Борис Терехов - Переводчик «Переводчика»

• Название: Переводчик «Переводчика»
• Автор: Борис Терехов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Повесть о мистической связи вымышленного мира произведения и реального. О том, как литературный персонаж становится автором жизни своего создателя.

---

— Как желаете. Мне лично все равно. Но, как мне кажется, вы совершаете большую ошибку, — произнесла Ирина и опустилась на коврик на полу.

— Значит, приступим, — заключил я.

Глубоко вздохнув, я принялся читать вслух рассказ, сразу переводя его с английского языка на русский.

И опять в нем описывались события, на удивление напоминающие те, что недавно происходили с нами в действительности. И то, как, придя в сознание, мнимый покойник выбрался из багажника автомобиля, проник в комнату для гостей и убил монтировкой Мелиссу. И то, как Стоун, защищаясь, нанес ему смертельный удар в висок. И как на шум к нему в дом прибежала соседка Джейн. И то, как вскоре к Гарри приехал его приятель-редактор Кайл и поведал, что и с ним происходит точно такая же история.

— Стоп, Валентин. Один момент, — прервал меня Наум, прикоснувшись к моему плечу. — Кое-что не ясно. Поначалу мне представлялось, что главным героем являюсь я. Что в рассказе повествуется именно обо мне. Теперь же я, вроде бы как отодвинулся на второй план. Я превратился в приятеля Стоуна Кайла.

— Верно, здесь есть определенная нестыковка. Похоже, что у тебя поменялась роль, — почесав в затылке, подтвердил я. — Но ты, как и раньше, принимаешь активное участие в действии.

— По-моему, никакой нестыковки здесь нет, — возразила Ирина. — Сначала рассказ читали вы, Наум, и, естественно, были главным героем. Но потом отдали его Валентину, и главным героем автоматически стал он. Все логично.

Мы с Наумом с нескрываемым восхищением посмотрели на Ирину — до чего же умело она смогла свести концы с концами. Прав Гольц, говоря, что женщины обладают более гибким мышлением, чем мужчины.

— Однако извини, Валентин, меня никак не покидает ощущение, что все это сочинил ты сам, — сказала она.

— Послушай, Ирина, я — не сочинитель, а пе-ре-вод-чик. Я перевожу иностранные литературные произведения на наш язык. Делаю непонятное — понятным. Недоступное — доступным.

— И наоборот.

— В принципе, да. По отношению к носителям переводимого языка. В данном случае — языка английского.

— Но я желаю добавить, что при любом переводе невольно теряются смысловые оттенки и полутона первоначального текста. А при переводе с перевода, бывает, иногда теряется и основная идея, — заметил Наум. — Богохульство, разумеется, но вызывает сомнение перевод той же Библии. Возникает естественный вопрос: насколько точно она дошла до нашего времени?

— Ладно, не будем трогать Библию. Теологических диспутов сейчас нам только не хватало. Экзегезой, толкованием Библии, пускай занимаются специалисты, — перебил я его. — Повторяю, Ирина, я — не сочинитель. Я — переводчик. Да и нет у нас с Наумом ни малейшей охоты тебя разыгрывать. Зачем? С какой стати?

Мне хотелось доказать Ирине, что она глубоко заблуждается — вовсе не я написал этот странный рассказ. Но не успел.

Внезапно снизу до нас долетело множество громких звуков — будто бы кто-то расхаживал по веранде, натыкаясь на стены и предметы. Падали стулья, табуретки, коробки со старым барахлом. Гремели кастрюли, сковородки, ведра. Билась посуда и нещадно трещала моя древняя мебель.

— Кто там у тебя хозяйничает? — шепотом поинтересовалась Ирина, стискивая мой локоть.

— Сам в толк не возьму, — с хрипотцой отозвался я.

— Может быть, это мой кот — Мурзик?

— Вряд ли.

— Коты, как правило, ходят тише, — согласился со мной Наум. — Засолов, ты ждешь кого-нибудь в гости?

— Шутишь? Кого я могу ждать в гости в полтретьего ночи? У меня же не дом свиданий. У меня — обычная летняя дача.

— Наверное, кто-то ошибся домом, — предположил он.

— Но зачем ему тогда ломать чужую мебель? — возразила Ирина.

— Ну, мало ли придурков на свете.

Заскрипели ступени под тяжестью неизвестного, который грузно и неспешно поднимался по лестнице. Сбившись в тесную кучу, мы замерли и затаили дыхание.

Сначала появилась голова, с серыми всклокоченными волосами. Вот черт! Это был никто иной, как Артур Штукатуренко! Иссиня-белое лицо успешного предпринимателя искажала омерзительная ухмылка, обнажавшая длинные неровные зубы. На виске, ухе и щеке черной коркой запеклась кровь.

Резкими рывками Артур повел головой, и устремил свои выпученные глаза на нас. Потом сфокусировал их — на одном мне. Помедлил и неторопливо продолжил подъем. От него исходил леденящий холод, быстро заполнивший всю мансарду. Стало холодно едва ли не как зимой в Якутии. Или это только казалось? Холод пробивал меня изнутри.

«Все — нам конец», — обреченно подумал я, когда он вырос по пояс от уровня пола. Но вдруг меня словно что-то подтолкнуло — я подскочил к Артуру и двинул его ногой в грудь. Удар получился сильный и точный. Честно сказать, я никак не ожидал от себя подобной прыти!

Удерживая равновесие, Штукатуренко, как заводная игрушка клоуна, замахал руками. Но не сохранил его, и с грохотом покатился по лестнице, пока не растянулся внизу на потертом линолеуме веранды.

Я тотчас захлопнул деревянный люк, ведущий в мансарду. Затем, призвав на помощь Наума и Ирину, взгромоздил на люк комод и столик с компьютером. К сожалению, очень не доставало той мебели, которую я выкинул отсюда во время недавней генеральной уборки. Но что теперь о ней жалеть.

Мы были потрясены и напуганы всем случившимся. В течение нескольких минут никто из нас не мог проронить ни звука.

Первой овладела собой Ирина. Хотя мою соседку все еще колотила нервная дрожь, со слабым подобием улыбки она поблагодарила меня:

— Спасибо тебе, Валентин. Ты нас прямо-таки спас. Я чуть не умерла от страха.

— Короче говоря, ты молодец. Я бы, например, не решился к нему приблизиться. Жуть настоящая, — произнес Наум и проглотил пригоршню успокоительных таблеток.

— Ерунда. Для меня это раз плюнуть, — смутившись, пробормотал я. И, протягивая раскрытую ладонь, попросил у него: — Одолжи парочку. Коль под рукой нет ни виски, ни водки.

— Но почему он ожил? — спросила Ирина.

— Да, Засолов, почему? — подхватил Наум. — Я осматривал твоего приятеля-бизнесмена. Ощупывал даже — он был мертвее мертвого. У Артура начиналось трупное окоченение. Обычно оно наступает через два часа после смерти.

— Шут его разберет. Сами видели — окоченение бесследно прошло. Он восстал, словно птица-феникс, — заметил я. — Как я понимаю, сейчас мы с вами живем по логике этого дьявольского рассказа, а не по логике нормального мира. И в нем наверняка описывается появление злобного воскресшего мертвеца.

— Ведь говорила же вам — не читайте рассказ дальше! Не читайте! Не нужно! — вспылила Ирина. — Что будет только хуже! Так нет, вы уперлись как два упрямых осла! Иного варианта, дескать, у них нет! Ну и получили! По полной программе!

— Мы же не думали, что все так обернется, — вставил я замечание.

— Нужно было думать!.. Ой, мамочки! — отпрянула она с визгом в сторону. Артур принялся снизу сильно колотить в люк, пытаясь его приподнять. Зашатался комод и столик с компьютером, грозя вот-вот с него свалиться и разбиться вдребезги.

Вместе со всеми я в ужасе отбежал в дальний угол мансарды. Но, пристыдив себя, быстро вернулся назад и встал на люк.

— Ой, этот монстр Артур Штукка очухался. Он хочет к нам проникнуть. Мы все погибнем, — проговорила Ирина и разрыдалась.

— Не бойтесь. Здесь, наверху, мы в полной безопасности. Ему до нас не добраться — руки коротки у паршивца. Да угомонись ты, гад! — прикрикнул я, топнув в сердцах ногой по люку. На какое-то мгновение скрежет прекратился, но вскоре возобновился с удвоенной силой.

— Засолов, есть у тебя что-нибудь, пригодное послужить нам оружием? — спросил Наум.

— Неплохая идея. Но откуда? — покачал я головой. — Я же не готовился к отражению штурма собственной мансарды. Все мои инструменты в сарае. В нем у меня лопаты, топоры, вилы. Есть даже бензопила «Дружба».

— Твой Артур может всем этим воспользоваться, — сквозь слезы произнесла Ирина.

— Сомневаюсь. Не воспользуется, — не слишком уверено ответил я, еле-еле удерживаясь на ногах — люк подо мной ходил ходуном.

— Зря сомневаешься, Валентин. Если он сумел ожить, почему бы ему не сбегать в твой сарай за топором? Или за той же бензопилой? — возразила она.

— Мозгов у него не хватит.

— У Артура нарушена мыслительная функция, — вставил Наум. — И потом не сравнивай живых людей с мертвыми.

— Хотя пускай сбегает в сарай — может, шею себе там, в темноте сломает, — сказал я.

— А вот и не сломает, — не согласилась Ирина. — А вот и не сломает. Он пришелец из загробного мира — там у них свои правила.

— Ну и шут с ним и его загробными правилами. Дом у меня крепкий и прочный — из старого качественного бруса. Сворованного еще со стройки коммунизма. Папаша мой лично таскал. Поэтому до утра мы с вами как-нибудь продержимся.