Эвальд Ильенков - Проблема единства бытия и мышления в античной философии

• Название: Проблема единства бытия и мышления в античной философии
• Автор: Эвальд Ильенков
• Издательство: Наука
• Жанр: Философия
• Год: 1984

Принципы материалистической диалектики как теории познания. Москва, 1984, с. 9–29

---

Наука об универсальных законах развития бытия и мышления стихийно рождается у греков задолго до того, как ее стали называть диалектикой. А так как диалектика есть также наука о том, как могут быть и как становятся тождественными противоположности (как в действительности, так и в мышлении), то греки диалектически решили и проблему отношения между мышлением и бытием, между знанием и реальностью, между истиной и мнением.

Мышление и бытие — наиболее широкие противоположности. Но само понимание мышления и бытия как противоположностей было результатом анализа, т. е. процесса мысленного расчленения того первоначального представления, в котором они сначала сливались воедино для рефлектирующего человека. И этим анализом мы тоже обязаны древнегреческим философам.

В их произведениях мы обнаруживаем первоначальные ростки той проблемы, которая на современном языке называется отношением логики (как учения о мышлении) и диалектики (как учения о всеобщих универсально значимых понятиях, категориях, формах и законах развития окружающего нас мира и нашего знания о нем). Что же понимали греки под логикой и диалектикой? Проследим историю рождения и эволюции этих понятий как терминов языка философии.

Если называть логикой учение о мышлении в его полном объеме и подлинном значении, а не только ту специфическую школу в логике, которая ведет свое начало от стоиков и вплоть до наших дней старается монопольно присвоить себе это имя, то приходится признать, что логика так же стара, как сама философия, основным вопросом которой всегда был и остается вопрос об отношении мышления к бытию, знания к его объективному прообразу. В борьбе против религиозно-мифологического мировоззрения, а также во взаимодействии с ним, как и с развивающимся научным знанием, древнегреческая философия постепенно обретала свой предмет.

В ней уже довольно рано возникает различение субъективного и объективного. Различение это отчетливо выступает уже в философии Гераклита. В дальнейшем все более четко вырисовываются контуры основного предмета философии, основной ее проблемы — проблемы отношения [9] духовного мира к материальному, знания и сознания — к внешней действительности.

Философия в Древней Греции рождается в лоне религиозно-мифологической идеологии и выступает поэтому в форме критического преобразования мира представлений с позиций их соответствия внешней действительности. Естественно, что древнегреческой философией становится стихийный материализм. Столь же естественно, что этой философии оказывается свойственна и первоначальная диалектика. Она необходима для решения той задачи, которую поставило перед философией развитие общественно-исторической действительности.

Следует иметь в виду, что религиозно-прагматическому сознанию свойственно некритическое отношение к самому себе. Характерные для него фантастические представления о внешнем мире имеют свое основание и свой критерий только в традиции, освященной многими поколениями и различными авторитетами представленными священными фигурами, вещавшими свои откровения как непреложные «истины», изъятые из всякой критики индивидуального сознания.

В противоположность этому уже древнейшие греческие философы, начиная с Фалеса и тем более с Гераклита, обращают свой критический взор как на стихийно складывающиеся представления, так и на самосознание. При этом критерием для них становится внешняя чувственно воспринимаемая действительность. Мир сознания они начинают выводить из внешнего мира, сравнивая оба эти мира как своеобразные «предметы». В особенности у Гераклита, а затем и у других философов сознание сделалось предметом специального рассмотрения.

В форме философии сознание впервые начинает наблюдать — как бы со стороны — само себя в своем отношении к действительности, свои собственные действия по построению образа внешнего мира. Предметом специального рассмотрения оказываются те формы, с помощью которых сознание усваивает и воспроизводит чувственно данную реальность. А эта рефлексия «на себя» есть необходимая предпосылка диалектического мышления: «…диалектическое мышление — именно потому, что оно имеет своей предпосылкой исследование природы самих понятий, — возможно только для человека, да и для последнего лишь на сравнительно высокой ступени развития (буддисты и греки)…»[1] [10] Исследование сознания вначале выступает как критика наличного, стихийно сложившегося мира «мнений» с точки зрения его соответствия внешней, чувственно воспринимаемой действительности. Именно в ходе этой критики перед философией и вырастает проблема мышления как субъективной способности человека.

Мышление — как разум, как размышление — выделяется философией из всех остальных способностей человека как та способность, которая позволяет ему видеть вещи такими, каковы они на самом деле. Исследование «бытии» непосредственно и органически сливается с исследованием «понятий» и сливается настолько, что отделить один аспект от другого можно только путем искусственной операции. Анализ «бытия» здесь выступает непосредственно как анализ понятий, а анализ понятий непосредственно производится как анализ вещей.

Эта особенность ясно прослеживается в рассуждениях Зенона. На первый взгляд речь идет только о вне и независимо от сознания совершающемся движении. Но философский смысл проблемы — что подчеркивал уже Гегель — заключается не в том, существует ли движение как чувственно воспринимаемый факт или не существует, а в другом: «истинно» оно или «неистинно», т. е., как расшифровал эту гегелевскую мысль Ленин, в том, как выразить это движение в логике понятий.

То же обнаруживается и в учении Демокрита. Идея атомистического строения мира не могла возникнуть в качестве простой эмпирической абстракции от чувственно воспринимаемых фактов. Она родилась как продукт критически-теоретического анализа всей совокупности развитых к тому времени философских знаний. Демокрит стремился разрешить те трудности и антиномии, которые были выявлены предшествующим развитием философии, борьбой, разгоревшейся на почве философского исследования вещей. В его системе подвергаются материалистической переоценке категории, развитые ранее: бытие, небытие, единое, многое, прерывность, непрерывность, возникновение, первоначало.

Древнейшие философские учения развиваются на основе стихийного, не вызывающего никаких сомнений убеждения в том, что субъективное мышление человека и объективный внешний мир подчинены одним и тем же законам, одному и тому же логосу.

У Гераклита нет и намека на какой-либо особый, отличный от всеобщего логоса закон деятельности «души». Человек с его «душой» с самого его рождения включен в [11] огненный круговорот природы, и всеобщий логос-закон, управляющий универсумом, естественно, господствует также и над ним. Аналогично и решение Демокрита: «душа» есть частичка природы, сложенная из тех же «атомов», что и любая вещь, а потому ее деятельность, естественно, совершается по тем же самым законам, что и движение любой вещи. Разница только в степени подвижности, принципиальной разницы нет и быть не может.

По существу, то же самое значение имеет и знаменитый тезис Парменида: «Одно и то же есть мысль и то, о чем она мыслит»[2]. Здесь не было и не могло быть оформившегося идеализма, обретенного этим тезисом после Платона. В нем просто выражается утверждение о совпадении человеческого мышления с независимо от него существующим миром, бытием.

Вопрос об отношении мышления к бытию Парменид ставил как вопрос об отношении одной из способностей смертного существа (частички бытия) к остальному бытию. Решался же этот вопрос в смысле безоговорочного соответствия знания, постигаемого мыслящим разумом, к тому, что «есть» на самом деле. Мыслящий разум — в противоположность ощущению, «лживому зрению и гулом наполненному слуху» — по самой его природе таков, что не может заблуждаться, не может выражать то, чего нет (небытия), а выражает лишь то, что «есть» (бытие). В этом и заключается смысл тезиса «Мышление и бытие одно и то же».

Вообще для «досократиков» совершенно не характерна сама идея противоположности мысли и бытия. Мысль противопоставляется мнению, как истинное, соответствующее бытию знание знанию ложному. Категории мышления непосредственно исследуются как объективные характеристики-определения вне человека существующей действительности.

Переход от архаического периода, когда учение о мышлении непосредственно и естественно сливалось с учением о бытии, к специальному исследованию мышления имел принципиальное значение. Исторически он был связан с обострением внимания к социальным проблемам, возникшим на основе развития и кризиса античной демократии. Поворот философской мысли классического периода к исследованию субъективного мира возник в условиях острых споров и [12] разногласий по имущественным, правовым, политическим и моральным проблемам. Борьба с религией, составляющая основной пафос философского развития в архаический период, отошла на второй план в силу того, что она представляла собой идеологический рефлекс борьбы классового строя с умирающим первобытно-родовым строем. В философии эпохи расцвета и начала упадка античного полиса выражаются уже противоречия, внутренне свойственные рабовладельческой формации. Эти противоречия, выливающиеся в условиях демократической организации общественной жизни в открытые дискуссии на площадях и собраниях, и вызвали к жизни софистику, риторическую гибкость речей, как искусство, специально культивирующее способность побеждать в словесных схватках.