Алексей Горбылев - Мацумура Сокон («Великие мастера карате»)

• Название: Мацумура Сокон («Великие мастера карате»)
• Автор: Алексей Горбылев
• Жанр: Спорт

Книга размещена с разрешения автора.

Авторский сайт www.kyokushinkan.ru

E-mail: [email protected]

---

Обращает на себя внимание, что учениками Мацумуры были ис­ключительно высокопоставленные чиновники королевского двора (Итарасики Тётю – главный смотритель за торговыми операциями королевства Рюкю, Адзато Анко – советник короля Сё Тай, Итосу Анко – личный секретарь того же государя) и др., а также отпрыски знатных дворянских семей. Это позволяет предположить, что к за­нятиям кэмпо Мацумура допускал лишь представителей дворянско­го сословия. В этом – особенность Сюритэ, стиля окинавской элиты.

Старейший трактат каратэ

Через несколько лет после окончания второй мировой войны На­гаминэ Сёсин узнал, что с Тайваня на Окинаву вернулся Куваэ Рёкэй, старший сын Куваэ Рёсэя, одного из старших учеников Мацу­муры. До него также дошел слух, что у Рёкэя хранится свиток, пи­санный великим мастером каратэ собственноручно. Естественно, Нагаминэ очень захотел познакомиться с этим ценнейшим докумен­том и при первой же возможности в 1951 г. посетил дом Куваэ под предлогом сбора материала для книги по истории каратэ.

Оказалось, что у него и вправду хранится свиток кисти Мацумуры. Хозяин радушно продемонстрировал его Нагаминэ и даже позво­лил сделать с него фотокопию. Сочинение Мацумуры Нагаминэ впоследствии опубликовал в своей книге. «Этот свиток является старейшим текстом, посвященным каратэ, написанным на Окинаве – родине этого боевого искусства. И, конечно, уже одно то, что это подлинник, написанный собственноручно Мацумурой, делает его авторитетным источником», – пишет исследователь. Познакомимся же с этим интереснейшим текстом, написанным великим мастером в возрасте более 70 лет, в переводе с японского языка:

«Ты должен знать подлинный смысл занятий боевым искусством. Посему я решил изложить то, что сумел постичь, ты же тщательно изучи то, [что написано здесь].

Итак, у гражданского и воинского Путей – один принцип. И граж­данский, и воинский [Пути] разделяются на три Пути.

Три гражданских Пути суть Учение об изящной словесности, Уче­ние о толковании [канонов], Учение о Пути [конфуцианского] учено­го.

Учение об изящной словесности ограничивается сплетением слов в сложные выражения, составлением слов и предложений, умени­ем высчитывать жалование, полагающееся знатным людям в соот­ветствии с их титулами; Учение о толковании [канонов] состоит в постижении смысла канонов, обучении [канонам] других и собст­венном постижении их, но их нельзя назвать причастными Пути. Два этих учения дают славу лишь в литературном искусстве и потому их нельзя назвать подлинными учениями. Учение же о Пути [кон­фуцианского] ученого причастно Пути, оно [ведет] к постижению «вещей», делает мысль правдивой, «сознание» – правильным, бла­годаря этому семья приводится в порядок, страна усмиряется, и на­ступает мир. Вот это подлинное учение, Учение о Пути [конфуциан­ского] ученого.

Три воинских Пути (будо) суть воинское искусство ученых (гакуси-но бугэй), воинское искусство только по названию (мёмоку-но бугэй) и воинское искусство воинского пути (будо-но бугэй).

Что касается воинского искусства ученых, то [его последователи] полностью меняют методику тренировки, их мастерство поверхно­стно, [их воинское искусство] лишь доставляет хлопоты и превра­щается в подобие танца, как способ обороны оно не годится, а [его последователи] – все равно, что женщины.

Что касается воинского искусства только по названию, то [его по­следователи] не реализуют его на практике, мечутся из стороны в сторону, говорят лишь о победах, ссорятся или чинят вред людям или же причиняют себе травмы, а порой посредством [своего «ис­кусства»] позорят родителей и братьев.

Что же касается воинского искусства воинского пути, то [его по­следователи] не витают в облаках, а посредством упорной непре­станной работы над собой (куфу; кит. гунфу) достигают мастерства, сохраняя покой, они выжидают, пока враг сам поднимет шум, и, за­хватив «сознание» врага, одолевают его. Их мастерство совершен­ствуется, и выявляется чудесно-мельчайшее, хотя они в состоянии совершить великое множество вещей, они не склоняются к ложно­му. Они также не затевают ссор. Храня верность и сыновнюю поч­тительность, они естественно проявляют мощь лютого тигра и ско­рость орла, птицы, они способны сокрушить любого врага.

Это воинское искусство запрещает насилие, управляет оружием, хранит людей, предопределяет заслуги, утихомиривает народ, ус­миряет простой люд, приносит богатство. Это называется Семью добродетелями воинского искусства (бу-но сититоку), в книгах я встречал даже [места, где эти добродетели] восхваляют святые. Та­ким образом, у гражданского и воинского Путей – один принцип, по­сему воинское искусство ученых и воинское искусство только по на­званию бесполезны, а потому должно знать, что нужно овладевать воинским искусством воинского пути, видеть «момент» и откликать­ся на «изменения» и посредством этого подавлять [врагов]. Без утайки изложив то, что я должен тебе передать, я искренне желаю, чтобы ты помнил о необходимости тренироваться, следуя изложен­ным выше указаниям.

На этом заканчиваю..

Мацумура Бутё

[Написано] в 13-й день 5-й луны

[Адресовано] мудрому ученику Куваэ».

Стиль Мацумуры

Оценивая роль Мацумуры Сокона в развитии каратэ и уровень его личного мастерства, историки не скупятся на похвалы. Его име­нуют «окинавским Мусаси», срав­нивая с величайшим японским фехтовальщиком. Весьма вер­ную, на мой взгляд, оценку Мацу-муре дал Нагаминэ Сёсин: «Ма­цумура Сокон, с одной стороны, занимал важные посты при коро­левском дворе Рюкю, а, с другой, глубоко изучил не только рюкюсское боевое искусство (каратэ), но и китайское кэмпо, а также японское искусство меча, обрел путь культивации сознания в кон­фуцианстве и, благодаря этому, овладел сущностно глубоким бу­до, в котором были слиты воеди­но „сознание“, „техника/умение“ (ги) и „тело“ (тай)».

Мацумура осуществил синтез староокинавского боевого искусст­ва тэ, китайского кэмпо и японского будзюцу, выведя окинавское бо­евое искусство на новый уровень развития – уровень будо.

Особого внимания заслуживает влияние японского фехтования на каратэ – факт, до сих пор не оцененный в полной мере. Это влияние сказалось и в технике, и в тактике, и в методике, и в духе «китай­ской руки» столицы Окинавы Сюри.

В акценте Сюритэ на одном, смертоносном ударе явно просмат­ривается родство этого стиля с Дзигэн-рю. Уверен, что не многие отечественные каратэки, любящие щегольнуть выражением «иккэн хиссацу» – «одним ударом – наповал», знают, что выражение это не окинавское, а японское, что пришло оно в каратэ из японского фех­тования, где слово «кэн» записывается не иероглифом «кулак», как в окинавской традиции, а иероглифом «меч».

Обращают внимание исследователи и на тот факт, что в Китае та­кой важнейший тренировочный снаряд каратистов как макивара – столб, обмотанный соломой, на котором отрабатывают удары рука­ми и ногами, – практически не встречается. Зато тренировка с макиварой сильно напоминает татикиути Дзигэн-рю – и по форме, и по сути. Не из японской ли школы фехтования пришла эта практика?

Ученик Мацумуры Итосу Анко создал серию из 5 ученических ка­та «Пинъан» («Хэйан» – «Мир и покой»). Эти комплексы пронумеро­ваны, но не так, как в китайском ушу, где к обозначению комплекса – «синь»-»форма» или «лу»-»дорожка» – просто добавляют поряд­ковое числительное. У Итосу к названию комплекса примыкает чис­лительное с добавлением слова «дан» – «ступень»: седан – букв. «начальная ступень», нидан – «вторая ступень» и т.д. Полагают, что и в этом сказалось влияние Дзигэн-рю. Дело в том, что именно в этой школе фехтования процесс обучения разделяется на 4 «ступе­ни»: седан, нидан, сандан, ёдан. Причем на уровне «сандан» изу­чаются ката «Пин» («Хэй» – «Мир») и «Ан» («Покой»), иероглифами которых и записал Итосу названия своих комплексов.

Многие ученики Мацумуры переняли у него в той или иной степе­ни и искусство меча. Полагают, что в полной мере освоили Дзигэн-рю Итарасики Тётю и Адзато Анко. Прекрасно владел мечом и Ябу Кэнцу.

Помимо боя пустыми руками Мацумура преподавал своим учени­кам и технику боя шестом, в которой он был очень хорош – не слу­чайно ведь его прозвище – «Шест патриарха». О происхождении техники щеста Мацумуры среди историков идут споры. С одной сто­роны, «кон», по-китайски, «гунь», – китайский термин для обозначе­ния палки, что, вроде бы, должно указывать на китайские корни па­лочного искусства мастера. С другой, базовые движения, боевые изготовки, перемещения техники Цукэнбо, которую он практиковал, точно такие же, как в искусстве боя палкой Дзигэн-рю. Вообще, со­четание каратэ и кобудо – отличительная черта именно традиции Сюритэ, в Нахатэ Хигаонны и в Уэти-рю Уэти Камбуна ученики изучают кобудо только дополнительно и по другим стилям.