Геннадий Геродник - Моя фронтовая лыжня

• Название: Моя фронтовая лыжня
• Автор: Геннадий Геродник
• Жанр: Биографии и Мемуары

Тяжелая участь досталась на фронте лыжному батальону, сформированному на Урале: лыжникам пришлось под блокадным Ленинградом, в окружении, сражаться с врагом. Голод, холод, отчаянный натиск сильного врага мужественно выдержали уральцы. В их рядах сражался и автор предлагаемой книги. День за днем показывает он все тяготы окопной жизни солдата, заставляет читателя сопереживать все фронтовые перипетии, эти воспоминания помогают глубже понять истоки героизма наших воинов.

---

— Неужели Геннадий?! — вдруг радостно и вместе с тем изумленно восклицает Владимир.

— Конечно, я!

Отделившись от стены, Владимир подался мне навстречу, дочь поддержала отца, охватив его рукой за поясницу…

Я прогостевал в Красноуральске два дня. Владимир рассказывал мне о самых трагических днях нашего лыжбата, я ему — о странствиях по госпиталям. Владимир выспрашивал у меня подробности моего недавнего путешествия в Ольховку и только что состоявшейся челябинской встречи.

К сожалению, многое забыли и я, и Владимир. Особенно он. У меня по сравнению с ним существенные преимущества: восстанавливал в памяти забытое, разъезжая по местам боев и работая в архивах. Владимир же только что перенес тяжелую болезнь, которая пагубно отражается и на памяти. Тем не менее — он молодец! Напомнил много такого, что окончательно выветрилось из моей головы.

Вести беседу с Владимиром не так-то просто. Какое-то время после паралича он вообще не мог разговаривать. И сейчас речь восстановлена далеко не полностью: говорит Владимир запинаясь, заикаясь и шепелявя. И еще одно следствие болезни: лишь только в нашей беседе повышаются эмоциональные градусы, мой друг начинает плакать…

Познакомился я с трудным бытом больного. Пока Владимир лежал пластом, дочь находилась при нем неотлучно. Сейчас вернулась на работу. Забегает днем домой, чтобы накормить отца обедом. А если Владимиру захочется пить, к его услугам нехитрое приспособление: с прикрепленного к стене кронштейна свисает на бечевке чайник. Из него можно пить без помощи рук, которые еще не в силах удержать стакан или кружку.

Владимир не утратил присущего ему чувства юмора.

— Вот видишь, Геннадий, — пошутил он, — во второй раз вырываюсь из окружения!

Праздничный ужин… Хлопочет с закусками Галина Владимировна. Посматриваем на телевизор: страна отмечает День Победы.

Наступает наиболее торжественная минута: диктор зачитывает праздничный приказ министра обороны. Я встаю, Галина Владимировна помогает подняться отцу. От имени Совета ветеранов уральских лыжных батальонов прикалываю к груди бывшего старшины 172-го ОЛБ, ныне гвардии капитана в отставке, Владимира Фунина пятиконечный памятный знак с изображением бегущего лыжника в белом маскхалате. Раздаются залпы праздничного салюта, на экране телевизора всплывают вверх и рассыпаются гирлянды многоцветных огней. Владимир плачет… Галина Владимировна вытирает отцу слезы и тоже плачет. Я торопливо нашариваю по карманам платок. Пожалуй, он понадобится и мне…

Прошло пять лет, и я снова приехал в Челябинск, чтобы 40-летие Победы отпраздновать в кругу однополчан-лыжбатовцев. Конечно же, поубавилось нас, ветеранов фронтовой лыжни! Однако наиболее близкие мои друзья здравствуют. По-прежнему полны энергии и деятельны председатель Совета ветеранов УЛБ Михаил Колесников и его помощники, присутствуют Александра Ивановна и ее сын Владимир с гитарой и баяном. Так что и при меньшем количестве участников нам удалось полностью воссоздать торжественно-приподнятую атмосферу ветеранской встречи.

Один погожий день мы провели на лоне природы: у построенной к празднику фронтовой землянки в живописном местечке. Здесь в годы войны тренировались лыжники, и отсюда челябинцы провожали их на фронт. В юбилейных торжествах приняли участие юные пионеры, комсомольцы, спортсмены-лыжники, ветераны других родов войск.

Среди многочисленных пожеланий, которыми челябинцы напутствовали нас, гостей, были и такие: «Ждем вас к 45-летию и 50-летию Победы!» Дожить бы до этих юбилейных дат!

Праздник первогвардейцев

18 сентября 1981 года наша страна отпраздновала 40-летие советской гвардии. В Москве собрались ветераны четырех первых гвардейских дивизий, а также первогвардейцы других родов войск — летчики, моряки, танкисты…

Среди трехсот ветеранов 4-й гвардейской участников исторических боев у Ельни оказалось совсем немного. Основная их группа уехала праздновать юбилей туда, где дивизия в кровопролитных боях заслужила почетное звание. Чуть побольше, около трех десятков, присутствовало «любанцев». 172-й лыжбат я представлял в единственном числе…

Прежде всего я узнал главного летописца 4-й гвардейской — артиллериста Назиба Зариповича Кадырова. С ним я уже встречался в послевоенные годы, работая в Центральном военном архиве. По-ветерански обнялся и расцеловался еще с одним артиллеристом — Валерианой Крыловым. Он опубликовал правдивую и обладающую рядом художественных достоинств документальную повесть «Обыкновенные гвардейцы». Об артиллеристах нашей дивизии в Любанской операции. Разыскал я еще нескольких ветеранов, с которыми одновременно воевал под Мясным Бором и на берегах Керести…

В первый день праздника все четыре дивизии провели вместе, по общему плану.

…Возлагаем венок на могилу Неизвестного солдата. Много раз приходилось видеть эту торжественно-скорбную церемонию на экране телевизора, но никогда она не волновала мою душу так глубоко, как сегодня, когда я сам оказался у Кремлевской стены. Для зарубежных гостей фигура советского воина, надо полагать, всего лишь обобщающий символ. А я воспринимаю ее очень и очень конкретно. Мои затуманенные глаза некоторое время не видят монумента, и передо мною длинной чередой проходят на лыжах Сергей Науменко, Геннадий Кокоулин, Авенир Гаренских, Семен Белых и десятки, сотни других моих однополчан. Все они волей беспощадной военной судьбы стали Неизвестными и покоятся в братских могилах то ли в Мясном Бору, то ли в Мостках, то ли в Спасской Полисти… Или не обнаружены еще в приволховских топях и ждут своих красных следопытов…

Если сбросить со счетов немногих счастливчиков вроде меня, Вахонина, Фунина, то 172-й ОЛБ можно назвать Неизвестным батальоном. А ведь были в этой погибельной войне и Неизвестные полки, Неизвестные дивизии…

Сегодня я до конца понял мудрый смысл, целесообразность и, более того, необходимость этой благородной традиции. Неизвестные солдаты сражались плечом к плечу с солдатами Известными, вместе с ними шагали по трудным фронтовым дорогам к Победе. Вместе ходили в атаки, штурмовали доты и дзоты, форсировали реки… Слепой Случай, захвативший в хаотической круговерти войны небывалую власть, отнял у них жизнь, лишил их воинских званий и наград, лишил фамилии и имени, которым нарекли их отец и мать…

Вот почему по всей нашей стране на могилах Неизвестных солдат горит Вечный огонь, вот почему мы, живые, возлагаем на них цветы!

Вечер того же дня — торжественное собрание ветеранов в Доме Советской Армии… Нет, я не стану описывать, как это происходило, что говорили выступающие, какие чувства одолевали ветеранов… Боюсь, что у меня не хватит умения привлечь читателя в сопереживатели. Расскажу только об одном эпизоде.

В сопровождении почетного караула на сцену внесли боевые знамена гвардейских дивизий. Все встали. Потрясающая встреча! Ведь подавляющее большинство присутствующих в зале ветеранов увидело свое дивизионное знамя впервые: на фронте, в боях и походах, было не до парадов, не до торжественных церемоний с выносом развернутых знамен.

Мы, солдаты переднего края, знали, что наше дивизионное знамя где-то неподалеку, и в любой обстановке чувствовали ответственность за него. В особо трудные моменты, например при выходе «долиной смерти» на Большую землю, беспокоились о его судьбе. Дивизионное знамя было для нас символом солдатской доблести и чести, символом Родины. Но только сейчас, спустя более трети века после окончания войны, мы видим нашего ветерана-фронтовика так непривычно близко, видим во всей красе и величии.

Мысленно представляю себе путь трудных побед, который прошло наше знамя, водя за собой 4-ю гвардейскую по полям сражений. После Ельни и Волховского фронта — прорыв под Клетской северо-западнее Сталинграда, города Шахты, Енакиево, Донецк, Апостолово, Кривой Рог, Одесса, Ясско-Кишиневская операция, Галац, Браилов, Будапешт, Вена… Особое место в этом длинном перечне занимает столица Австрии. За участие в ее освобождении 4-я гвардейская получила почетное наименование «Венской».

Второй день праздника каждая из четырех дивизий провела в своей подшефной школе. У 4-й гвардейской давнишняя дружба со средней школой № 587 на Можайском шоссе. Здесь обстановка была менее официальной — домашней, уютной. Мы услышали от юных друзей много добрых пожеланий. Учителя и ученики пригласили к себе в гости к 50-летию советской гвардии.

Что и говорить, заманчивая перспектива!

Раздумья о судьбе 2-й ударной

В разгар боев на берегах Керести нам, лыжбатовцам, стало известно, что наша 4-я гвардейская дивизия переподчинена другой армии. Это произошло в конце февраля. Чтобы сделать 2-ю ударную более мобильной, способной пробиваться вперед, командование Волховского фронта передало горлышко «Любанской бутыли» 59-й армии. Не только самую суженную часть, но и достаточно широкую внутреннюю. В эту зону попали Ольховка и Ольховские Хутора, и 4-я гвардейская вошла в 59-ю армию.