Евгений Веникеев - Звездный час «Весты»

• Название: Звездный час «Весты»
• Автор: Евгений Веникеев
• Издательство: Таврия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1989

«Звездный час «Весты» посвящается одному из ярких эпизодов русско-турецкой войны 1874-1878 гг., в котором переоборудованный и перевооруженный пассажирский пароход «Веста» одерживает победу над турецким броненосцем «Фехти-Буленд».

---

— Курс норд-тень-ост!

Бушприт «Весты» пошел вправо, теперь с броненосца могли видеть только ее корму.

— Приготовьте к залпу ретирадную батарею, Константин Давидович, и в дальнейшем стреляйте по мере заряжения.

Чернов отошел от командира. Через несколько секунд грохнул залп трех готовых мортир, но результатов его увидеть не удалось — или бомбы попали в броненосец, или перелетели через него. Всем, конечно, хотелось верить в первое.

— Молодцы, братцы, — закричал Чернов комендорам, — заряжай живей!

С мостика Володя хорошо видел брата, распоряжавшегося у мортиры правого борта, — он был командиром этого орудия.

Баранов не отрываясь смотрел в бинокль на броненосец, ожидая ответного маневра врага и его залпа. Он так напрягал зрение, что иногда ему казалось, что видит на неприятельском мостике темные фигуры.

Глава девятая. Победа

На мостике броненосного корвета «Фетхи-Буленд», отнесенного к рангу боевых судов, предназначенных для борьбы в открытом море, стоял его капитан Шукри-бей. Синий форменный сюртук плотно облегал начинающую полнеть фигуру, на голове над багровым широким лицом, на рыжих волосах красовалась форменная красная феска. Капитан мало походил на турка, и это неудивительно — еще год тому назад он был лейтенантом флота ее величества королевы Виктории мистером Шакром. Пример пост-капитана Гобарта, лейтенанта Манторпа и других офицеров, а главное, двойное, по сравнению с английским, жалованье, еще в два раза возросшее с начала военных действий, побудили его подать в отставку и поступить на службу к султанскому величеству. Тем более, что большинство английских газет восхваляло такие поступки, как в высшей степени патриотические и спасающие Британию от «русской опасности».

Мистер Шакр пока ни разу не пожалел об этом шаге, служба была почетной и необременительной. В его распоряжении огромный броненосец, до командования подобным, будучи в британском флоте, он вообще мог не дослужиться.

До сих пор боевая деятельность Шукри-бея и броненосного корвета «Фетхи-Буленд» заключалась в крейсировании у южных берегов Крыма. В апреле русских кораблей активной обороны еще не было, а к береговым батареям эскадра не приближалась и все обошлось мирно. Впервые орудия корвета открыли огонь по русским в начале мая, когда «Фетхи-Буленд» в составе эскадры Ахмед-паши бомбардировал пограничный пост св. Николая.

Ядра из малокалиберных пушек форта далеко не долетали до броненосца, так что и в этом «бою» Шукри-бей опять ничем не рисковал. Некоторое беспокойство у него вызвал момент, когда броненосец входил на Сухумский рейд. Было известно, что он заминирован русскими, и хотя всем капитанам эскадры накануне объявили, что отряд специально обученных ныряльщиков перерезал тросы и отбуксировал мины с фарватера, но все-таки капитан «Фетхи-Буленда» (как, наверное, и других кораблей) с опаской поглядывал на спокойную воду рейда, куда медленно входила эскадра.

Шукри-бей считал себя достаточно храбрым офицером, чтобы не ощутить смятения при встрече с неприятелем в море, но смерть, таящаяся под спокойной гладью в бухте, страшила его. Он видел экспериментальные взрывы мин и знал их сокрушительную силу. А мины для «Фетхи-Буленда» были особенно опасны потому, что его подводная часть не имела брони.

В течение мая и июня корвет один или в составе эскадры из четырех других броненосцев перевозил десант и разные военные грузы на Кавказ, крейсировал у кавказских берегов от мыса Адлер до деревни Очемчири, обстреливая и сжигая беззащитные селения. Шукри-бей был человеком здравомыслящим и не гнался за суетной боевой славой, но даже его стала смущать эта странная деятельность могучего броненосного корабля. Особенно было странно, когда «Фетхи-Буленд» использовали, как транспортное судно, ведь значительно проще и экономнее было бы не гонять его несколько раз из Сухуми в Константинополь и обратно, а сформировать конвой из нескольких коммерческих пароходов, придав им броненосец для охраны.

— Но ведь это же турки! — любил повторять с невыразимым презрением Шукри-бей, когда оставался наедине с двумя лейтенантами-англичанами, служившими под его командой на «Фетхи-Буленде». Кроме них, на броненосце было еще двадцать английских матросов, служивших в качестве унтер-офицеров и комендоров, а также инженер, исполнявший обязанности старшего механика.

Но несмотря ни на что, капитан «Фетхи-Буленда» был вполне доволен жизнью, особенно когда думал о своем бывшем сослуживце — лейтенанте Манторпе. Тот, хотя и вступил в турецкую службу месяцем раньше, но командовал до сих пор лишь речным броненосцем «Хафзи-Рахман», действовавшем на Дунае.

Несколько неприятных часов испытал Шукри-бей, когда их эскадру, стоявшую в Сулине, атаковали ночью русские минные катера. Он хорошо помнил, каким страхом был объят экипаж и какое беспокойство чувствовал сам, напряженно вглядываясь в беспросветный мрак ночи, откуда в любую минуту мог появиться бесшумный, стремительный катер с грозно опущенным в воду шестом. Он помнил, как стрелки с борта беспорядочно палили в любое темное пятно, которое померещилось им на воде, и как он вынужден был запретить это, опасаясь, что попадут в своих. Не забыл Шукри-бей и то, как высоко взметнулось пламя, осветившее на мгновение высокий борт соседнего корабля, как грохнул взрыв, как вдали повторилось то же и как он, слушая бешеную пальбу с атакованных судов, ждал своей очереди.

Но скоро стихло, а утром все со страхом и одновременно с облегчением смотрели на осевший в воде почти по палубу броненосец «Иджалие», на разметанный вторым взрывом бон у «Мукадем-Хаира». Скоро стало известно, что экипаж одного из русских катеров взят в плен и содержится на «Мукадем-Хаире». Шукри-бей не мог сдержать желания видеть этих безрассудно смелых людей, способных идти, казалось, на верную смерть. Он велел подать вельбот, отправился на «Мукадем-Хаир» и заявил там, что желал бы говорить с командиром катера.

Мистер Шакр не отдавал себе ясного отчета, каким он хотел найти пленного врага, но, вероятно, бессознательно желал увидеть что-то необычайное, так как почувствовав разочарование при виде худощавого, белокурого молодого человека. Лейтенант Пущин хорошо говорил по-английски, но смертельно устал и, вежливо отвечая на вопросы «англо-турка», как он про себя назвал своего непрошеного собеседника, с нетерпением ждал, когда он уйдет и можно будет уснуть.

Но мистер Шакр редко заслуживал упрек в излишней деликатности. Плотно поместив свою массивную фигуру на принайтованный к полу каюты стул, он поинтересовался, как был доставлен катер к Сулину. Пущин рассказал о пароходе «Константин», о его целях и назначении, как носителя минных катеров. Шукри-бей почувствовал досаду — ничего подобного не только в турецком, но и в английском флоте не было.

Потом он перешел к самому важному вопросу — какой оклад у командира минного катера. И с изумлением узнал, после подсчета сравнительной стоимости русской и английской валют, что лейтенант Пущин получает в два раза меньше жалования, чем лейтенант-англичанин на его корвете.

— Так значит, — спросил он, — командиру катера полагается солидная премия за каждую минную атаку? Сколько же это?

Пущин не сразу понял его, но когда сообразил, то, несмотря на усталость, рассмеялся. От премии он бы не отказался, жалование действительно скудное, но ничего подобного в русском флоте, к сожалению, не заведено.

— Так что же вас заставило взяться за это сумасшедшее дело? — вскричал потрясенный англичанин. — Боялись, что сошлют в Сибирь?

Пущин опять улыбнулся.

— На борту «Константина» все добровольцы, господин капитан, от юнги до командира!

С Шукри-бея было достаточно. Он встал и, пробормотав что-то похожее на прощание, вышел. Он был потрясен. Этот человек опрокидывал все его представления о ценности и смысле морской службы. Капитан размышлял о тайне русской души. Оказывается, в этой стране можно встретить людей (да не нескольких, а экипаж целого корабля!), готовых почти бесплатно (это его особенно потрясло) идти на страшный риск. Он одновременно и презирал их и восхищался ими. Но все эти чувства победила зарождавшаяся бессознательная ненависть к экипажу «Константина». Самим фактом своего существования этот корабль отрицал те основы, на которых покоилась жизнь мистера Шакра и которые он и сейчас считал единственно справедливыми.

Он осмотрел минный катер русских. Команда затопила его, но там было мелко, и турки подняли суденышко. Капитана удивила хрупкость скорлупки, на которой русские вошли на рейд, преодолевая сильную встречную волну.

— Компания проклятых идиотов, — пробормотал он и от души пожелал встретиться с «Константином» в открытом море днем, когда тому не помогут минные катера.