В Степин - Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С

• Название: Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С
• Автор: В Степин
• Издательство: МЫСЛЬ
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-2-244-01115-9

Новая философская энциклопедия дает обзор мировой философии во всем богатстве ее основных понятий, произведений, исторических традиций, школ, имен, обобщает достижения российских и зарубежных философских исследований за последние десятилетия, является самым полным в отечественной литературе сводом философских знаний на рубеже тысячелетий. Энциклопедия содержит около пяти тысяч статей, авторами которых являются более четырехсот известных ученых - специалистов в различных областях философии.

При подготовке данного издания внесены некоторые уточнения и дополнения. В частности, в первом томе помещена статья, посвященная 80-летию Института философии РАН в четвертом - именной указатель по всем томам.

---

ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ В

АРАБО-МУСУЛЬМАНСКОЙ ФИЛОСОФИИ (араб, кала') трактуется, как правило, как общее знание Бога или Первоначала о вещах, тогда как «судьба» (кадар) понимается как развертывание этого общего предустановления в единичном, временном сущем. Идея божественного предопределения ясно заявлена в Коране, одним из основных тезисов исламского вероучения является утверждение о том, что все в судьбе людей, благо и зло — исключительно от Бога. Для коранического понимания предопределения и судьбы важна их связь с идеями «меры» (кадр) и «предразмерения» (такдар), что имеет прямое продолжение в философской трактовке предопределения. Если понятия предопределения и судьбы нейтральны в отношении оппозиции благо—зло, то в термине «промысел» ('инайа) подчеркивается исключительно благой характер предопределения, поскольку Бог устанавливает наилучший порядок из возможных. Философскую разработку получили понятия предопределения и судьбы, но не промысла. Важнейшие импликации для понимания предопределения имел вопрос об автономии человеческой воли и действия, разрабатывавшийся в мутазилизме. Мутазилиты, считавшие «могущество» (кудра; см. Действие) человека полностью независимым от Бога, тем самым признавали человека истинным действователем, не зависящим ни от какого внешнего предустановления. Человека, совершающего «предразмеренное» (мукаддар) действие, они называли «творцом» так же, как и Бога. Придерживающиеся этой позиции кадариты (от кадар — судьба) считали джабаритами (от джабр — принуждение) всех, кто не признавал абсолютную независимость человеческой способности к действию. В более умеренной трактовке кадаритами считали всех, кто признавал у человека наличие «могущества», неважно, произведенного самим человеком или Богом, которое влияет на совершение действия. С этой точки зрения джабаритом является лишь тот, кто вообще не признает могущество человека и считает, что действует только Бог, а не человек. Предложенная ал—Аш'арй компромиссная позиция опирается на разрабатывавшееся в мутазилизме понятие «присвоение» (касб): человеческая способность к действию сотворяется Богом, и благодаря ей он «присваивает» действия, также сотворенные Богом. Однако в этом учении непроясненным остается статус самого присвоения как действия. В арабоязычном перипатетизме признается абсолютная «вертикальная» причинная обусловленность, связывающая любое единичное сущее с Первопричиной, и допускается вероятность случайности в «горизонтальном» развертывании временного существования, хотя такая случайность может быть лишь видимостью, создаваемой нашим незнанием дальних причин (см. Причина). Эта концепция позволяет Ибн Сине истолковать предопределение как знание об общем, которым обладает Первоначало бытия, и связать «судьбу» с горизонтальной линией существования. В суфизме происходит переосмысление понятий предопределения и судьбы в связи с тем, что вечное и временное понима-

331

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКАЯ ЭТИКА ются не как вертикально подчиняющее начало и подчиненное следствие, а как равнозначимые стороны двуединого миропорядка. Под предопределением подразумевается вечност- ное, божественное «суждение» (хукм) о вещах. Однако оно не выступает как однозначно предопределяющее, поскольку само определено не чем иным, как определяемыми нм вещами. Поэтому «судьба», под которой понимается «временное развертывание» (тавкит) вещей, представляет собой не более чем самореализацию мира. В этой связи переосмысляется и понятие «возможное» (см. Возможность), положенное арабо- язычными перипатетиками в основание онтологии: существование и несуществование, составляющие две его стороны, понимаются в состоянии «угвержденности» в вечностной стороне миропорядка не как абсолютно равнозначные, но как имеющие виртуальное предпочтение одна перед другой в зависимости оттого, появится или нет каждое конкретное сущее во временной стороне миропорядка; т. о., предопределение совершенно соответствует судьбе, и оба они зависят от того, какова сама предопределяемая ими вещь. С этой точки зрения расхождение между позициями кадаритов и джабари- тов не представляется противоречием, поскольку лишь выражает различие равновозможных описаний одного и того же соотношения между вечностным и временнь!м. А. В. Смирнов

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКАЯ ЭТИКА - специфическая подсистема общественной нравственности (см. Прикладная этика) и социальной этики, отчасти совпадающая с трудовой моралью и с особым сектором профессиональной морали. В своем существенном и специфическом содержании связана с предпринимательством как типом хозяйствования, который возникает в раннеиндустриальной цивилизации в эпоху первоначального накопления капитала и основывается на частной собственности, товарно-денежных отношениях и экономических свободах. В отношении к прибыли у предпринимателя превалируют продуктивно-творческие, а не потре- бительско—распределительныемотивыпобуждения.Какпро- явление особого этоса хозяйственного поведения и «духа капитализма» предпринимательство исследовалось M. Вебером, В. Зомбартом, Э. Трёльчем, Г. Шмоллером, Т. Парсонсом и др. Сложившийся благодаря этим исследованиям образ предпринимательства отличался от развивавшегося в классической политэкономии, которая рассматривала экономические процессы и «экономического человека» изолированно друг от друга. Такой человек трактовался в качестве вполне автономной личности, эгоиста, иногда «разумного» (см. Эгоизм разумный), и расчетливого рационалиста. Социология и теоретическая этика, отчасти и современная экономическая теория стремятся преодолеть разрыв экономических процессов и личностного фактора. «Экономический человек» — а предприниматель оказывается таковым в первую очередь — не может не считаться с социальными, в т. ч. и нравственными, нормами. В случае, когда эти нормы пригашаются не из подражания или приспособления, а убежденно, возникает предпринимательская этика, а вся сумма жизненных установок, ценностных ориентации, соответствующей мотивации образует профессиональный этос хозяйствования. Предпринимательская деятельность, рыночный способ обретения дохода, осуществляемый в рамках законодательства и при соблюдении правил «честной игры», имеют в моральном отношении положительное значение, т. к. в этом случае деятельность предпринимателя общественно полезна, а предпринимательский доход связан с его организационными и творческими усилиями, с платой за компетентность, понимание конъюнктуры, бремя риска и индивидуальной ответственности. Из этого не следует, что эффективность и польза всегда нравственно оправданны. Более того, стратегически эффективное само зависит от соблюдения предпринимателями правил «честной игры» как условия личной долгосрочной успешности и общественной эффективности. Именно в этом смысле «выгодно быть этичным». Экономисты не единодушны в своих суждениях по данному вопросу. Так, М. Фридмен и его школа полагают морально допустимыми поступки предпринимателей, если они ориентированы на достижение прибыли и не вступают в конфликт с правовыми ограничениями. В то же время Ф. Хайек и его последователи считают, что нормы и правила «честной игры», стандарты экономического поведения не должны истолковываться ситуативно, ибо имеют характер безусловного поведения. Правовые обязательства предпринимателя (уплата налогов, выполнение контрактов, долговых обязательств, обеспечение определенных условий труда и мер по экологической безопасности, требований добросовестной конкуренции, убережение деловой репутации и т. п.) получают дополнительное значение в качестве морального долженствования, без которого одна только правовая регуляция оказывается недостаточным барьером от противоправного и аморального поведения. Кроме вполне естественного стремления к эффективности и прибыли у предпринимателя есть и другие мотивы активности, имеющие нравственный смысл: стремление к самореализации, к независимости от опеки различного вида, склонность к благотворительности. Предпринимательская этика регулирует и отношения между предпринимателями в различных ответственных сообществах — ассоциациях, гильдиях, корпорациях. Эти отношения предусматривают как отстаивание конкурентных позиций, так и солидаристские связи, кооперативно-организационные программы деятельности. Последние строятся на принципах равенства, доверия, взаимоуважения, взаимопомощи и ответственности. Исследования предпринимательской этики и бизнеса велись с начала 20 в. и получили наибольшее развитие в последние десятилетия, что выразилось в издании значительного числа фундаментальных и популярных работ, специальных журналов, формировании сети исследовательских центров, проведении множества региональных конференций и даже мирового конгресса (1996). Особый интерес представляют исследования национальной специфики духа предпринимательства, культурно-региональныхмоделей предпринимательского этоса, в которых обнаруживается всякий раз различная, чаще всего асимметричная конфигурация базовых ценностей. В России такие исследования пока ограничиваются изучением социокультурных предпосылок предпринимательской этики. В отличии от Запада, где в фундаменте предпринимательской этики находился менталитетсредневековых городов, этос буржуа и особенно этика гфотестантизма, в России ее духовными истоками могли оказаться только служебные этосы сословного общества, которые содействовали становлению таких важных для предпринимательской деятельности моральных качеств и черт характера, как верность дохну, принятие аскезы и бремени государственных обязанностей, упорство в труде, дисциплинированность и т. п. Вместе с тем те же этосы задерживали выработку существенных для этики предпринимательства формул частной жизни, личного успеха, достоинства, персональной ответственности, порождали перекосы в