Александр Богданов - Очерки по философии марксизма

• Название: Очерки по философии марксизма
• Автор: Александр Богданов
• Издательство: Звено
• Жанр: Философия
• Год: 1910

Предлагаемая читателю книга содержит философские очерки, авторы которых, известные общественные и политические деятели, философы и писатели, хотя и не являются сторонниками одной и той же философской системы, но отправляются от одного общего пункта — понимания и принятия научного социализма как новой социально-экономической формации, как нового типа общественного бытия и нового типа мышления. В статьях сборника рассматриваются проблемы диалектики и атеизма, вопросы социальной философии, сопоставляются философские системы прошлого с современными авторам направлениями философии.

В файле представлена только статья А. Богданова.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Философский сборник Очерки по философии марксизма

Содержание сборника:

В. Базаров. Мистицизм и реализм нашего времени

Берман. О диалектике

А. Луначарский. Атеизм

П. Юшкевич. Современная энергетика с точки зрения эмпириосимволизма

А. Богданов. Страна идолов и философия марксизма

И. Гельфонд. Философия Дицгена и современный позитивизм

С. Суворов. Основания социальной философии

От редакции

Статьи настоящего сборника не связаны единством какой-либо вполне законченной философской «системы».

Читатель увидит, что отдельные авторы расходятся между собой не только в оттенках интерпретации второстепенных вопросов, но и в понимании некоторых основных гносеологических проблем.

Однако всех их объединяют две основные точки зрения.

Во-первых. Все они связывают свои философские взгляды с социализмом; следовательно, рассматривают социализм, не как совокупность «практических реформ», не имеющих никакого отношения к «высшим запросам человеческого духа», а как зарождение новой социально-экономической формации, — как новый тип общественного бытия, которому должен соответствовать и новый тип мышления.

В противовес этическому пониманию социализма, которое просто «противопоставляет» свой моральный постулат, свое требование абсолютной справедливости стихийным силам природы и общества, — авторы думают, что основой социализма должно быть не абстрактное отрицание враждебных ему стихий, а их завоевание, не разрушение их «злой» мощи в интересах «добра», а обращение этой мощи на службу человечеству.

Такое понимание общественного идеала составляет характерную черту научного социализма или марксизма, сторонниками которого являются все участники настоящего сборника.

Методы точной или, так называемой, «положительной» науки представляют существенный интерес для марксиста, как такового. Все то, что в этих методах действительно прогрессивно — т. е. действительно расширяет власть человека над внешней и социальной природой — все это должно быть усвоено марксизмом, должно войти, как интегральная часть, в миросозерцание научного социализма.

Отсюда вытекает вторая черта, общая всем авторам сборника, — черта, намечающая исходный пункт их критики. Эта критика направлена, как увидит читатель, на два фронта: с одной стороны — против некоторых сторонников научного социализма, пытающихся закрепить в марксистской философии такие понятия или категория, которые, как сказал бы Маркс, «из форм развития мысли превратились в ее оковы», — другими словами, не расширяют сферу человеческой власти над природой и обществом, но фиксируют ее на ступени, уже достигнутой и превзойденной познанием. С другой стороны, наша критика направлена, конечно, против принципиальных противников научной методологии, апеллирующих от «обанкротившегося» разума, к иным, не разумным или — что то же — сверхразумным методам воздействия на природу и общество.

Хотя авторы и не могут, таким образом, назвать себя сторонниками одной и той же философской системы, тем не менее они отправляются от одного общего пункта и стремятся к одной общей цели.

Александр Богданов

Страна идолов и философия марксизма

I

Рост производительных сил общества, развитие его власти над природой находит себе прямое идеологическое отражение в научном познании. Наоборот, в идолах и фетишах познания выражается слабость общества в борьбе с природой, недостаток производительных сил, власть природы над человеком. Отсюда — коренной антагонизм науки и фетишизма, прогрессивное вытеснение идолов научным мышлением.

Этот процесс вытеснения далеко еще не завершился. Фетишей полна еще наша жизнь, идолы вокруг нас повсюду. Они руководят нашим поведением, они заполняют пробелы нашего понимания. Вся экономическая жизнь современного человечества насквозь проникнута фетишизмом меновой ценности, который трудовые отношения людей воспринимает как свойства вещей. Вся правовая и нравственная жизнь протекает под действием идолов — юридических и этических норм, которые представляются людям не как выражение их собственных реальных отношений, но как независимые от них силы, оказывающие давление на людей и требующие себе повиновения. Даже во власти познания природы ее законы большинством людей понимаются не как реальные отношения вещей, но как самостоятельные реальности, управляющие миром, реальности, которым подчиняются вещи и люди. Многобожие не умерло, — оно только обескровилось и потускнело, из яркой религиозной формы перешло в бледную метафизическую. И теоретическое знание действительного смысла всех этих идолов и фетишей, до сих пор еще очень мало распространенное, не освобождает тех, кому оно доступно, от бессознательного подчинения фетишизму в обыденных, практических отношениях жизни.

Самый ученый экономист, покупая в магазине за два рубля книгу, в это время меньше всего думает о воплощенной в этих двух рублях трудовой связи между ним самим и тысячами людей, участвовавших в производстве книги — в ее написании, выделке бумаги для нее, печатании и т. д.: в момент покупки цена книги воспринимается им несомненно, просто как свойство этой книги и как сила, которой он должен подчинить свои действия в своем стремлении приобрести книгу. Самый решительный аморалист, непосредственно оценивая чей-либо поступок, как «благородный» или «подлый», вовсе не представляет себе в эту минуту той гармонии или того противоречия с ходом развития социально-классовой жизни, которые выражаются в сделанной оценке: он относится тогда к этому «благородству» или «подлости», как к свойству поступка самого по себе, и как к силе, прямо определяющей моральное суждение. И наконец, самый глубокий аналитик-естествоиспытатель, когда он практически сталкивается с фактом смерти человека, не может видеть в этом факте только прекращение определенной связи органов, определенной последовательности функций, — и невольно поддается идее о неумолимом законе, стоящем над жизнью и определяющем конечную судьбу всего, что живет.

Царство идолов существует и обширно почти по-прежнему. Внешние поражения, нанесенные ему научным познанием, не уничтожили его, а только подорвали его могущество. Но во всяком случае теперь царство это страшно дезорганизовано, в нем идет глубокое разложение и распад. Его власть над людьми потрясена, его внутренняя связь нарушена. На всей его обширной территории сообщения прерываются в массе пунктов, его центр становится все более оторванным от его периферии.

Что же именно случилось с его организацией?

II

Царство идолов построено монархически. Его иерархия некогда стройная, а теперь спутанная и расшатанная, завершается Абсолютным. В Абсолютном — носит оно титул божества или не носит — находится источник, и в нем же конец всех фетишистических ценностей, всех императивных норм, всех неизменных и неумолимых законов, извне тяготеющих над миром. Абсолютное — это последнее обобщение всех идолов познания; но затемненному взгляду фетишиста оно представляется первой и высшей реальностью, основою (или «творцом») всего действительно существующего. И когда нарушается живая связь между этим верховным идолом и теми низшими, которые из него черпают свою санкцию, — тогда падает авторитет идолов, и слабеет власть над умами. Это значит, что уже глубоко подорваны корни всей системы идолов, и она из живого организма превращается все более в механическую оболочку для нового, противоречащего ей и стесненного ею жизненного содержания.

Рассмотрим, каким образом произошла эта дезорганизация, этот разрыв связей между Абсолютным центром царства идолов и его периферией.

Область общественного труда есть область общественного опыта. Из нее вырастает всякая система познания. Из нее возникло и царство фетишизма. Идол, как и научная истина, есть прежде всего выражение трудового опыта. Где и поскольку человек побеждает природу, там и постольку возникает научное познание; где и поскольку он терпит поражение в борьбе и вынужден преклониться перед властью стихий, там и постольку зарождается фетишизм. И здесь, и там познавательное творчество идет одними и теми же путями, и здесь и там только из опыта берет оно и свой материал, и свои формы.

Почему для экономически отсталого крестьянина Испании, Италии, России его божество есть реальный объект опыта, живой и могущественный, и настолько всегда пространственно близкий, что с ним можно разговаривать посредством молитвы, настолько внимательный к жизни крестьянина, что может быть разгневан и подкуплен его действиями и словами? Потому что трудовой опыт крестьянина дает прочную основу для такой веры. При низкой земледельческой технике власть природы над крестьянином еще достаточно велика, чтобы он мог живо и непосредственно ее чувствовать. Урожай и неурожай, воплощающие судьбу крестьянского труда на этой стадии экономического развития, еще находятся в сильнейшей зависимости от различных атмосферных случайностей — засухи, ливней, града, заморозков и т. д. — случайностей, недоступных предвиденью и воздействию крестьянина. И вот вся сумма неожиданностей и не зависящих от крестьянина условий, благоприятных и неблагоприятных, на которые он наталкивается в процессе производства, образует содержание для его идола; конкретность и жизненность этого содержания выражаются, конечно, в конкретности и жизненности того образа, в котором оно концентрируется. Что же касается формы идола, то она дается непосредственной социальной средой крестьянина: отношения господства и подчинения окружают его со всех сторон; его мышление по необходимости авторитарно, и то, что над ним господствует, олицетворяется неизбежно в виде власти или начальства. Здесь верховный идол не отрывается от системы опыта, не переносится за ее пределы, но остается неразрывно связанным с нею, прочно объединяя и поддерживая все низшие фетиши — подчиненные мелкие божества, которыми регулируются отдельные стороны повседневной жизни, сеть обычных и моральных норм и т. п.