Владислав Крапивин - Тополята

• Название: Тополята
• Автор: Владислав Крапивин
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48175-0

На берегу городского пруда высится комплекс небоскребов, главный из которых получил в народе название «Зуб». В нем нет ни отделки, ни постоянного электричества, ни квартир, ни офисов – люди боятся обживать здание, которое, по слухам, в любой момент может рухнуть из-за ошибок при строительстве. И в котором вообще «что-то не так».

Тем не менее жильцы в Зубе есть. В нем обитает волшебный Народец, который поселил там третьеклассник Тенька Ресницын. Здесь же нашел убежище мальчишка по прозвищу Кабул, спасающийся от многих бед.

Вообще бед у юных жителей миллионного города Айзенверкенбаума хватает. И одна из них – набирающая силу система ЮЮ, то есть «ювенальная юстиция».

Новый роман Владислава Крапивина, касаясь ЮЮ, поднимает и ряд традиционных для автора проблем. Это судьба бесприютных детей, необходимость милосердного отношения к животным, защита старых деревьев, которые в наше время почему-то так ненавистны чиновникам. Это противостояние общества и властей, которое все чаще приводит к жестоким столкновениям...

---

Взрослые тетушки с обоих дворов судачили:

– Что она в нем нашла, в этом неграмотном увальне?

Изольда Кузьминична однажды задала такой вопрос Алене в упор. Алена не возмутилась и не растерялась. Объяснила с улыбкой:

– Сударыня, увалень он снаружи, а в душе очень изящная личность. Что касается необразованности, то… недавно его студенческий реферат «Топонимика ускользающих точек» поставил на уши два института… Вы бы слышали, как бесновался профессор Рекордарский!

– В таком случае, почему ваш Виталий дворник, а не академик? – язвительно спросила Изольда.

– Всему свое время… Впрочем, он говорит, что, даже сделавшись академиком, он не оставит профессию дворника. Это очень древняя и почтенная профессия. Она помогает поддерживать живые контакты с разными слоями населения…

– Со всякой мелкой шпаной! – отрезала Изольда Кузьминична и удалилась, прямая, как древко от Виталиной метлы.

А «мелкая шпана» уже нетерпеливо заглядывала в дворницкую.

– Виталя, долго вы еще будете «тетничать»? – спросил Игорь Лампионов. – Там Жох с Эвкой разругались со скуки.

Но Виталя только махнул рукой. А Тенька вдруг опять съежился:

– Я вот еще чего боюсь… Эти ювенальные тетки не смогут забрать меня? В какой-нибудь приют?

– Не сумеют, Тень. У тебя и мама, и папа, как говорится, в наличии. Они хотя и по отдельности живут, но оба не лишены прав. Поэтому столько и возились с тобой, уговаривали… Это ведь пока еще не Ювенальная юстиция…

– А кто?

– Просто органы опеки, у них меньше прав. А там, где уже вступила в силу ювеналка, дело хуже. Она не подчиняется никому. Забрали ребятишек – и хоть головой об стену…

Тенька покачал ногой. Отклеил от колена кленовое семечко-вертолетик, дунул на него. Последил, как вертится. Потом тихо сказал:

– Можно и головой…

Ребята все-таки просочились в дворницкую, стояли неподалеку, слушали. Добавился еще Шурик Черепанов. Он был, видимо, в курсе дела. Сказал:

– В нашем классе недавно Толика Перлухина в приют забрали. Прямо с урока. Пришла тетка и три амбала… Потому что у Перлухиных пять детей, а за комнату платить нечем, отец безработный. Младших девчонок зачем-то в больницу, а Толика и брата в приют… Даже с улицы было слышно в классе, как он отбивался перед машиной…

– Говорят, была про это телепередача, – насупленно вспомнил Тенька.

– Ужас какой. – Эвелина Полянская стиснула острые локти. – Неужели ничего нельзя сделать?

– Что? – сказал Жох.

Тогда подал голос маленький Егорка.

– А если восстание? – спросил он. – Когда большая несправедливость, бывает восстание…

Почему-то никто не засмеялся. Виталя большущей ладонью взлохматил Егоркины волосы.

– Это отдельный вопрос…

Искры на парусах

Со двора Тенька пошел на бульвар Революции…

Некоторые взрослые удивлялись: давным-давно кончились времена, когда вожди революции считались великими и гениальными, а памятник им в начале бульвара и название остались. Начальство до сих пор не решалось отменить то, что давным-давно устарело. Мэр Блондаренко однажды заикнулся по этому поводу, но на него напустились «левые» депутаты, и мэр притих. Ну и ладно. Теньке было все равно. Пусть хоть какое название, а бульвар все равно красивый и тенистый. Этакий глоток воздуха среди бетонно-стеклянных кварталов. С двумя фонтанами, с разноцветными киосками, с раскрашенными деревянными скульптурами богатырей и добродушных чудовищ. По чудовищам всегда лазала дошкольная малышня.

Солнечные пятна прыгали по плиткам аллеи. А Тенька прыгал по этим пятнам. Все опасения окончательно оставили его. Внутри и вокруг – только беззаботность и легкость. Казалось, что можно разбежаться и полететь над аллеей, помахивая ладонями. Но Тенька не решался на глазах у прохожих. Шагать вприпрыжку – другое дело…

Бульвар был длинный, иногда он расширялся, открывая обсаженные сиренью и яблонями площадки (яблони тоже цвели). На площадках стояли всякие качели-карусели. А в одном месте торчала среди кустов маленькая сцена под похожей на половинку парашюта крышей. Перед сценой стояли ребята и взрослые. На помосте полная тетенька в клоунском костюме показывала разноцветные картины и о чем-то спрашивала зрителей. Их, зрителей, было не так уж много, Тенька без труда пробрался к самой сцене. Видимо, шла какая-то игра или аттракцион. Для платных аттракционов у Теньки не было ни рубля, а если просто так, то почему не принять участие?

Клоунская тетя подняла разноцветный картон. Радостно возгласила:

– Ребята, новый вопрос! Вы все видели верблюдов. Или настоящих, или на картинке! Не так ли?

На картоне был изображен именно верблюд – коричневый, на фоне песка и очень синего неба.

Собравшийся народ с готовностью подтвердил:

– Да-а-а!!

– Но у некоторых верблюдов бывают еще специальные названия. Вот у таких, одногорбых. Как его можно назвать?..

Народ молчал…

Все-таки хорошо, когда ты прочитал немало книжек. Тенька не был выскочкой, но у него вырвалось само собой:

– Дромадер!

Он тут же испугался: вдруг сказал неправильно? Тогда хоть проваливайся в своем сиреневом наряде… Но тетенька возликовала:

– Молодец!.. Мальчик, иди сюда! Получишь приз!

Тенька, стесняясь (но не очень), подошел к самой сцене. Вскинул голову. Румяная клоунша похвалила снова:

– Умница… Вот, получай… – Из-под широченного пышного воротника она достала футлярчик со скобкой. Нагнулась. – Играй на здоровье… Какой красивый кораблик у тебя на рубашке…

Зрители похлопали (правда, не очень дружно).

Тенька пробормотал спасибо, отошел, стал вертеть пластмассовый футлярчик в пальцах. Он сразу понял, что это такое. Надо снять крышку, вынуть стерженек с колечком. В колечке окажется мыльная пленка. Дунешь – и полетит над головами стая пузырей. Хорошая вещь…

А тетя в клоунском воротнике подняла новую картину. Там среди фиолетовых волн и пенных гребней плыла серая подводная лодка с высоченной рубкой. Тенька смотрел сбоку, но разглядел ее хорошо.

– Дети, вы все понимаете, что это подводная лодка! Да?

– Д-а-а!!

– Но есть у нее и другое название! Кто скажет?

И опять молчание. Ну, уж здесь-то, казалось бы, вопрос легче легкого! Тенька подождал. Шагнул ближе. Поднял руку – потому что не знал: можно ли участвовать в конкурсе второй раз?

– А! Снова мальчик с корабликом! Ну, говори!

– Суб-ма-ри-на! – выговорил Тенька. С опаской, что сочтут хвастуном, но и с укором в адрес необразованных зрителей.

– Мо-ло-дец! Подойди. Вот тебе еще один приз… Кстати, последний, в этом соревновании… А теперь мы переходим к литературному конкурсу «Любимые поэты»! Кто наберется смелости, выйдет сюда и прочитает стихи какого-нибудь известного автора?.. Мальчик, может быть, снова ты?

Тенька замотал головой и попятился. Кой-какие стихи он знал, но читать их с помоста, перед толпой (хотя и жиденькой)… Жуть, да и только. Он и в классе-то стеснялся, когда приходилось у доски проговаривать заданное стихотворение…

Спиной вперед Тенька выбрался на край площадки. В кулаке он сжимал два одинаковых пенальчика с кольцами. Неподалеку лежало отесанное бревно с лошадиными головами на концах – этакий Тянитолкай, прилегший в траве и приглашавший: сядьте на меня, отдохните. Странно, что никто не сидел. Тенька пристроился на Тянитолкае верхом, один футлярчик убрал в нагрудный карман (пониже кораблика), с другого сдернул крышку. Так и есть – ребристое колечко с искрящейся пленкой! Тенька глянул сквозь него на пушистое облако и дунул.

Резвой вереницей вылетели два десятка пузырей! Разных. Мелкие – с грецкий орех, покрупнее – с теннисный мяч, а два – даже с небольшой кочан капусты. Маленькие стали лопаться через несколько секунд. А с полдесятка самых больших всплыли метра на два и стали описывать плавные круги. Они переливались радугами и отражали крохотное солнце. И деревья. И облака. И самого Теньку – он сумел разглядеть это!.. И еще что-то они отражали. Или нет, не отражали, а словно прятали в себе – что-то же прозрачное, выпуклое, тонкое, как их оболочка. Это «что-то» складывалось в полузнакомый рисунок. Тенька вытянул шею. Четыре шара улетели неведомо куда, а самый большой стал тихо снижаться. И повис перед Тенькой – так, что можно было коснуться пальцем. Тенька не стал касаться (он же еще не спятил!), но пригляделся.

Внутри шара был различим прозрачный кораблик. Местами его выпуклые паруса сливались с оболочкой шара, но кое-где создавали свой собственный рисунок. А еще заметны были крутобокое тело кораблика, стеклянные мачты и нити снастей… Вот это да! Тенька перестал дышать. А шар опускался все ниже и… становился уже не шаром, а просто корабликом, терял излишнюю округлость. Хотя паруса все равно были похожи на круто надутые пузыри.

Все отодвинулось, кораблик стал самым главным на свете.

«Не исчезай, поживи подольше…»

Кораблик опустился к солнечным цветам одуванчиков, прошел над ними и над Тенькиной кроссовкой. Тенька очень осторожно подтянул ноги и поставил пятки на спину Тянитолкая. Кораблик поднялся на уровень Тенькиного лица. Сквозь паруса были видны ближние клены. Тенька наконец вздохнул. Этот вздох качнул кораблик, тот отплыл, приблизился снова, завис над Тенькиным коленом. Стал спускаться.