Ширли Конран - Мужья и любовники

• Название: Мужья и любовники
• Автор: Ширли Конран
• Жанр: Современные любовные романы

И снова вас ждет встреча с красавицей кинозвездой Лили, ее возлюбленным — молодым автогонщиком, с королем Абдуллой, подругами вновь обретенной матери. Их судьбы переплелись самым причудливым образом, образуя затейливое кружево, в котором любовь и верность соседствуют с предательством и ненавистью. У каждой из женщин — непростая, а подчас и опасная судьба.

Но вновь, как и в юности, они готовы мчаться на выручку, когда кому-то из них грозит опасность.

---

Марк навел камеру на сосредоточенные лица военных. У них не было шансов покинуть этот окоп живыми, если только не удастся уничтожить находящуюся в узкой расщелине огневую точку противника.

Прогремел выстрел, и на этот раз с горы не последовало ответного. Офицер приказал дать еще один залп, и опять никакого ответа.

Теперь Марк боролся с захлестнувшим его чувством торжества. «Спокойнее, спокойнее. Ради Христа, успокойся, будь осторожен, останься живым». Марк не раз видел, как люди вскакивали в восторге, поверив, что вырвались из когтей смерти, и тут же падали, сраженные вражеской пулей.

Противник всегда понимал, что его единственный шанс в подобных ситуациях — чужая беспечность.

Молодой офицер приказал своим двум оставшимся в живых подчиненным и Марку ползти, используя каждое укрытие, любую расщелину, пока они не окажутся в безопасности с той стороны горы.

Извиваясь подобно змеям, они пробирались вперед Когда они были уже достаточно близко от вражеского укрытия, из которого все еще торчал ствол орудия, туда полетела граната.

Осторожность спасла их. Застонав от боли, из расщелины вниз скатился человек. И тут же Марк услышал, как отчаянно застрочил пулемет.

— Попытаемся обойти укрытие сзади, — сказал офицер.

Они поползли дальше и попали в пещеру, обнаружив там обычный склад бандитов. Около сотни корзин с килограммовыми тротиловыми бомбами, упакованными в целлофановые пакеты, по двадцать четыре штуки в каждом, ящик со взрывателями и корзина с детонаторами.

— И что только мы беспокоились? — обратился офицер к Марку на гортанном, но совершенно правильном английском. — Одна сигарета могла бы сделать за нас всю работу.

Это была уже видавшая виды шутка, но для четверых, уцелевших из всего взвода, она показалась верхом остроумия.

Проникающие через отверстия в скале лучи солнца освещали содержимое пещеры. Марк подошел к тому месту, где все еще в окружении горы камней и трупов стояло орудие.

Четверо убитых оказались кубинцами, у одного на шее висел медальон с портретом Кастро.

Двое других, несомненно, были арабами. У одного к запястью был привязан молитвенник на арабском языке.

— Он просил пророка Магомета, чтобы тот научил его руку бить без промаха, — заметил офицер.

— Наемники? — поинтересовался Марк.

— Несомненно, — ответил офицер.

Когда стемнело и зажглись первые звезды, все четверо вошли в ближайшую деревню. На этот раз предосторожности оказались излишними: в деревне был расквартирован отряд королевской армии. Трех военнослужащих и Марка препроводили в штаб-квартиру. Им навстречу вышел юноша в светлом костюме и предложил миску с финиками. Марк устало отодвинул еду.

— Вы будете есть! — раздраженно обернулся к нему офицер. — Пока вы с нами, вы находитесь в моем распоряжении и будете пить и есть, когда я вам прикажу!

Марк извинился. Он действительно забывал обо всем на свете, когда работал, а уж о еде тем более. Его первой заботой было сделать хороший кадр, второй — остаться в живых.

— А теперь мы ляжем спать, — заявил офицер, и Марк послушно растянулся на грязном полу хижины.

На рассвете в деревню прибыл майор Халид, и американскому фотографу предложили место в грузовике, заполненном ранеными. «Веселенькое предстоит путешествие!» — подумал Марк. Потом, к его удивлению, в кузов грузовика влезли две крестьянки, обе в черных паранджах. Они несли на руках девочку лет семи, ноги которой были крепко спеленуты бинтами, как у египетской мумии. Ее, по всей видимости, лихорадило; глаза были воспалены, щеки горели.

Когда грузовик подъехал к госпиталю, Марк стал помогать заносить раненых в здание. А когда он уже собрался было уходить, его задержали.

— Идите скорее сюда, — схватив Марка за руку, выпалил санитар. — Надо сделать снимок.

Марк отправился вслед за санитаром по длинному госпитальному коридору. Рядом с комнатой, куда относили раненых, стояла, заложив руки в карманы белого халата, худая седоволосая женщина.

— Вы журналист? — спросила она.

— Именно.

— Где вы публикуете свои фотографии?

— В «Тайм», «Ньюсуик», во многих европейских журналах. Мое агентство рассылает снимки по всему миру.

— Тогда я хочу, чтобы вы сфотографировали эту девочку. Причем без ведома ее матери, иначе она запретит.

Вместе с женщиной-врачом Марк прошел в небольшую комнату, где на носилках лежала девочка. Живот ее вздулся, как у беременной. Сестра стала осторожно снимать бинты, стягивающие ноги. Марк не задавал никаких вопросов. Он молча приготовил аппаратуру к съемке. Врач сделала инъекцию в худенькую руку девочки, и та впала в забытье.

Когда бинты были сняты, Марк увидел гной и кровь. Весь низ живота девочки был обмазан какой-то коричневой пастой, напоминавшей жеваную траву.

Одна из нянечек стала медленно лить воду на зловонную массу, а другая осторожно раздвинула ноги девочки.

Ее наружные половые органы были утыканы длинными шипами акации, скрепленными черным шнурком. Когда пасту и сгустки крови окончательно отмыли, Марк увидел, как из крошечного отверстия, оставленного в зашитой ткани, стекает зеленый густой гной. Сестра быстро разрезала шнурок, и аккуратно, один за другим, стала вынимать шипы. Марк фотографировал. Последнее, что он увидел, — это искалеченные гениталии девочки, из которых, когда вынули последние шипы, потоком хлынули кровь и гной. Потом Марк упал в обморок.

Он открыл глаза в лазарете, нагнулся над стоящей возле кровати миской, и его вырвало. Увидев, что он пришел в себя, к нему подошла врач.

— Что они сделали с этой девочкой? Это самое страшное зрелище, которое я когда-либо видел.

— Они приготовили ее к супружеской жизни. — Врач не могла скрыть ярости. — Так поступают во многих африканских и в самых примитивных арабских государствах. Они совершили обрезание. Специально искалечили ее гениталии, вырезав клитор: жена, которая не получает наслаждения от секса, не будет изменять своему мужу.

— Но кто это сделал?

— Скорее всего деревенская акушерка с помощью обычной бритвы. А мать и сестры держали девочку. Конечно, об анестезии и речи не шло.

Затем на рану положили землю и пепел, чтобы остановить кровь. Потом, как вы видели, они зашили ее с помощью шипов и бечевки, оставив крошечное отверстие для мочи и менструальной крови. Они перебинтовали ноги так, чтобы девочка не могла ими пошевелить.

— А почему у нее так раздут живот?

— Гной, образовавшийся внутри, не имел выхода.

— Что же случается после того, как она выходит замуж?

— А как вы думаете? Муж «вскрывает» ее кинжалом, а потом носится по всей деревне, демонстрируя всем окровавленное лезвие — доказательство того, что была произведена дефлорация.

Стоит ли говорить, что женщина испытывает чудовищную боль во время соития, а если «вскрытие» не было тщательным, то при рождении ребенка она просто лопается, как арбуз.

— А их всегда… «оперируют» в столь юном возрасте?

— Да. Причем чем раньше это делается, тем больший вред «операция» наносит ребенку.

Марк вновь почувствовал острый приступ тошноты и склонился над миской.

— Что, вы полагаете, я должен сделать с фотографиями?

— Для нас важно, чтобы люди на Западе узнали об этом. — Врач сняла очки в тяжелой роговой оправе и протерла уставшие глаза. — Я делала доклад на комиссии ООН, занимавшейся вопросом дискриминации женщин в регионе Персидского залива. Однако доклад проигнорировали.

А как вы сами знаете, одна фотография стоит тысячи слов. Я вижу девочек в таком же состоянии, как эта, каждый месяц, а то и чаще. — Она вздохнула. — Но правительство Сидона делает вид, что такой проблемы просто не существует. Появление фотографии в американской прессе вызовет волну возмущения, и давление с Запада заставит сидонское правительство принять меры.

— Вы имеете в виду короля Абдуллу?

— Нет. Департамент здравоохранения утаивает от него информацию. Я думаю, что многие из прозападных реформ Абдуллы здесь очень непопулярны.

Марк вдруг почувствовал прилив огромной симпатии к этой женщине-врачу. Жалость ко всем страдающим на этой земле была движущей силой его жизни. Сколько бы трупов он ни сфотографировал, сколько бы его друзей ни пропали в районе боевых действий, Марк в глубине души оставался все тем же подростком-идеалистом, который десять лет назад убежал из дома, чтобы собственными глазами увидеть войну.

— Перед тем как уехать из Сидона, мне предстоит снимать короля Абдуллу. Я постараюсь показать ему эти фотографии.

Глядя вперед через лобовое стекло боевого вертолета, Марк увидел на горизонте Семиру. Город проступал ярким белым пятном на фоне зеленой равнины, простиравшейся у берегов единственной в Сидоне реки.

В сопровождении двух гвардейцев Марк прошел в королевскую приемную. Абдулла поднялся ему навстречу из-за изящно инкрустированного стола.