Пак Голь - Отечество

• Название: Отечество
• Автор: Пак Голь
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: О войне
• Год: 1962

Роман «Отечество» воскрешает в памяти тревожные годы, когда на Корейском полуострове загорелось пламя войны — Соединенные Штаты и продажные марионетки Ли Сын Мана совершили на рассвете 25 июня 1950 года вероломное нападение на молодую Корейскую Народно-Демократическую Республику. Империалистические агрессоры обрушили на свободолюбивый корейский народ всю мощь своей военной машины, торопились бронированным кулаком раздавить народный режим на севере Кореи. Писатель Пак Ун Голь, раскрывая в романе страницы титанической борьбы патриотов за свободу родины и ее честь, помогает глубже, отчетливее осознать все величие подвига корейского народа, который не склонил головы перед варварами XX века, не испугался ни напалма, ни диких, неописуемых по своей жестокости «тотальных» бомбардировок, целью которых было превращение всей Северной Кореи в «зону выжженной пустыни». Писатель переносит нас в небольшой уезд Ковон на восточном побережье Кореи. Герои романа — рабочие шахты, которые под руководством местных партийных вожаков организуют в тылу оккупантов партизанский отряд, мстят врагу за его преступления. Роман «Отечество» охватывает небольшой отрезок времени — менее года, но этот период был решающим, переломным в ходе освободительной войны корейского народа. Хотя действие романа ограничено одним лишь уездом Ковон, мы видим, что так же героически сражались все патриоты Кореи. Ни один клочок захваченной оккупантами корейской земли не стал для них спокойным тылом.

---

— Верно. Некогда, — согласился Хи Сон. Он вытащил из портфеля бумаги и стал их перебирать. — Созываем товарищей. Ты не против? Кандидатов в отряд проверили? — командир перешел на деловой тон.

— Да. Отобрали сто сорок пять человек.

— Это все?

— Остальные беспартийные, им доверять нельзя.

— Не включили? Ни одного беспартийного?

— Ни одного.

— Это идет вразрез с решением собрания. Разве там говорили, чтобы не принимать в отряд беспартийных? — спросил Хи Сон.

— Я и тогда настаивал, чтобы в отряд включать только членов партии.

— Тебе поручили проверить людей и составить списки, а ты это поручение не выполнил. Хоть бы посоветовался с парторгами! — голос Хи Сона прозвучал необычно резко.

— К чему разводить говорильню? Враг с нами не советуется, зверствует, пытает, истязает наших людей. Месяц назад я своими глазами видел, как в бомбежке погиб мальчонка. Мой отец завещал жечь этих подлецов каленым железом. Это Тхэ Ха рассказывал… А мы все обсуждаем, советуемся… Теперь настало время действовать, бороться…—Чор Чун ладонью вытер заблестевшие глаза.

— Ты сейчас расстроен, и я тебя понимаю. Но это не должно отражаться на деле. Мыслить надо всегда трезво, не поддаваться чувствам. И беспартийных зря обижать не следует. Ты им не веришь?

— Я и раньше был против. С беспартийными нам не по пути: с них не спросишь.

— В партизанском отряде, как в армии, приказ командира — закон для всех. Приказываю включать в отряд всех активных товарищей, которые хотят к нам примкнуть. Нам полезен каждый человек. Те, кто не сумеет принять участие в боевых действиях, пригодятся для работы с населением, помогут крестьянам на полевых работах. Да мало ли где еще? Короче говоря, раз они шли с нами сюда, в горы, значит, мы должны им доверять, — Хи Сон говорил тоном, не допускающим никаких возражений. Стоявший в стороне Хен Ман никогда не видел его таким строгим. Чор Чун молчал. Дрожащей рукой он вынул сигарету и закурил.

— Кстати, много ли вражеских солдат на шахте? — Хи Сон повернулся к Тхэ Ха. Он хотел знать все подробно, его интересовало, сколько там лисынмановцев, сколько американцев, есть ли отряды безопасности, много ли арестовано шахтеров и жителей поселка. Ответы Тхэ Ха он записал в блокнот и задумался, как бы взвешивая их.

Тхэ Ха принялся было описывать обстановку в оккупированном поселке.

— Подробней поговорим в другой раз, — прервал его Хи Сон.

Тхэ Ха понял, что сейчас командира отряда мало занимает его рассказ: видимо, есть более срочное, более важное дело. Хи Сон, казалось, не слушал его, а что-то прикидывал в уме.

Вскоре собрались и все вызванные на совещание. Они явились в чем были — в промокших ботинках, в перемазанной грязью одежде, но с полным боевым снаряжением, — видимо, пришли прямо с боевой подготовки, усталые и возбужденные. Совсем недолго пробыли они в горах, но как изменились за это время: исхудали, обросли бородами. Даже Хак Пин, всегда подтянутый и чисто выбритый, и тот отпустил бороду. Весь промокший, он выглядел усталым, ссутулившимся и очень постаревшим. Впрочем, не он один, все казались гораздо старше своих лет.

Небольшая комната оказалась забитой до отказа. Тхэ Ха встал, почувствовал, что он здесь, пожалуй, лишний и лучше уступить место другим.

— Ты куда? Сиди, сиди!—оторвавшись от блокнота, бросил Хи Сон. Тхэ Ха присел, а командир отряда продолжал:—Итак, начнем. Все собрались? — он вынул карандаш, приготовившись записывать.

— Все!—выкрикнул из угла Чун О.

Впервые собралось так много народу. Успели уже порядком накурить, и дым сизыми струйками тянулся к потолку. В комнате воцарилась тишина, даже кашляли сдержанно. Все взгляды были устремлены на Хи Сона, все предвещало важный разговор.

Хи Сон рассказал о положении на шахте и о судьбе арестованных товарищей. Его ровный, спокойный голос вселял чувство уверенности. Можно было подумать, что идет обычное совещание в уездном комитете партии и докладывает не командир партизанского отряда, а секретарь комитета.

— Товарищи, мне хочется сообщить вам радостную весть, — Хи Сон повысил голос. — Трудности не сломили нашу партию, все члены ЦК на местах, они руководят нашей борьбой, помнят и заботятся о каждом из нас.

В комнате радостно зашумели, многие аплодировали. Вырвалось громкое и неожиданное «Мансе!»[14]. Всех охватило неистовое возбуждение. На глаза Тхэ Ха навернулись слезы. Ему почему-то вспомнились бурные демонстрации во время революционных праздников, когда люди, проходя по площади, так же радостно шумели.

— Тише, друзья!—несколько раз повторил Хи Сон. — Давайте продолжать… Партия и правительство справились с эвакуацией важнейших промышленных объектов и государственных учреждений на север, в провинцию Чаган, и оттуда, как и в мирное время, осуществляют руководство. Не оставлен без внимания и наш уезд, к нам послан представитель центра. Он хочет знать наши нужды и от имени Верховного Главнокомандования обещает помочь…

Снова раздались аплодисменты. Наконец возбуждение улеглось… Теперь слово взял Чор Чун. Он доложил о формировании партизанского отряда из трех рот и взвода разведчиков, назвал командиров и сообщил, что будет создано специальное подразделение для работы в тылу и помощи населению оккупированных районов. После него выступил Хак Пин, назначенный командиром первой роты.

— На шахте имелся отряд самообороны, о котором по непонятной причине Чор Чун умолчал. Руководство отрядом было поручено мне. Мы намеревались оборонять шахту собственными силами. Я предлагаю включить в мою работу оставшихся на шахте товарищей. Тем более что наша ближайшая задача — освободить шахтерский поселок. — Хак Пин говорил кратко и безапелляционно, словно на производственной летучке, не допуская и мысли, что кто-то будет ему возражать.

— Нет, так не пойдет!—неожиданно выкрикнул с места командир второй роты, заведующий мельницей в Унгоке. — Если директор шахты будет ориентироваться только на своих шахтеров, его примеру могут последовать и другие командиры — и мы располземся, будем воевать разрозненно, бить врагов ладонью с растопыренными пальцами, а не единым кулаком. Я против.

— И я, — не вытерпел секретарь волостного комитета Судон, теперь ставший командиром третьей роты. — Директор отправится на свою шахту, я к себе, другие тоже… Нет, так у нас ничего не получится.

— Вы неправы, руководитель не имеет права оставлять своих подчиненных на произвол судьбы. Возьмем, к примеру, меня. Я ушел в горы, а свой отряд оставил. Что скажут люди? Убежал!—Хак Пин говорил запальчиво и раздраженно. Повернувшись к товарищу из Унгока, он продолжал:

— Свою шахту я буду освобождать сам, не хотите нам помогать, обойдемся и так. Но прежде всего надо помочь нашим людям влиться в отряд.

— Ишь заговорил в нем администратор… — возразили ему с мест сразу несколько человек. — Надо подчиняться приказам штаба отряда!

— Значит, выходит, Ковонскую шахту будет освобождать первая рота?—спросил Хи Сон, до этого не вмешивавшийся в спор.

— Каждый любит свой дом и хочет туда вернуться, — ответил Хак Пин.

— Хорошо. Кого еще вы собираетесь включить в свою роту?

Хак Пин предложил назначить своим заместителем Чун О и попросил откомандировать к нему Ки Бока, Цоя, богатыря Сока и, наконец, Тхэ Ха.

Тут не вытерпел Чор Чун, вспылил.

— Ты бы лучше позаботился о Док Ки, его бы выручил… Ведь он тоже был твоим кадровым работником? Не так ли?

Не ожидавший такого поворота, Хак Пин растерялся и не знал, что ответить.

— Док Ки? И до него доберемся. Под землей найдем. И веревку для него припасем…

Но никто не улыбнулся этой шутке. Хотя Хак Пин видел, что с ним не согласны, он упрямо стоял на своем.

— Товарищ директор, не думайте только о себе. Если вы заберете лучших людей, как же быть другим ротам? Вы их этим ослабите. А что касается меня, я хотел бы пойти в разведчики. Там я буду полезнее, — проговорил Тхэ Ха.

Хак Пин низко склонил голову. Хи Сон недовольно посмотрел на него и поднял руку, призывая к тишине.

— Давайте послушаем, где кто хочет быть. Значит, первым высказался Тхэ Ха? Не хочет ли он что-нибудь добавить?

Тхэ Ха, смущенный общим вниманием, приподнялся со стула.

— Говори с места,—остановил его Хи Сон.

— Хочу разведчиком, но где сочтете нужным, там и буду.

— Вот это деловой разговор! — одобрил Хи Сон.

Между тем каждый командир старался перетянуть к себе лучших людей. В комнате стоял гул.

— Пора кончать, — предложил Хи Сон, — к вечеру окончательно согласуем списки. Возражений нет?

Все молчали.

— Ну как же? Говорите!

Но никто не промолвил ни слова. Хи Сон вопросительно посмотрел на Чор Чуна.

— Я-то, конечно, согласен. По мне, хоть сейчас бы за дело. Вы командир, как скажете, так и будет, и нечего спрашивать.