Евгений Костюченко - Русские банды Нью-Йорка

• Название: Русские банды Нью-Йорка
• Автор: Евгений Костюченко
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Вестерн
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-035502-5, 5-9725-0318-2

Осторожнее с мечтами: иногда они сбываются.

Двое одесских мальчишек - гимназист Кирилл и подмастерье Илья - мечтали об Америке. Начитавшись Фенимора Купера, они рвались за океан, чтобы сражаться с кровожадными индейцами на диких берегах Миссури.

Им было семнадцать, когда волна эмиграции выбросила их на нью-йоркский причал. И здесь, на диких берегах Гудзона, они столкнулись с кровожадными обитателями каменных джунглей. Жизнь не оставила им выбора. Кто не прорвется наверх, тот скатится на дно. Но у парней есть шанс, ведь они - из Одессы...

---

Кириллу надоело глядеть на его мучения. Он выскользнул из-под брезента, присел рядом с моряком и, растянув отрезанный кусок пеньки, сказал:

— Лет ми хелп ю. (Давай помогу)

— Велл, ив юв насн дамн ту ду, — проворчал моряк, не поднимая головы. — (Ну, если тебе не хрен делать…)

Кирилл прикладывал мерку к тросу, моряку оставалось только тюкать своим тесаком, и вдвоем они нарубили целую охапку. Затем распустили отрезки на нити-каболки, а потом принялись вязать из них швабры. Дело сие Кириллу было хорошо знакомо с прошлого лета, как и вся иная матросская работа — боцманские тумаки весьма способствовали усвоению навыков.

Готовые швабры он привязал на линь и сбросил за борт, чтобы отмыть от смолы.

За эти занятием его и застал Илья.

Как ни тошно сейчас было Кириллу, он не смог удержаться от смеха, увидев изумленное лицо приятеля.

— Не понял… Ты? Ты что тут делаешь?

— Швабры отмываю, — спокойно ответил Кирилл.

Через минуту все семейство Остерманов окружило Кирилла. Отец смотрел сердито, тетя Дора сочувственно, Оська уставился на его босые ноги, а в глазах Лийки стоял просто ужас. Она даже прикрыла рот рукой, словно сдерживала рыдание.

— И что ты будешь делать? — осторожно спросил Илья.

— Спокойно, — Кирилл небрежно махнул рукой. — Сойду в первом же порту. Наймусь на любую посудину и уйду обратно в Одессу.

— А деньги? — спросил Моисей Лазаревич неприязненно. — У тебя есть деньги? Да что я спрашиваю! У тебя нет даже пары штиблет, чтобы прикрыть ноги! Кто пустит на пароход такого босяка?

«Моисей даст денег», — вспомнил Кирилл слова дяди. И понял, что Жора Канделаки плохо знал своего соседа.

— В Констанце найду знакомых, — сказал он. — Если зайдем в Варну, тоже неплохо. Там полно ребят из Одессы.

— Констанца, Варна… — Илья почесал затылок. — Не знаю, не знаю. Я слышал от матросов, что уголь и вода ждут их в Гибралтаре.

— Это немного дальше, чем Варна, — согласился Кирилл и, поднатужившись, потянул из воды связку намокших и оттого тяжелых швабр. — Значит, вернусь немного позже.

2. Нью-Йорк

Джон Динби был доволен своим новым помощником. Мальчишка успевал везде и ни минуты не сидел без дела. С любой работой справлялся так, будто занимался ей всю жизнь. А если чего не знал, то не стеснялся спросить. И схватывал на лету.

Юнга избавил Джона от самого муторного занятия на свете. Каждое утро капитан развлекался стрельбой из револьверов. Матросы подбрасывали бутылки, а он палил — и иногда попадал. Старый придурок сжигал патроны пачками, а несчастному Динби потом приходилось чистить стволы от намертво въевшейся копоти. То-то он порадовался, когда смог доверить это грязное дело юнге! А у того аж глазенки загорелись. Живо сообразил, что к чему, да что куда. Даже наловчился разбирать кольты, чтобы выскрести вековую пыль из всех уголков и щелочек. Сам капитан однажды, повертев пушку в руках, похвалил Динби за такое усердие.

Да, помощник справлялся с любой работой, а уж работы хватало. Толпа беженцев выползала с первыми лучами солнца, и сколько же от них было грязи! Пока они валялись наверху, юнга носился со шваброй по трюмным проходам. А драить доски верхней палубы ему приходилось, когда турки заползали обратно в свои норы. Да, у них там были истинные норы. Для перевозки пассажиров в трюме были сколочены нары в два яруса. Никаких выгородок, никаких лишних преград для воздуха. Предполагалось, что один отсек будет мужским, другой — женским, вот и все. Так что эти турки надумали? Все устроились семьями, вперемешку, да и отгородились от соседей одеялами. Циркуляции воздуха — никакой. К тому же они все поголовно лопали чеснок, младенцы не забывали ежечасно обкакаться — да, бедняге Крису можно только посочувствовать…

Он сразу стал называть Кирилла Крисом. Так и представил его капитану. Так и в контракте записали — Крис Беллоу, нанят матросом сроком на один год.

* * *

Подписывая контракт, Кирилл был уверен, что нарушит его и сбежит на берег, как только пароход вернется в Батум за новой партией беженцев. Он бы сбежал и раньше, да некуда было.

Судно приблизилось к берегу только перед тем, как войти в Босфор — и это был турецкий берег, а там Кириллу вряд ли удалось бы найти знакомых Жоры Канделаки. К тому же пароход не останавливался в Константинополе. Больше того, к нему даже пристроился пограничный катер, и турки — в красных фесках и смешных коротких штанах, сильно зауженных книзу — что-то кричали вслед пароходу, грозно потрясая винтовками.

На палубе в это время не было ни души, пассажиры попрятались, потому что их начинало трясти от одного только слова «Турция». А если бы они узнали, что Джон Динби называл их турками, то старого моряка могли бы облить кипящей чечевичной похлебкой — эти люди не прощали оскорблений. Они были ассирийцами и армянами, которых турки вырезали целыми селениями. Спасаясь от резни, они покинули свои дикие горы и укрылись под двуглавым орлом Российской империи. Однако задерживаться в Батуме не собирались- весь армянский исход был организован сердобольными Северо-Американскими Штатами.

В Америке армян ждали плодородные земли и цветущие сады. Там они станут миллионерами и будут кушать золотыми ложками. По крайней мере, так они говорили Остерману, когда сватались к его дочке. Как ни пряталась Лийка за одеялами в самом дальнем уголке трюма, а все-таки высмотрели ее влюбчивые горцы, и началось… Тетя Дора выбиралась с дочкой наверх только в сопровождении обоих сыновей. Однажды Илюха даже схватился на кулаках с каким-то не в меру ретивым женихом. Хорошо, что подоспел Кирилл и окатил бойцов из ведра. После этого у Ильи появилась дурная привычка — непрестанно стругать дощечку длинным ножом.

Кирилл жил в матросском кубрике, спал на плетеной койке, которую каждое утро сворачивал и подвешивал к переборке. Команда была собрана из таких же эмигрантов, как и пассажиры — итальянцы, греки, поляки. Один только Джон Динби был натуральным американцем, из самого Нью-Йорка. То, что Кирилл умеет изъясняться на человеческом языке, потрясло его до глубины души. Правда, на таком английском в Америке лучше не говорить, если не хочешь, чтоб тебя приняли за лоха.

Динби понятия не имел о герундии, неопределенном времени и прочей грамматической чепухе, но он заботливо учил своего юного помощника правильной речи. Для Кирилла было откровением, например, что словом «дэнди» обозначают педерастов, но только на суше, а вот те извращенцы, которые затесались в команду корабля, зовутся «асс пати» («партия жопы», как перевел вчерашний гимназист).

Иногда Динби расспрашивал Кирилла о жизни русских моряков, но больше рассказывал сам. Получалось, что матросы всех стран живут одинаково хреново. Беспрестанный труд, изматывающая качка, да жалкие гроши, которые, как вода сквозь пальцы, уходят в первом же портовом кабаке. Вот если б удалось завербоваться на чайный клипер, заработать деньжат, списаться на берег, да купить ферму где-нибудь в Колорадо, подальше от моря — эх, мечты, мечты… Ну, чего стоишь, салага? Хэндс офф кокс, фит ин сокс! Убрал ручонки с яиц, сунул ноги в носки — и вперед, пахать!

Иногда даже у самого работящего юнги бывают минуты отдыха, и Кирилл проводил их возле Остерманов. Динби подбросил ему старые брошюрки с описанием приключений Дэви Крокета и прочих американских героев, и Кирилл читал их вслух, с переводом. Моисей Лазаревич находил сие занятие чрезвычайно полезным, потому что в Америке без языка делать нечего. И сам он, и тетя Дора послушно повторяли за Кириллом целые фразы, но выдержали недолго.

В конце концов Остерман заявил, что в Америке говорят на исковерканном идише. Как будет «восток»? «Ост». А по-ихнему — «ист». Эта тарабарщина легко давалась детям, а старикам было поздно переучиваться…

Но, спустившись по трапу в порту Нью-Йорка, одесский слесарь Остерман гордо заявил иммиграционному чиновнику:

— Май нэйм из Мозес Истермен! Ай эм э фиттер! Ит из май фэмили: Дороти, Элизабет, Уильям энд Джозеф! Хау дую ду!

Кириллу очень хотелось услышать ответ чиновника, но Джон Динби уже увлек его за собой.

— Пошевеливайся, Крис. Или ты хочешь остаться на борту? Вместе с этими бездельниками? Нет уж, пускай сегодня приборкой занимаются они, а у нас с тобой есть дела поважнее.

Протолкавшись сквозь толпу, они зашагали вдоль причала, мимо бочек, ящиков и гробов, которые выгружались с парохода, направляясь к выходу из порта, потому что Джону Динби не терпелось поскорее насладиться твердой землей под ногами и шаткими табуретами ближайшего салуна.

В карманах бренчали несколько монет, которые, впрочем, Кирилл не собирался оставлять в кабаке. Ему надо было увидеть Нью-Йорк. «Будет о чем рассказать, когда вернусь», — с радостным возбуждением думал он. Пересечь океан, побывать в Америке — да разве мог этим похвастаться кто-нибудь из его однокашников? А если он привезет маме что-нибудь эдакое… Да не забыть про подарок для дяди Жоры… Да и себе…