Ганс Шерфиг - Замок Фрюденхольм

• Название: Замок Фрюденхольм
• Автор: Ганс Шерфиг
• Издательство: Прогресс
• Жанр: О войне
• Год: 1964

«Замок Фрюденхольм» открывает новую и очень интересную страницу в творчестве Шерфига. Впервые за многие годы литературной деятельности писатель обратился к исторической хронике. Книга посвящена самому тяжелому и трудному периоду в истории Дании — «пяти проклятым годам» гитлеровской оккупации.

---

Пастор Нёррегор-Ольсен наблюдал северное сияние со двора своей усадьбы и использовал свои наблюдения в первой же воскресной проповеди.

— В евангелии сказано, что с неба будет низвергаться огонь и будут знамения на солнце и на луне. Это время видений…

Приближается день всех святых. Да, времени осталось мало. Осень наступила. Вопреки кровавой войне и раздору у нас выдалось чудесное лето. Прекрасные хлеба созрели на нивах Дании, и в нашем саду благодатно произрастали овощи и зелень. Теперь урожай уже собран. Не забывайте, что и нас самих ожидает небесная жатва! Тот, кто хочет принять участие в празднике всех святых, в белом сонме спасенных душ, поступит благоразумно, если начнет готовиться сейчас. Как знать, не находимся ли мы теперь в преддверии последних времен? О да, многое свидетельствует о том. Серьезность положения призывает всех нас под знамя христово. И в нашем приходе зажглись огни веры. На Фрюденхольм снизошла благодать. Разве не возросло количество прихожан? Ну конечно, в последнее время число посещающих церковь увеличилось. Снова начала работать воскресная школа. Стало возможно совершать особые богослужения для детей. Молодежное отделение реорганизовано на новых началах, как того требуют время и обстановка. Да, и у нас кипит работа во имя господа. Бог не оплачивает расходов, пусть мир сам о себе позаботится. У бога свои планы. Господь наметил их и в нашем приходе.

И в самом деле, в приходе наметился подъем в духовной жизни, а затемнение способствовало росту набожности и веры. Старая Эмма воткнула под куст крыжовника стальные ножницы — известное средство против темных сил, мешавших ей жить. В последнее время эти силы обнаглели — она звала их нечистью. Видеть ее Эмма не могла, но нечистая сила не давала ей покоя, просто хоть плачь. Эта сила прятала у нее то очки, то наперсток, опрокидывала кастрюли, задувала огонь в плите.

Молодой девушкой Эмма служила на хуторе в Фенсмарке, где нечисть бесчинствовала вовсю — выдаивала коров, насылала на лошадей колер и каждый день учиняла какое-нибудь безобразие, нанося урон хозяйству. Хозяин просто в отчаяние приходил. И вот однажды он пошел за советом к гадалке Карен, и та сказала, что нужно под кустом крыжовника воткнуть в землю кусок стали, лучше всего ножницы, раздвинув кончики лезвий. И помогло. Теперь ножницы помогли и Эмме. Ее очки и другие вещи более не исчезали. Пусть наука и учитель Агерлунд говорят, что им вздумается. А доктор Дамсё может издеваться сколько ему влезет. Доктор очень умный, много понимает, но не хочет поверить в нечистую силу, хотя Эмма привела ему неопровержимые доказательства. Нет, наука ничего в этом не смыслит.

Оживление заметно не только в духовной жизни прихода. Доктор Дамсё констатировал, что рождаемость увеличилась. Очевидно, затемнение так повлияло на жителей, что они стали быстрее размножаться. Забеременела одна из толстых дочерей Енса Ольсена — младшая, Элли. Этот случай вызывал опасения: она и без того была толста, а теперь считала, что должна есть за двоих, и образумить ее не удавалось. Глупость пациентов безгранична.

Молодой парень, с которым она зналась, подрядился на работу в Германию. Элли говорила, что он обещал присылать деньги. Ну что ж, надо сказать спасибо, если он сдержит обещание. Доктор Дамсё знал этого парня, он тоже был известен своим скудоумием. Сплошная глупость — плодить идиотов, которые будут жить за счет прихода. Девушка была до того толста, что трудно было, определить, где у нее беременность.

Уже многие безработные из округи уехали на работу в Германию. Поехал туда и длинный Антон.

— У меня ведь жена и дети, — сказал он. — Я не хочу рисковать пособием. Я поступаю так не ради себя. Что же делать, если несешь ответственность за других.

Министр труда и социальных дел Дам действительно предоставил местным комиссиям по социальным делам право лишать безработных пособия, если они отказываются ехать на работу в Германию.

Теперь в Германии работало на немецких господ уже тысяч двадцать датчан, и в газетах сообщалось, что живется им хорошо, настроение у них приподнятое. Секретарь Объединения профсоюзов отправился в Германию с целью посетить датских рабочих и объехал многие места, где работали датчане. В органе Объединения профсоюзов он написал, что датские рабочие по сказочно низким ценам могут покупать неограниченное количество пива и прочих спиртных напитков и питаются хорошо. Секретарь сам имел возможность отведать па предприятиях обед без мяса и нашел еду безупречной. В местечке Буксехуде под Гамбургом он ел гороховый суп, такой же сытный и густой, как и гороховый суп со свининой, который дома готовила мать. Кое-где для датских рабочих организованы развлечения, и «Арбейтсамт» — немецкая биржа труда — вообще стремится создать для датчан самые лучшие условия. Секретарь, например, никогда не забудет, как однажды в Гамбурге воскресным днем датские рабочие сотнями шли через площадь, направляясь к подъезду «Дома труда», — одни с непокрытой головой, как и у себя дома, другие в мягких шляпах, все стройные, гибкие, — маленькая частичка тех тысяч датчан, которые не побоялись отправиться в широкий мир и взяться за дело, когда представилась для этого возможность.

Расмус Председатель регулярно получал от Объединения профсоюзов письма, в которых высказывалось пожелание, чтобы все большее число датских рабочих нанималось на работу в Германию. Были проведены переговоры с немецким угольным концерном «Гуго Стиннес» с целью попытаться использовать датских рабочих в Эссене на угольных шахтах Гуго Стиннеса, где, между прочим, работали голландские рабочие. Если тысяча датских рабочих согласится, то половина добытого ими угля может быть отправлена в Данию. Поэтому Объединение профсоюзов просит входящие в него союзы немедленно известить всех заинтересованных членов. Расмус Ларсен вывешивал на доске все поступавшие к нему сообщения и следил, чтобы недоброжелатели их не срывали.

Из государственной эмиграционной конторы пришло разрешение увеличить суммы, которые занятые в Германии датские рабочие могут переводить в Данию, хотя до сих пор лишь небольшая часть рабочих использовала возможность переводить на родину трудовые сбережения. Сообщалось также, что при определенных условиях разрешается посылать в Германию датским рабочим поношенную одежду и обувь.

В стране насчитывалось теперь сто тысяч безработных. А зима еще не началась. Торфяные работы на болоте были приостановлены из-за осенних дождей, куски торфа лежали на траве, точно мокрые грибы, и подымались в цене. В лесах Фрюденхольма валили деревья — появились новые просеки и открылись чудные виды, а вдоль лесных дорог стеной высились штабеля дров. Дровяная комиссия распорядилась, чтобы каждая семья могла купить три кубических метра дров по ценам сегодняшнего дня. Распределять в сельской местности импортированное топливо запрещалось, за исключением особых случаев; так, например, в пасторской усадьбе для занятий кружка необходим был кокс. У пастора был, кроме того, небольшой участок букового леса. Тепло и уютно было в пасторском доме, когда вязы шумели в осеннюю бурю. В подвале и на чердаке лежали припасы — великолепные окорока, колбасы, яйца, маринованная сельдь, банки с соленьями и вареньями, сырые кофейные зерна. И небольшая коллекция вин для радостных встреч с дорогими друзьями.

Этим летом в пасторском доме чувствовалось отсутствие друга — Харальда Хорна. Вечно занятый деятель культуры не позволил себе взять в этом году летний отпуск. Но обитатели пасторской усадьбы слушали его голос по радио и читали в «Данмаркстиденде» его увлекательные опусы. Следующим летом он, конечно, приедет. Придется подождать, ничего не поделаешь!

В замке Фрюденхольм то и дело сменялись гости. В данное время в исторической кровати с балдахином спал немецкий дворянин, один из великих мира сего, барон Эбергард Лёв фон и цу Штейнфурт. Он служил в главном штабе гестапо в Берлине и был специалистом по маленькой Дании. Он держал в Дании своего личного агента Мортенсена, который называл себя инженером. На основании донесений Мортенсена барон составил себе представление, что скоро в Дании образуется правительство из национал-социалистов и членов Союза земледельцев. Однако все попытки осуществить эту цель встречали противодействие со стороны военных кругов.

Теперь барон Эбергард Лёв фон и цу Штейнфурт собственной персоной прибыл в Фрюденхольм, чтобы встретиться с равными себе лицами и посовещаться о захвате власти. Из Копенгагена прибыл его соотечественник, эсэсовец гауптштурмфюрер Ганс Паль, а дворяне из датских поместий устремились в исторический замок Фрюденхольм, где его владельцы со времен Карла Десятого Густава вели торг из-за Дании.

29

— Час пробил! — возвестил фюрер из Боврупа. — Не ошибитесь, вслушиваясь в звуки колокола! Близится момент, когда новое время будет возвещено всей стране. Раздается похоронный звон по системе. Ее приверженцы дрожат от страха перед государственным переворотом, но мы не заговорщики. Власть, которая будет у нас в стране через несколько суток, мы получим законным путем, потому что управление страной будет нам передано народом. Час пробил. День настал.