Пак Голь - Отечество

• Название: Отечество
• Автор: Пак Голь
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: О войне
• Год: 1962

Роман «Отечество» воскрешает в памяти тревожные годы, когда на Корейском полуострове загорелось пламя войны — Соединенные Штаты и продажные марионетки Ли Сын Мана совершили на рассвете 25 июня 1950 года вероломное нападение на молодую Корейскую Народно-Демократическую Республику. Империалистические агрессоры обрушили на свободолюбивый корейский народ всю мощь своей военной машины, торопились бронированным кулаком раздавить народный режим на севере Кореи. Писатель Пак Ун Голь, раскрывая в романе страницы титанической борьбы патриотов за свободу родины и ее честь, помогает глубже, отчетливее осознать все величие подвига корейского народа, который не склонил головы перед варварами XX века, не испугался ни напалма, ни диких, неописуемых по своей жестокости «тотальных» бомбардировок, целью которых было превращение всей Северной Кореи в «зону выжженной пустыни». Писатель переносит нас в небольшой уезд Ковон на восточном побережье Кореи. Герои романа — рабочие шахты, которые под руководством местных партийных вожаков организуют в тылу оккупантов партизанский отряд, мстят врагу за его преступления. Роман «Отечество» охватывает небольшой отрезок времени — менее года, но этот период был решающим, переломным в ходе освободительной войны корейского народа. Хотя действие романа ограничено одним лишь уездом Ковон, мы видим, что так же героически сражались все патриоты Кореи. Ни один клочок захваченной оккупантами корейской земли не стал для них спокойным тылом.

---

Было слышно, как из соседней комнаты люди шумно устремились к выходу.

— Все же лучше, если вы уйдете, — Хи Сон с беспокойством посмотрел на уполномоченного ЦК.

Но тот категорически отказался. Воздушный пират кружил где-то над самой электростанцией. Гул мотора то удалялся, то приближался. И каждый раз, когда особенно бывал нестерпим рокот и все строение дрожало, как в приступе лихорадки, секретарь с беспокойством поглядывал на уполномоченного.

Наконец самолет стал удаляться. И уполномоченный ЦК как ни в чем не бывало сказал:

— Ну, товарищи, продолжим наш разговор.

Подождав, пока Хи Сон и его спутник приготовили себе бумагу и карандаши, он неторопливо начал говорить, отчеканивая каждое слово:

— Операции вашего отряда должны развертываться в вашем уезде, значит, следует немедленно перебазироваться туда. Это стратегически важный опорный пункт. — Он медленно поднялся из-за стола и подошел к висевшей на стене карте. С минуту молча постояв перед ней, остро отточенным карандашом указал на железную дорогу и шоссе, которыми соединены Пхеньян и Ковон. — Вот смотрите. Если нам удастся перерезать эти коммуникации, то в известной степени будет парализовано взаимодействие Восточного и Западного фронтов врага. А это принесет огромную пользу нашему контрнаступлению и укрепит у населения веру в победу. Да и людей мы сбережем…

Заложив руки за спину, уполномоченный ЦК прохаживался по комнате, от стола к карте и обратно, и коротко, но очень понятно растолковывал задачи создаваемого отряда.

Затем перешли к практическим вопросам. Секретарь подробно инструктировал, как лучше сформировать отряд и как наладить политико-воспитательную работу среди партизан.

— Отряд надо расширить и сделать это быстро, — говорил он. — Кроме того, следует создать партизанскую базу хорошей маневренности,—это дело первостепенной важности. На мой взгляд, было бы неплохо первым боевым заданием поставить перед собой освобождение Ковонской шахты. Как вы думаете? — Этими словами он как бы подчеркнул, что доверяет Хи Сону, как командиру нового партизанского отряда.

— А как с кадрами? Наши наметки не вызывают возражений? — спросил Хи Сон.

— Вам виднее. Отряд ваш, вы и хозяин.

— Где лучше всего создать базу?

— Это опять-таки вам лучше знать. В горах Ковона легко вести партизанскую войну. Мне кажется, что следует держаться поближе к шахте. В общем вам предоставляется полная свобода действий.

— Видимо, каждую нашу операцию нужно согласовывать с провинциальным комитетом?—спросил до сих пор молчавший Хен Ман.

— А как вы рассчитываете эти сделать?—улыбнулся секретарь комитета.

— Очевидно, по радио…

— К сожалению, пока у нас нет ни радиопередатчиков, ни другой техники связи. Со временем, возможно, будут. Но сейчас дорога каждая минута. Сами подумайте, пока ваш связист доберется до нас, а потом обратно, утечет много драгоценного времени.

— Помогите нам, подбросьте немного оружия, — не унимался Хен Ман. Он погасил сигарету, придавив ее о край стола, и провел рукой по лысине, словно приглаживая густую шевелюру.

Сон Хи и Хен Ман вышли из кабинета с запиской к заведующему военным складом: «Предъявителям сего выдать из оружейного фонда провинции 10 винтовок и автоматов и необходимые к ним комплекты боеприпасов».

Беседа в провинциальном комитете заставила Хи Сона задуматься. Раньше он полагался на указания свыше. «Им видней. Лучше подождать до новой директивы», — думал Хи Сон. Но теперь понял, что партизаны должны действовать смело и самостоятельно, не дожидаясь указаний и директив.

Небо обложили низко нависшие тучи. Дул холодный ветер. К утру разыгралась метель. Хи Сон и Хен Ман возвращались в глубоком раздумье. Вскоре в снежной пелене исчезли черные контуры электростанции и все потонуло в снежной буре.

Глава 20

Всю ночь падал снег. Пушистый, как хлопья ваты, он разукрасил деревья большими белыми цветами. Идти было трудно, ноги глубоко утопали в снегу. Только на Другой день к вечеру Хи Сон и Хен Ман вернулись на базу отряда. На окраине деревни их с сияющей улыбкой встретил Чун О. Чуть поодаль за кустами маячили фигуры партизан.

— Боевые учения, — пояснил он, перекидывая на плечо винтовку и не переставая улыбаться.

— Пополнение еще не пришло? — спросил Хи Сон.

— Прибыли двадцать товарищей с Унсанокой шахты.

И вот тот парень объявился… — Последние слова Чун О произнес с нескрываемой радостью: ведь за Тхэ Ха он получил взбучку.

— Это ты о ком?

— …Помните, посылали на ремонтный завод… Ли Тхэ Ха.

— Вот молодец, все-таки прорвался!

— Его поймали лисынмановцы. Чудом спасся… А отец Чор Чуна расстрелян.

— Негодяи, они уже принялись за свое черное дело, — сдавленным голосом проговорил Хен Ман.

— Отец Чор Чуна? А другие?—спросил Хи Сон.

— Точных сведений нет… Многие арестованы, судьба их неизвестна. Да вы сами расспросите Тхэ Ха, — Чун О собрался уходить, но Хи Сон не отпустил его.

— Надо собрать товарищей, поговорить, посоветоваться… — сказал он. — Поручаю тебе оповестить всех командиров подразделений, парторгов и членов партизанского совета… — и Хи Сон зашагал к казарме. Он понимал, что от врага нельзя ждать пощады, но, когда сам услышал о зверствах захватчиков, сердце его закипело ненавистью. Он ускорил шаг, почти побежал, забыв, что старику Хен Ману за ним не поспеть.

Когда он вошел в казарму, за ним ввалились двое крестьян. Хи Сон сразу узнал их: это они сидели у костра в беспокойную, тревожную ночь перед последним переходом к партизанской базе.

— Целый день ждем вас, — возбужденно сказал один из них, старик Цой.

— Измучились, — добавил крестьянин с короткими усиками, Кым Сун.

— Вы по какому делу?

— Хотим спросить, товарищ начальник, кого вы принимаете в партизаны?—спросил Цой, не глядя на Хи Сона. Тот не ожидал такого вопроса и не знал, что ответить. Цой прятал глаза, сердито попыхивал трубкой. Хи Сон понял, что это не праздный вопрос для старика, и задумался.

— Каждого, кто готов биться с врагом и изгнать интервентов с нашей земли. Больше от партизана ничего не требуется, — наконец сказал он.

— Ясно… Раньше так же набирали в добровольческую армию против японских оккупантов, — поспешно согласился Кым Сун, внимательно следивший за командиром отряда.

— Вот-вот, как и в былые годы, — подтвердил Хен Ман, которому пришлось по душе напоминание о добровольческой армии, и продолжал:—А потом наш народ участвовал в вооруженной партизанской борьбе под водительством Ким Ир Сена. Помните бои возле Пэктусана?

— А как же… — кивнул Кым Сун.

— Но, товарищ, сейчас не время для воспоминаний. Итак, что же вы хотите? — прервал его Хи Сон.

— Мы потому и добирались сюда вместе со всеми. Правда, годы у нас немолодые, но и мы хотим драться. Почему же нас отстраняют? Я мог бы вернуться в родную деревню, там у меня земля… получил от народной власти. А нет… грудь жжет. После того как услышал, что творится на шахте, просто жить не хочется…

— И мне тоже. Давно бы пора домой, да нельзя, пока не изгоним врагов, — вмешался в разговор Кым Сун.

А старик Цой продолжал:

— …Я в своей деревне председатель крестьянского союза. Сын на фронте, служит командиром роты. Стыдно от него отставать. В каждом письме пишет, что бьют они врагов. А почему же мне не попробовать? Если я не стану партизаном, как же отомщу захватчикам? — с жаром проговорил Цой.

Но тут его перебил Кым Сун:

— Я тоже был активистом, заместителем председателя совета деревни. Меня проверяли.

— Так вы к кому, собственно говоря, пришли?—улучив минуту, спросил Хи Сон.

— В партийный комитет, к заведующему отделом труда товарищу Чор Чуну, — в один голос ответили оба.

— Он сейчас занят. Ну ладно, я скажу ему, только знайте, времени у нас в обрез.

Когда оба крестьянина вышли, старик Хен Ман не на шутку рассердился и принялся ругать Чор Чуна.

— Чего он играет в прятки? Сам куда-то скрылся, прячется от людей…

Он с самого начала был против жесткого подхода Чор Чуна к зачислению людей в отряд и злился, что тот действовал самолично, не советуясь с ним.

А в это время Чор Чун и Тхэ Ха шли полем к казарме. Неожиданно они заметили двух крестьян, выходивших от командира отряда, и сразу догадались, в чем дело. Чор Чун прошел к командиру первым. За ним — юноша с перевязанной головой. Хи Сон понял, что это Тхэ Ха, оглядел его с ног до головы и остался доволен. «Молодец, держится хорошо».

— Ну-ка, рассказывай, Тхэ Ха, — Хи Сон дружески потрепал его по плечу. — Крепкий парень, — обратился он к Чор Чуну, но тот промолчал, грея руки над железной печкой.

— Ты не горюй, — продолжал Хи Сон.

— Сейчас некогда горевать. Да и слез нет, высохли. Только злость осталась, — тихо проговорил Чор Чун.