношу. Вернее – мужа. Скорее, кстати, Брюса Уиллиса, нежели Джонни Деппа (мы всего лишь о типажах!).

А они – такие вьюноши и мужи – её не хотели, несмотря на то что она похудела, разоделась и создала парочку удобоваримых легенд. Вот ведь какая несправедливость.

Наверное, всё-таки не только в носе дело. Дело ещё и в том, что у Светочки был ужасный-ужасный голос. Автору даже сложно определить, до какой степени он был ужасен для молодой девушки. Если вы достаточно давно живёте на свете – хотя бы ровесники автору, – то вы помните, как дебелая мощная продавщица винного магазина – через очередь, через толпу – кричит синему грузчику: «Уже нажрался с утра пораньше, тварь зыбучая?! А ящики кто будет таскать, Пушкин? Ы-ы-ых!» Если помните и способны восстановить на уровне аудирования, то подбавьте в эти райские звуки нотки того деревенского хулигана в погонах, что недавно спрашивал у вас в метрополитене документы из-за вашего цвета волос, разреза глаз или просто оттого, что он утомлён скукой и внезапно навалившейся на него непомерной властью над пассажирами станции метро «Белорусская». А если вы ещё и знаете, как кукарекает надорвавшийся в заборных и половых боях петух, и приплюсуете к вышеперечисленному – вы и получите Светочкин голос. Обладай таким голосом хоть и роковая каноническая красотка – и то бы и вьюноши и мужи бежали прочь, роняя тапки и эрекцию, как только она раскрывала рот для «сладостных речей».

Добавьте к этому высокомерие ментовской дочери, вынужденной соперничать за родительскую любовь с красивой, сладкоголосой сестрой посредством достижений и успехов. Что было, в общем-то, не сложно, потому что подрастающая сестрица оказалась жуткой глупышкой и непролазной троечницей... и от этого становилось на самом-то деле ещё сложнее, потому что сестрицу любили и с тройками. Кому нужны пятёрки, когда ноги от ушей и бархатное контральто уже в третьем классе?

А Светочка хотела Брюса Уиллиса. Вот такая вот сложная была поставлена самой себе задача. Да-а... Незадача, однако!

Третий курс закончился, а мужа всё не было. И не только мужа, а хоть какого-нибудь ухажёра, бой-френда, секс-товарища. Никого. И её, Светочку, уже основательно подклинивало на этой теме.

И вот, как-то раз, в тоске и печали, с одной из своих подружек, что тоже никем не была окружена, хотя и нос у неё был покороче, и голос поприятнее... И – удивительное дело! – она состояла у Светочки во фрейлинах, хотя логичнее, казалось бы, наоборот. Но у Светочки была ещё одна паскудная черта характера – она стремилась порабощать и безраздельно властвовать. Сильные, обделённые природой красивым носом, искренне любуются чужими красивыми носами. Слабые – завидуют с большей или меньшей степенью недовольства. У Светочки степени недовольства хватало на порабощение, увы. Но люди, окружающие нас, порой куда добрее, чем кажутся. То, что Светочка принимала за свою власть над подругой Тиной, было всего лишь тактом со стороны подруги Тины, немного жалостью и много – желанием поддержать. (Запомните – это важно для разумения патофизиологии последующих отношений Светланы Степановны Шевченко с Софьей Константиновной Заруцкой.) К Тине мы ещё вернёмся ненадолго немного позже, а пока, простите, мы рассмотрим тот «как-то раз», когда в тоске и печали Светочка отправилась с Тиной на дискотеку.

Место, куда направились студентки, отнюдь не было пафосным, или брендовым, или даже мало-мальски модным. Во-первых, потому что тогда (а и Светочка, и Тина, и даже относительно главная героиня нашего повествования – Софья Заруцкая – примерно ровесницы автора) таковых мест – пафосных, брендовых и модных – было немного. А во-вторых, в те, что уже были, попасть студенткам самостоятельно не представлялось никакой возможности. Нужны были даже не столько деньги (хотя, конечно, и они, но только с деньгами – коих, признаться честно, у студенток много не бывает, – делать в подобных местах особенно нечего), сколько вьюнош-мажор или финансово самостоятельный и статусно зрелый муж. А таковых, как вы, любезные читатели, помните, у Светочки (равно как и у Тины) не имелось. У них никаких не имелось, и потому отправились они на какую-то дискотеку «на раёне», самую обыкновенную, шумную репертуаром «Белых роз» и прочей попсовой лабуды; дымную обыкновенно-сигаретным, а не изысканно-сигарным дымом; мутную дешёвой водкой, а не односолодовыми изысками и текильными солоноватыми огнями. Самые, короче говоря, обыкновенные танцульки под сто грамм с грубоватой скабрезностью окружающей среды на закуску! Да и слава богам, что были (и, наверное, есть) такие танцполы, потому что формы жизни всякие нужны, формы жизни всякие важны.

И вот там-то, среди бликов, испускаемых шаром, обклеенным осколками зеркал, Светочку и узрел он. Сергей. Хороший парень и простой...

Да будет автор честен перед читателями (скорее – читательницами; читатели сами знают, что им нравится в читательницах прежде всего остального, а про глаза, ум и добрую душу придумывают позже), сперва Сергей узрел не саму Светочку, а Светочкин, простите, зад.

Много позже он сам об этом рассказывал, честно-честно. Автор собственной персоной сидел за одним из столов, что так щедро накрываются в нашем культурологическом поле на день рождения, годовщину свадьбы, Пасху, Седьмое ноября, Петра и Павла, День Космонавтики, День милиции и, например, даже День медработника. Да, есть и такой праздник. Вероятно, гражданское население с ним мало знакомо, но для людей в белых халатах он значит ничуть не меньше Дня строителя для едва бросившего пить прораба. Автор, к стыду своему, понятия не имеет, есть ли профессиональный праздник у шофёров-дальнобойщиков. «При чём здесь дальнобойщики?!» – спросите вы. А при том. При Светочке. Тот самый Серёжа, лично рассказавший однажды автору, что он в Светочке увидел первым, был не кем иным, как шофёром-дальнобойщиком!

И вот не надо морщить напудренные (или уже умытые перед сном) носики. Потому что когда-то, лет сто тому назад, автор ехал тёмной южной ночью по трассе Одесса – Киев (не спрашивайте, как он там оказался, да ещё и на допотопной «копейке» – это такая машина, спросите у дедушки). Ехал-ехал и понял, что колесо у машины спущено. С присущим любой юности легкомыслием автор – тогда ещё молодая и красивая – выскочила на обочину и стала размахивать руками с целью затормозить кого-нибудь, владеющего искусством применения домкрата, гаечного ключа и мистической «бениной мамы». Странно, но таких, несмотря на тогдашнюю молодость и красоту, не обнаружилось. Вообще почти никого не обнаружилось на той трассе, кроме колонны угрюмых огромных пыльных машин. Одна из которых и остановилась, точнее сказать – причалила к обочине – около почти уже отчаявшегося в ночи ещё не автора: