Светлана Мерцалова - С опозданием на много лет...

• Название: С опозданием на много лет...
• Автор: Светлана Мерцалова
• Жанр: Современная проза

Оксана с дочерью приезжает навестить отца, с которым не виделась несколько лет. Поначалу отец и дочь прилагают все усилия, чтобы сделать их встречу приятной… Но за внешним благополучием скрываются обиды и разочарования, которые накапливались всю жизнь и выплеснулись во время ночного разговора…

Извечный вопрос: что должны нам наши родители? Должны ли они нам больше того, что уже дали? Ведь они дали нам самое ценное — жизнь…

---

— Ты никогда не любила?

— Не знаю. Однажды, мне казалось, что любила, но даже ради него я не жертвовала ничем…

— Ты еще большая эгоистка, чем я думал. Мы тебя перелюбили в детстве.

— Кто? Кто перелюбил меня? — закричала Оксана. — Мать меня не любила! Ты!.. ты любил… но потом предал! Я не всегда была такая… я знаю… Я изменилась после того, как ты меня предал!!

— Давай! Вали все на меня! Эгоисткой ты стала из-за меня! Два раза вышла замуж, не понятно зачем, тоже из-за меня? Ребенка родила, не понятно зачем… потому, что не любишь ее, тоже из-за меня? Почему ты молчала? Ждала столько лет, а сейчас обвиняешь меня?

— Так какого хрена ты вообще не вычеркнул меня из своей жизни? Почему ты не ушел совсем и не оставил меня в покое? — она кричала и не могла остановиться. В ней вдруг вскипела ненависть за все обиды, что отец причинил ей. — Это — как ампутация… Очень больно, но в самом начале… Ведь когда ампутируют какой-то орган, то тоже больно, а потом привыкаешь жить без него…

— Что ты себе позволяешь? Приехала, разворошила прошлое, во всем обвинила меня! Столько лет злилась на свою неудавшуюся жизнь. Какая ты безжалостная! Ответь мне, в чем я виноват?

— Я росла никому не нужная. Ты был занят только ею, а у матери была своя жизнь, и я не вписывалась в эту жизнь. Для тебя это была интрига, а для меня загубленная жизнь… Я даже не обижаюсь на нее, ведь она мне ничего не должна и ничего не обещала, — Оксана задыхалась, со злостью выкрикивая слова. — А вот ты… Ты!.. Ты!..

Оксана на минуту замолчала, словно собираясь с силами. На нее было страшно смотреть — лицо побелело, зрачки расширились, рот перекосился от гнева.

Взгляды их встретились — в ее глазах была такая тоска, и тут он понял, как она несчастна, и как она вся исстрадалась.

— Послушай, не будем начинать все с начала. Я уже сказал, что очень сожалею о том, что я любил Наташу… В этом моя вина, если уж я в чем-то виноват перед тобой?

— Ты попросил прощение и думаешь после этих слов все сразу изменится?

— Да, я совершил ошибку! Все совершают ошибки, но не моя вина, что вы не нашли друг с другом общий язык… Наташа была эгоистична, ты тоже думала только о себе. Никто из вас и не пытался сделать первый шаг… Закончим с этим. Зачем разгребать лишний раз все это?

— Ты разбил мою жизнь!! — крикнула она, и слезы потекли по ее лицу.

— Ну, давай! Вали все на меня! Не забудь припомнить мне свои неудавшиеся браки! Ты все эти годы смаковала свои страдания, но это несправедливо вымещать все свои неудачи на мне, — последние слова он прохрипел, схватившись за сердце.

— Наши несчастья в том, что мы эгоисты и всегда ими были. Ты в свое время думал лишь о своих наслаждениях. Я хотела тебя, всего тебя, только для себя. Сейчас та же картина у меня с дочерью — я не могу ее любить, а она не любит меня. Такое ощущение, что мы прокляты…

Она замолчала. Мотылек упорно бился о лампу ночника. На улице, как безумные, стрекотали сверчки. Тонкий серп месяца равнодушно взирал на них.

— Ты вот обижаешься на меня, а мне на кого обижаться, — начал Лавров. — Мать после смерти отца стала нелюдимой. Я с детства завидовал приятелям, тем, у кого были отцы, сестры, братья. Мне было неуютно с матерью, которая замкнулась в себе, не ласкала меня, не гладила по голове. Но я благодарен своим родителям за то, что я родился. Ведь они дали мне самое дорогое — жизнь…

— Не очень-то я уверена, что жизнь дорога, если она так безрадостна.

— Значит мы сами ее такой делаем. Только мы, но никто другой. Как мы любим обвинять всех, но никогда себя…

— Папа, ты лучше расскажи мне о маме. Я никогда тебя не спрашивала о ней. Если честно, я ее почти не помню. Мы последние годы с ней и не общались. Как случилось, что ты женился на ней? Ты был таким интересным мужчиной…

— В молодости она была хороша, но быстро подурнела: то ли вследствие ее характера, то ли из-за родов. Она очень тяжело рожала, долго болела. После болезни вся сникла, потускнела. Мы стали спать в разных комнатах, она ревновала меня ко всем, даже к своим подругам. Вскоре вычеркнула из жизни всех подруг. Жизнь с ней была невыносима, и я перестал обращать внимание на нее…

Полностью утратив чувство времени, они не заметили, как просидели несколько часов. Очнулись лишь тогда, когда часы показывали пол-второго ночи. Бутылка опустела, в пепельнице — гора окурков… Сквозь листья каштана виднелись звезды, рассыпанные по черному небу. На улицах ни души, полнейшая тишина. Кажется, будто весь мир умер. Вокруг зажженных свечей летали мотыльки. Лицо отца, освещенное свечами, казалось мягче и теплее, оно казалось таким родным. Оксана подошла и прижалась к нему, чувствуя, как душа ее освобождается от груза тяжелых воспоминаний. Молча, в душе она прощала отца и умоляла его о прощение. Лишь после того, как вместе со слезами испарилась вся ненависть, она почувствовала жалость и нежность к отцу.

— Во многих отношениях ты был хорошим отцом. У меня было все: и велосипед, и дни рождения с огромными тортами и Новый год с елкой и дедом Морозом. Ты ничего не жалел для меня. По факту мне не в чем тебя упрекнуть, — согласилась она. — Наверное, ты прав. Просто иногда мне кажется, что жизнь не удалась, и я стараюсь найти виновника всего этого. У меня было два мужа, которые не смогли сделать меня счастливой.

— Это ты поняла сейчас, после неудачного опыта. Не переживай, ты еще молода. Еще не один раз можешь выйти замуж, — сказал он, улыбаясь.

— Папа, не будем терять друг друга из виду. Я буду приезжать… Приеду следующим летом, когда наступят теплые дни и зацветет сирень. Однажды я найду пять лепестков, и загадаю желание… И желание это сбудется…

Когда она зашла в комнату, уже забрезжил рассвет. И вдруг ее начало рвать. Она скорчилась, упав на колени, и извергнула из себя остатки виски. Пошатываясь, она встала и включила воду. Во рту был мерзкий вкус горечи и желчи. Посмотрела на себя в зеркало — за сегодняшний вечер она постарела лет так на десять: черты лица заострились, кожа поблекла, круги усталости залегли под глазами…

Она скинула платье. На подоле было пятно от кетчупа, его уже не отстираешь. Она бросила платье на пол. Ей стало до слез жалко испорченного платья и своей пропащей жизни. И она заплакала, натянув одеяло на голову, словно это могло спрятать ее от страшных мыслей. Она оплакивала навзрыд свое детство, лежа без сна, свернувшись комочком под одеялом и давясь слезами, которые все текли и текли…

* * *

Когда рассвело, Оксана открыла окно, и утренний свежий воздух принес ей облегчение. Опершись на подоконник, она слушала щебет птиц и вдыхала живительный аромат цветов, и туман в голове мало-помалу рассеялся.

…Что это на меня вчера такое нашло? Разоткровенничалась… идиотка… Тьфу, как будет стыдно сегодня в глаза смотреть! Нечего было мешать шампанское с виски! Не могу я сегодня разговаривать с отцом! Нет! Только не сегодня! Я не останусь здесь больше ни на минуту. Как хорошо, что они еще спят. Настю оставлю здесь! Кофе выпью по дороге…

Она быстро черкнула записку, собрала сумку и тихо, на цыпочках выскочила из дома…

Дорога была пустая, и она прибавила скорость. Потом включила музыку и закурила.

…Чего я так разошлась вчера, ничего же не произошло? Подумаешь, вспомнили то, что случилось двадцать лет назад. Ну и что? Я так измучила себя из-за этих проклятых обид. Почему я до сих пор не могу забыть все это? Надеюсь, что со временем боль утихнет, нужно лишь поменьше об этом думать. Если бы не поехала к отцу, а провела выходные где-нибудь в другом месте, то эти воспоминания не рвали бы мне душу… Не буду больше приезжать сюда. Что мы можем сказать друг другу, кроме взаимных обвинений?..

И прибавив громкость, она понеслась на большой скорости по трассе, словно убегая от кого-то в никуда…

В это самое время, Лавров подошел к столу и взял в руки записку:

«…Привет, папа!.. Когда ты это будешь читать, то я буду уже далеко…

Обычно утро имеет отрезвляющее действие на каждого. Все, что ночью, да еще под действием алкоголя (а мы с тобой выпили не мало) кажется таким важным, утром все это улетучивается вместе с первыми лучами солнца. Не зря говориться — утро вечера мудренее… Припоминая все то, что я тебе вчера наговорила, мне очень стыдно, и я прошу у тебя прощения…

Не знаю, что на меня нашло. Наверное, припомнились старые обиды, которые я давно уже забыла (мне так во всяком случае казалось), и которые я гнала прочь.

В последнее время, я все чаще и чаще всем завидую и всех ненавижу, всех виню и всех хочу наказать за что-то. Я иногда боюсь моей ненависти к людям. Наверное, это кризис среднего возраста, ты недоволен всем и вся — близкими, друзьями, страной, целый миром. Ты обвиняешь всех, никто не хорош, один ты. Самое страшное, что себя я не обвиняю, во всех моих неудачах всегда кто-нибудь виноват. Обычно — это Настя, или бывшие мужья. Вчера это был ты. Я всегда ищу виноватых…