Эвальд Ильенков - Драма советской философии. Эвальд Васильевич Ильенков (Книга — диалог)

• Название: Драма советской философии. Эвальд Васильевич Ильенков (Книга — диалог)
• Автор: Эвальд Ильенков
• Издательство: ИФРАН
• Жанр: Философия
• Год: 1997

Известные философы и представители других гуманитарных наук ведут диалог о феномене «советская философия», ее идейной, духовной драме, обратившись к личности и творческому наследию одного из выдающихся ее создателей — Э.В.Ильенкова. Такой подход и контекст позволили по достоинству оценить сложную, противоречивую природу и историю советской философии, ее обретения и потери, преодолеть упрощенчество и излишнюю идеологизацию в трактовке интеллектуального процесса в условиях тоталитарного режима. Теоретический вклад Э.В.Ильенкова рассматривается в книге во всех его наиболее значимых аспектах и результатах (проблемы диалектической логики, идеального, личности, вопросы этики и эстетики).

---

P.S. Получил я приказ на орден «Отечественной войны 2 ст.». А сегодня еще и медаль «За Берлин»… Да! Только не подумай ради бога, что увлекся я чем — нибудь вроде Frau какой — нибудь… Совсем, совсем не тем…

16 июня 45.

Ты уже, верно, успела обидеться на меня, что долго молчу? Не обижайся, пойми моё состояние теперешнее: живу в прескучнейшемлесу, вижу одни и те же физиономии, с большинством которых отношения у меня холодные и равнодушные… И все это после таких несоизмеримо богатых смыслом и красками событий, как Берлинский фронт и штурм Берлина… Совсем как в известных стихах — «труды, заботы ночью и днем — все, размышлению мешая, приводит в первобытный вид больную душу — сердце спит, простора нет воображенью и нет работы голове… зато лежишь в густой траве… и т. д.». К числу последних забот прибавилась еще тревога за отца, который уехал от меня давно, но до сих пор (вот уже 20 дней) не шлет писем, и нет намека ни от матери, ни от тебя, что он благополучно добрался домой…

Кроме всего прочего меня очень занимают некоторые мысли, которые мне не дают покоя ни днем, ни ночью, а это, естественно, сказывается на работе; ведь работа эта такая, что не допускает никаких других мыслей и намерений, а в противном случае сыпятся взыскания за взысканиями.

И это при таком положении вещей, что довольно часто работа заключается в том, что без определенного для головы и мысли дела, и в то же время помыслить о другом совершенно невозможно…

Все это создает такое для меня тяжелое моральное состояние, что делиться им с тобой не позволяет совесть…

И чтобы окончательно не затосковать, не принять образ, подобный большинству окружающих, я жертвую деньгами из зарплаты, в виде вычетов за арест, и кое — что делаю и для себя. Что именно — в письмах об этом распространяться не считаю возможным, а расскажу, когда приеду совсем… Во всяком случае, дело для меня значительное, спасительное и полезное. Об нем я уже писал отцу довольно подробно… И просил рассказать и тебе.

Привез ли отец мой тебе маленький подарок из Берлина?

23 июня 45.

Писем от тебя уже очень давно не получаю, а в проклятом этом лесу дни тянутся годами; особенно это тягостно после жизни, так богатой событиями, как последние дни Войны…

Скучно, до чертиков тоскливо, и даже водки нет, чтобы напиться… Спасаемся (а ребят вроде меня тут есть человека три) от тоски тем, что часов до 3–х утра болтаем обо всем, кроме строевой подготовки и уставов…

Кстати: очень тебя прошу узнать в твоем институте, насколько возможно о нем мечтать одному моему замечательному другу (очень, кстати, напоминающему Яшку). Он в чине капитана, с пятью орденами, лет ему от роду 24, учился раньше в ИФЛИ, а теперь единственный для него выход — поступить в институт, подобный Вашему. Он написал официальный запрос — но к нему могут отнестись по — бюрократски. Напиши, пожалуйста, что ты насчет этого можешь посоветовать! Для человека это — м.б. единственная и последняя надежда в жизни…

Собрал я такую богатейшую коллекцию музыки на грам. пластинках, что в Москве за золото не достать — Бетховен, Вагнер, Лист, Бах, Гендель, Брукнер, Шуберт и масса других, столько, что один поднять не могу. Но мечтаю все их в конце концов довезти до Москвы.

Вот так то…

Берлин. 2 июля.

Пишу тебе, хоть давно уже мои письма остаются безответными… Ломать голову над причиной такой немилости (мне все таки кажется, незаслуженной), не хочу, но все — таки грустно от того, что каждый раз мои отчаянные поиски в пачках прибывших писем оказываются безрезультатными…

Письма от отца получаю, но ничего определенно утешительного в них пока нет. А надежд — этого добра у меня у самого хватит… Конечно состояние, в котором я в настоящее время пребываю, чуть посложнее того, что я описываю в письмах отцу. По правде говоря, неприятного в моей жизни сейчас чуть побольше, чем хорошего, о чем я ему расписываю…

Выход из всего этого, конечно, один — как можно скорее попасть в обстановку родную для меня. А так как он это знает, то я и не расстраиваю его родительского сердца лишними подробностями…

Это пишу я тебе не для того, чтобы оправдаться за свою, ставшую весьма неаккуратной, корреспонденцию, но затем, чтобы ты все — таки не подумала, что с отцом я делюсь всем, что думаю и чувствую, а с тобой считаю лишним… Дело просто в том, что помочь мне в этом всем невозможно ничем, кроме того, что предпринимает отец.

А в этой жизни я нашел себе дело по душе, которое не дает мне впасть в полное отчаяние. Я уж писал об этом отцу. Если интересовалась — знаешь.

Как твоя жизнь? Надеюсь, никаких сногсшибательных фокусов не проделывала над тобой больше судьба? Дай то Бог!

А я себя чувствую так, как вероятно, чувствует себя рыба в сети, видящая так близко свою родную стихию, и ничего не могущая поделать кроме мольбы, немой мольбы…

Ничего мне на ум не идет, худею день ото дня… Репутацию чудака себе заработал, которой, откровенно говоря, не очень — то опечален, ибо чудаку часто прощается то, что не простилось бы не чудаку…

Ночь с 5 на 6 июля 1945 г.

Пишу тебе, находясь под властным впечатлением одной чудесной вещи Массне… Может быть, ты знаешь ее — «Таис».

Скрипичная мелодия в сопровождении едва слышно звучащих арф и оркестра — звучит как мечта, такая хрупкая, нежная и дорогая, как тонкий хрусталь, который страшно тронуть… и полная страшно невыразимой в словах нежной грусти… То ли о том, что она, эта мечта, так хрупка, то ли оттого, что она мечта… Красивая, но всего лишь мечта…

Грустнее становится мне оттого, что кругом на целые тысячи верст нет человека, с которым всем этим можно было бы поделиться.

Люди меня окружают большей частью простые, хорошие и добросовестные в делах службы, но с которыми о многом не стоит и начинать разговора.

Когда сравниваю сейчас настроение свое с настроением на фронте, то хоть горько сознавать, однако приходиться, что тогда я чувствовал себя гораздо лучше. Тогда я шел навстречу своей мечте, рискуя не дойти, но все таки шел.

Вероятно, так оно и есть, что движение к счастью и радости счастливее и радостнее, чем сами счастье и радость… Хоть я их то, собственно и не испытывал еще…

Иринка, напиши мне, что же ты молчишь?

Этим ты доставила бы мне счастливые минуты, которых я давно не знаю…

список

литературы для философского самообразования, продиктованный Э.В.Ильенковым студенту философского ф — та МГУ Шулевскому Н.Б.

1. Платон — читать и прочитать с карандашом все, все.

2. Аристотель. «О душе», «Метафизика», «Физика», «Категории», «Аналитики», «Никомахова этика».

3. Марк Аврелий. «Наедине с собой».

4. Декарт. «Правила для руководства ума», «Рассуждение о методе», «Метафизические размышления».

5. Спиноза. «Этика», «Трактат об усовершенствовании интеллекта».

6. Локк. «Опыт о человеческом разумении».

7. Лейбниц. «Новые опыты о человеческом разумении», «Монадология».

8. Дидро. «Письмо слепых, предназначенное зрячим», «Парадокс об актере».

9. Гельвеций. «Об уме».

10. Кант. «Критика чистого разума», «Критика практического разума», «Критика способности и суждения». (Лучше изучить все сочинения Канта).

11. Фихте. «Наукоучение». (Лучше изучить все работы).

12. Шеллинг. «Философские письма о догматизме и критицизме», «Система трансцендентального идеализма».

13. Гегель. «Эстетика», «Малая логика», «История философии», «Наука логики». (Перелопатить, изучить все написанное, сказанное Гегелем).

14. Фейербах. «Основные положения философии будущего».

15. К.Маркс. «Экономическо — философские рукописи 1844 г.», «Экономические рукописи 1857—58 гг.» (Грундриссе), «Капитал».

16. В.И.Ленин. «Философские тетради», «Материализм и эмпириокритицизм».

17. И.А.Ильин. «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и Человека».

«Только тогда, когда мы научимся смотреть на мир, на себя и на мышление глазами основных философских систем, образующих азбуку разума, можно читать, изучать любые учения и книги, не беспокоясь о своем духовном здоровье».

Октябрь — ноябрь 1970 г.

Основные даты жизни и творчества Э.В.Ильенкова

1924, 18 февраля — день рождения Э.В.Ильенкова, г. Смоленск.

1928 — переезд семьи на жительство в Москву.

1940 — закончил выпускной класс средней школы № 170, г. Москва.