Борис Тропин - Заносы

• Название: Заносы
• Автор: Борис Тропин
• Жанр: Современная проза

Ироническая проза Бориса Тропина – явление самобытное и ни на что не похожее. Его главный герой упорно ищет свое место в жизни, а уж что находит и куда его «заносят» поиски – судить вам.

---

Прокайфовали они так около тысячи километров и на берегу Ледовитого океана вдруг обнаружили, что у них все кончилось. Все! Остался только шоколад по плитке на брата и немного муки.

– Рацион небогатый, – вспомнил Леша и засмеялся. – Один блин в день!

Беда не приходит одна. Рация вышла из строя, кайф кончился, и над всей экспедицией нависла серьезная опасность. Ребятам оставалось только гадать, заберут их оттуда до того, как они съедят шоколад и последний блин, или кто-то другой когда-нибудь пойдет по их следам.

Таймыр – место особое. Северная окраина Евразии. И если на первый взгляд там ничего, кроме вечной мерзлоты, нет, то на самом деле все наоборот. На этом замороженном полуострове, как утверждают геологи, зарыта вся таблица Менделеева! И мяса там полно. Как свежего парного, так и мороженого. В свое время для изучения Таймыра очень много сделал знаменитый русский путешественник Эдуард Васильевич Толль. Потом он отправился на поиски Земли Санникова и пропал вместе с ней.

А Леша хоть бы хны! Не успел доесть свой шоколад, как за ними прилетел вертолет, и экспедиция благополучно завершилась.

Несколько позже, заинтересованный Лешиным рассказом, я заметил некоторые странности в той истории. Дело в том, что найти следы экспедиции Русанова на Таймыре было маловероятно, так как еще в 1934 году их обнаружили на островах в Карском море. Там же, скорее всего, экспедиция и погибла. А потом и сам Леша пролил свет на реальную или, по крайней мере, параллельную цель их поисков. И хотя Леше в первую очередь интересна сама Природа, а не следы на ней, он все же обмолвился, что какие-то следы они там нашли. Мы еще не были хорошо знакомы, и он не стал распространяться. Но кое-что я выяснил и сам.

В истории полярных исследований был такой феномен, как Земля Санникова. Загадочная и странная, желанная и недосягаемая, как наше «светлое будущее». Первым о ней рассказал русский промышленник Яков Санников, а ему не верить было нельзя, так как он уже открыл несколько островов. К тому же Землю Санникова видели и другие. Годами и десятилетиями ее искали, рискуя здоровьем и жизнью, разные люди. Кому-то она открывалась за льдами и водами, едва расступались туманы, но никому никогда не удавалось подойти вплотную и ступить на ее твердь. Она словно дразнила людей – то ли мираж, то ли реальность, то ли нечто третье. Место ее нахождения было приблизительно известно, но труднодоступно, и загадка ее существования продолжала будоражить умы.

Известный русский исследователь Эдуард Васильевич Толль увидел ее неясные очертания с острова Котельный. И с тех пор Земля Санникова стала его путеводной звездой и гибелью. Пока Эдуард Васильевич занимался своими исследованиями в Средиземном море, все шло хорошо. После этого он защитил диссертацию, поработал в университете, и вдруг его понесло на Север! Дикий холод! Люди там не живут. Не место это для цивилизованного человека. А вот поди ж ты! Может, потому Север и интересен, что люди там еще не напакостили. Ни машин, как сказал Леша, ни начальников! Но главное, наверное, все-таки не в этом. Север – это кладовая знаний по истории нашей планеты, но замороженных. Он надежно хранит не только природные ресурсы, но также информацию о прошлом Земли. Для кого и с какой целью, нам пока не дано знать. Ну, и мяса там полно, как я уже упоминал.

В 1890 году Российская академия наук послала Эдуарда Васильевича Толля за мамонтом, которого обнаружили в тундре к востоку от устья реки Яны. Мамонта этого надлежало срочно доставить в столицу, где солидные ученые и просто жители могли бы познакомиться с ним поближе, чтобы лучше представлять историю своей страны. Россия, как известно, – родина слонов, только лохматых – в смысле, мамонтов, что давно доказано и чем мы гордимся наряду с достижениями в науке и искусстве. К сожалению, когда экспедиция Толля прибыла на место, от мамонта уже почти ничего не осталось. Кто его растащил, куда – черт их знает!

Но главным для Толля был не мамонт – его неодолимо влекла Земля Санникова.

Весной 1901 года группа во главе с Толлем высадилась на Таймыре. Маршрут оказался очень тяжелым. Продукты и керосин быстро убывали. Обессилевшие собаки отказывались двигаться. Но напросившийся в экспедицию лейтенант-гидрограф фактически вытащил людей из ледяных лап гибели, подавая личный пример мужества и дальновидности. Толль отметил его заслуги, назвав именем лейтенанта остров у берегов Таймыра.

На следующий год новая экспедиция под руководством Толля отправилась в высокие широты, но уже без лейтенанта-гидрографа. С тех пор их никто не видел. Лейтенант предпринял попытку отыскать следы экспедиции своего бывшего начальника, но она чуть ни закончилась трагедией для него самого. Не удалось ему выполнить и завет Толля – найти легендарную Землю Санникова.

Нам тоже не удалось обнаружить ни большого смысла, ни информации в той полуофициальной лекции. Споры о том, есть ли жизнь на Марсе, кто полезней – лирики или физики, и может ли быть добро с кулаками, нас уже не интересовали.

– Добро должно быть с атомной бомбой, ежу понятно, – буркнул Юра.

– Точно, – кивнул Леша. – А с кулаками – это не добро, а хулиганство.

Экспедиция Толля действительно оставила на Таймыре свидетельства своего пребывания. Именно ее следы, а не Русанова и обнаружили ребята. Более того, у них, оказывается, и карта была с отмеченными стоянками экспедиции Толля. Однако широкой огласки находки эти не получили, потому что человеком, вытащившим на себе таймырский маршрут экспедиции Толля, был лейтенант Колчак, которого на сломе эпох уже в адмиральском чине забросило в другие широты. Закончилось это, как известно, трагически. Остров его имени стал островом Расторгуева – не Коли, которого все знают, а какого-то другого, – а образ очарованного странника русского севера, брошенного в пекло гражданской войны решать судьбу России, дошел до нас в виде карикатуры. Но Леша и тогда относился к нему как к замечательному ученому, внесшему большой вклад в изучение дорогих его сердцу северных льдов, скал и морей. Когда мы познакомились ближе, он так и сказал: «Колчак – это наш человек».

Я даже вздрогнул и насторожился. Но Леша, как выяснилось, никаких вещей не распродавал и никуда не собирался.

И стало ясно: в Москве ли, в Париже, в согласии или конфронтации с властями, несмотря ни на какую огнеопасную ситуацию, История СССР пишется заново, и этого уже не остановить. А Леша, по следам каких бы пропавших экспедиций ни шел, – ничего с ним не случится. Потому что он человек хороший. Спокойный и доброжелательный ко всему живому. На камчатской речке с медведем столкнулся нос к носу – и хоть бы хны! Никто никого не обидел. Комары его не трогают, звери не кусают, змеи не жалят, даже люди – и те хорошо относятся. Человек такой! Только вот, почему его постоянно и так далеко заносит? Может, в семье неладно?

Выяснилось также, что Леша, несмотря на то, что он «шведскоподданный» и внешне очень похож на скандинава, любит все русское народное. Дружит с ансамблем Покровского, крещен в православную веру и считает, что только она и есть вера истинная.

А Швеция, насколько я знаю, страна лютеранская.

Южный берег

Я с детства мечтал увидеть Черное море. Самое синее в мире, как пелось тогда в известном кинофильме. В школе учился – мечтал, в институте… Но не получалось: то мать не пускала, то денег не хватало, то времени. А тут вдруг моего приятеля Шурика Апрелова забирают в армию и отправляют не куда-нибудь, а в Крым! Бывает же! Не успел Шурик учебку закончить, как пишет: уже и купался, и загорал, и абрикосы ест бесплатные. Я к армии до этого настороженно относился, а тут вижу: благодать какая – море, трехразовое питание и фрукты на холяву! Другого такого случая не будет.

В августе сам прихожу в военкомат. Так, мол, и так, хочу послужить Родине! Где-нибудь на берегу Черного моря. В Крыму. Вполне возможно, говорят, из нашего района сейчас как раз туда и берут. Ждите повестку!

Осенью повестка не пришла, и я забеспокоился. Пришел на прием к военкому – хочу послужить Родине где-нибудь в Крыму, нельзя ли это как-то устроить?

– Молодец! – говорит военком. – Сам изъявляешь желание. А то некоторые начинают – тут болит, там болит! Хвалю! А какие войска больше нравятся?

– Да мне все равно, – говорю, – лишь бы Крым!

– А почему так?

– Я в детстве обморозился. И теперь чуть похолодает – у меня сразу пальцы рук и ног, нос и уши замерзают. Так что, если уж откровенно, я для средней полосы в зимнее время фактически не пригоден.

– А медкомиссию вы прошли?

– Да, но я им про это не говорил, чтоб не забраковали. Я хочу в армию. И друг у меня в Крыму служит – говорит, нравится. Его мать недавно благодарность получила от командира части. Я в Крыму тоже буду хорошо служить – там же морозов нет.

– Что ж, – солидно кивает военком, – вполне возможно. Мы уже два призыва в Крым отправили и сейчас третий готовим. Наши ребята хорошо там себя зарекомендовали. Командование ими довольно. Хотят теперь вообще брать только из нашего района. А ваше пожелание мы обязательно учтем.