Питер Хухтхаузен - Кубинский кризис. Хроника подводной войны

• Название: Кубинский кризис. Хроника подводной войны
• Автор: Питер Хухтхаузен
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23907-8

Осенью 1962 г. Соединенные Штаты и Советский Союз подошли как никогда близко к глобальной ядерной войне.

Для силовой поддержки потока советских торговых судов, доставлявших на Кубу советский военный персонал, вооружение и боевую технику, ВМФ СССР отправляет в Карибское море четыре дизельные подводные лодки. На каждой лодке, помимо обычного штатного вооружения, имеется по две торпеды с ядерной БЧ. Когда лодки оказываются вблизи Кубы, за ними начинают охоту противолодочные силы Атлантического флота США.

Книга Питера Хухтхаузена повествует о событиях второй половины 1962 г. — о пике Карибского ракетного кризиса. На автора, который тогда был младшим офицером на одном из американских эсминцев, эти события оказали такое влияние, что позднее, когда он стал военно-морским атташе США в Москве, он взялся за их серьезное изучение. П. Хухтхаузен провел большую исследовательскую работу, лично беседовал с бывшими советскими подводниками, а также собирал воспоминания американских моряков, очевидцев тех событий.

Кроме того, два с лишним десятка страниц посвящено работе военных разведчиков — американских в Москве, а советских — в Вашингтоне.

---

Последующий срыв покрова секретности заставил советских лидеров лгать напропалую в ООН и всему миру в целом о своих намерениях. Что касается этой операции, то были и другие отступления от обычного советского поведения. К примеру, начальник Генерального штаба генерал Захаров настаивал на том, что все участники кубинской операции за три месяца до убытия на Кубу должны получить особую оплату — требование необычное, которое, хоть и пользовалось популярностью, заставило пытливые головы задуматься, а у болтунов развязало язык, Как следовало действовать, чтобы выполнить такой масштабный план и сохранить всю операцию в полном секрете — должно быть, это было серьезной задачей даже для той политической системы, которая была известна отсутствием свободного потока информации и своим пристрастием к интригам и подавлению правды. Адмирал Рыбалко мало знал об этих подготовительных мероприятиях, у него были собственные впечатления об операции.

* * *

Дверь в кабинет министра неожиданно распахнулась, и в ней появилась приземистая фигура адмирала флота Советского Союза С.Г. Горшкова, запыхавшегося после недолгой ходьбы от лифта для высокопоставленных офицеров, с раскрасневшимся лицом и бывшего явно не в духе. За ним шествовал высокий адмирал Фокин, первый заместитель главнокомандующего и главный координатор операции «Кама».

— Приветствую, товарищ министр. Что привело одного из моих адмиралов в ваш кабинет, товарищ маршал? — Горщков неодобрительно относился к связям своих офицеров со старшими офицерами других видов вооруженных сил, тем более — с министром обороны. Ему было болезненно осознавать, что у адмирала Рыбалко тесные личные взаимоотношения с Малиновским, что едва ли объясняло прием маршалом младшего по званию адмирала до прибытия ГК ВМФ в кабинет министра. Согласно протоколу, Малиновский поступил правильно, поставив в известность канцелярию Горшкова о вызове им Рыбалко; и Рыбалко, и маршал поступили мудро, встретившись за пятнадцать минут до прибытия старшего адмирала — очевидный и невинный укол Горшкову.

— Товарищ адмирал флота, я знаю вашего лучшего подводника не меньше, если не дольше вас, и уверен, что вы одобряете его назначение.

— Леонид, это наиболее самостоятельное флотское задание из всех, которые у тебя когда-либо будут, — неожиданно серьезно добавил маршал. Он немного завидовал Рыбалко, молодому и подающему надежды. После его недавнего производства в контр-адмиралы последовала чудная серия назначений на престижные должности — начальник высшего военно-морского училища имени Фрунзе в Ленинграде, затем командование 4-й эскадрой ПЛ в Полярном.

Рыбалко изобразил удивление, хотя он уже знал из разговоров о том, что ему предстоит вести эскадру дизельных ПЛ дальнего действия на приусадебный участок Соединенных Штатов. Таким манером он часто подыгрывал маршалу; это был способ поддерживать с ним тесные отношения. Маршал сдавал. Ему невероятно повезло, он пережил метлу послевоенных партийных чисток, выбившись, в конце концов, в человека Сталина, а в 1957 году обогнал целую плеяду более высоких по должности офицеров, включая адмирала Горшкова, когда новый премьер Хрущев назначил его министром обороны.

Маршал молчал, ожидая, когда дежурный поставит поднос с чаем, чистыми стаканами в серебряных подстаканниках, блюдцем с лимонами и сахарницей.

— Видишь, Леонид, мы тут широко живем, у нас даже есть лимон к чаю. — Он широко улыбнулся и подмигнул. — Но сахар ужасный, кубинский. — Он потряс головой, изображая притворное отчаяние. — Моя Маша не может найти даже лампочек для нашей квартиры, а мы живем в бывших апартаментах маршала Жукова. Как это соотносится с раем для рабочих? — Он ухмыльнулся и предложил морякам чай.

— Тебе предстоит хорошая работа, — продолжал маршал. — С этой частью Атлантики ты неплохо знаком, но в этот раз появился новый боевой элемент, который еще не применялся при действиях на море.

— Понимаю, товарищ маршал. — Рыбалко смотрел на маршала, не выказывая эмоций и в глубине души извиняя его. Малиновский был известен тем, что он всегда вплотную занимался конкретными делами, разбирался в вопросах боевого применения войск и никогда не лез в политику. На самом деле Рыбалко не имел ни малейшего представления о том, что маршал подразумевал под «новым боевым элементом».

Вмешался Горшков, давая понять маршалу, что именно он является оперативным руководителем этой операции, и стал диктовать приказ.

— Контр-адмирал Рыбалко, — начал он неестественно громко, — вы должны во что бы то ни стало не дать американцам обнаружить ваши лодки на переходе. Задача заключается в том, чтобы прибыть в Мариэль незамеченными к 20 октября и подготовиться к приходу семи подводных лодок с баллистическими ракетами; эти лодки вместе со вспомогательными судами подойдут позднее. Вам надлежит произвести разведку в морском районе, прилегающем к Мариэлю, на предмет отсутствия противолодочных сил США и установленных стационарных средств противолодочной обороны, а также изучить и доложить гидроакустические условия в данном районе. Кодовые слова для связи установлены, передачи будут вестись параллельно по расписанию на длинных и на коротких волнах, поэтому вам придется держать одну лодку вблизи поверхности, на перископной глубине, для прослушивания коротковолнового диапазона. Это будет особенно трудным делом, если американцы развернут свои поисково-ударные противолодочные силы.

— Я знаком с гидролокацией Карибского моря, товарищ адмирал флота…

Горшков перебил его:

— Я в курсе, товарищ адмирал, именно поэтому вас назначили командовать этими лодками. Помните, что вы будете командовать единственной советской военно-морской группировкой в этом районе… благодаря нашему новому руководству. — Горшков подчеркнул последние слова, открыто намекая на указание Хрущева приостановить программу строительства тяжелых крейсеров. Главком ВМФ кипел от злости при мысли о бестолковости ситуации. Вместо мощной флотилии крейсеров и эсминцев его вынуждали отправить — без малейшего сопровождения — крохотную бригаду дизельных лодок. (Советские ударные подводные лодки организационно были сведены в бригады, а ПЛ со стратегическими ракетами — в дивизии. Эскадры могли состоять из нескольких бригад ударных ПЛ и нескольких дивизий ПЛ со стратегическими ракетами.) Он был абсолютно не готов к тому, как развивались события в Карибском море, но он не даст выставить флот на посмешище и перегонит лодки в Карибское море, даже если ему придется поступиться множеством офицеров для выполнения этой задачи. Именно поэтому он выбрал Рыбалко командиром этого соединения, которому будет дано новое наименование — 20-я специальная эскадра. Хотя Горшков и терпеть не мог адмирала, он согласился на его назначение именно из-за тесных взаимоотношений последнего с министром, этим маршалом-танкистом с монгольским лицом.

— Вы, товарищ адмирал, еще не знаете о том, что новыми элементами, о которых говорил маршал, являются специальные боеголовки торпед, которыми будут вооружены ваши лодки. Перед убытием каждая лодка в бухте Сайда возьмет по одной такой торпеде. Командир бригады подводных лодок и командиры лодок заранее получат разрешение на применение специального оружия, не дожидаясь разрешения от штаба флота или Министерства обороны в Москве. Это делается на случай их атаки американскими кораблями или самолетами.

Рыбалко побледнел и взглянул на адмирала, потом повернулся к маршалу, который изучал его лицо в ожидании реакции.

— Товарищ министр, знаете ли вы, что всего лишь несколько наших подводников производили испытательные стрельбы атомным оружием на море?

— Конечно, мы в курсе этого, Леонид Филиппович, но боевые части торпед испытаны Минатомом, министерством, которое их конструирует и производит. К тому же один из офицеров вашей 69-й бригады, капитан второго ранга… Как его фамилия? — Он обернулся.

Стоявший в стороне адмирал Фокин подсказал:

— Это капитан второго ранга Николай Шумков, командир подводной лодки «Б-130». — При Горшкове Виталий Фокин являлся первым заместителем Главкома, и ему была поставлена задача по подготовке всех морских сил, задействованных в операции «Кама».

— Да-да, — продолжил разговор Горшков, — ваш Шумков произвел два пуска атомных торпед у побережья Новой Земли, один взрыв был надводный, а другой подводный, а потом его за эти стрельбы наградили орденом Ленина. Этого вполне достаточно.

Рыбалко выглядел встревоженным.

— Товарищ адмирал флота, мы до сих пор не знаем, как воздействует такое оружие на носитель самого оружия и на какой дальности взрыв может быть смертельно опасным для лодки, с которой выпущена торпеда. Мы можем потопить одну из наших лодок, если выпустим одну из таких торпед по американской цели.