В Степин - Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С

• Название: Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С
• Автор: В Степин
• Издательство: МЫСЛЬ
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-2-244-01115-9

Новая философская энциклопедия дает обзор мировой философии во всем богатстве ее основных понятий, произведений, исторических традиций, школ, имен, обобщает достижения российских и зарубежных философских исследований за последние десятилетия, является самым полным в отечественной литературе сводом философских знаний на рубеже тысячелетий. Энциклопедия содержит около пяти тысяч статей, авторами которых являются более четырехсот известных ученых - специалистов в различных областях философии.

При подготовке данного издания внесены некоторые уточнения и дополнения. В частности, в первом томе помещена статья, посвященная 80-летию Института философии РАН в четвертом - именной указатель по всем томам.

---

549

синь ных, как правило разрушительных, действиях божества, требующих от человека некоторой реакции (умилостивления, усмирения ками). В качестве этической и одновременно космологической категории выступает макото-но-кокоро («истинная сердцевина»), соотносимая с ками внутри отдельного человека, зверя, предмета и др. Природа человека определяется наличием невидимой отличной от тела души — тама, аналога или зачатка ками в человеке. Возникновение людей мыслится скорее в терминах порождения, нежели сотворения. Люди делятся на потомков небесных богов, потомков «внуков небесных богов», потомков земных богов или потомков чужеземцев. Наряду с родовыми богами — удзигами существуют «человеческие» боги — хитогами: божества, выбирающие своим местопребыванием тело отдельного человека (их присутствие проявляется в одержимости и составляет основу различных шаманских практик). Коллективно-родовой характер синтоизма сказывается в пристальном внимании к ситуации рождения человека, его вступления в общину (инициация), к поддержанию его жизни (хозяйственная обрядность, лекарская магия) и в сравнительно безразличном отношении к смерти отдельного человека (погребение и посмертная судьба традиционно находятся в ведении буддизма). В то же время, почитание «предков» как своего рода коллективных защитников семьи и общины — существенная часть культа синтоизма. Особо выделено почитание грозных зловредных духов — горе (душ людей, погибших злой, насильственной или несправедливой смертью). В ряде случаев дух умершего человека становится общим почитаемым ками (поэт 9 в. Сугавара Митидзанэ, обожествленный как Китано-Тэндзин, покровитель учености и изящной словесности; солдаты 1-й и 2-й мировых войн, почитаемые как божества святилища Ясукуни). Тама, душа, есть не только у человека: ее вместилищем (местом невидимого пребывания божества) может стать и священный предмет, и камень, дерево, остров, участок побережья; особый круг верований связан с «душой слова» (котодама). Обожествление явлений и объектов природы как вместилищ божеств, особый «ландшафтный» тип религиозности, в пределе означает почитание как священной всей территории Японских островов («страны богов») и всего японского народа. Способы реализации этого верования могут быть различными —от национал-шовинистического мифа, завершившегося катастрофой середины 20 в., до особых экологических стратегий мышления и действия, способных в век интернационализации стать специфически японским вкладом в мировое идейное наследие. Лит.: Конрад Н. И. Японская литература в образцах и очерках. Л., 1927, репринт. М., 1991; Манъёсю. Пер. и комментарий А. Е. Глус- киной. М., 1971; Иэнага Сабуро. История японской культуры. М., 1972; Мещеряков А. Н. Древняя Япония — буддизм и синтоизм. М., 1987; Онже. Герои, творцы и хранители японской старины. М., 1988; Кодзики. Записи о деяниях древности. Свиток 1, пер. и комментарий Е. М. Пинус. СПб., 1994; Свитки 2 и 3, пер. и комментарий Л. М. Ермаковой и А. Н. Мещерякова. СПб., 1994; Кокинвакасю: собрание старых и новых песен Японии, пер. А. Долина, т. 1—3. М., 1995; Horil. Folk Religion in Japan. Tokyo, 1968; SpaeJ. J. Shinto Man. Tokyo, 1972; Anesaki Masaharu. History of Japanese Religion. Rutland—Tokyo, 1980; Blacker Carmen. The Catalpa Bow. A Study of Shamanistic Practices in Japan. L., 1986. H. H. Трубникова

СИНЬ — благонадежность (кит., буквально — доверие, вера, истинность, верить, доверять) — понятие китайской философии. В древнекитайских философских школах терминологи- зировалось по-разному. Напр., у моистов (см. Моцзя) — как «истинность», соответствие высказывания мысли, которую оно должно выразить. В легистском (см. Легизм) трактате «Хань Фэй-цзш синь выступает как отношение народа к правителю, обусловленное правильным балансом наград и наказаний, слабостью народа и силой государя и государства. Особенно существенно синь для конфуцианской этики, где означает один из важнейших принципов отношений между людьми. В «Го юе» синь вместе с «верностью» (чжун), «гуманностью» {жэнь), «долгом/справедливостью» (и) составляет условие сохранения ли-благопристойности. В «Лунь юе» «любовь верхов к благонадежности» объявлена предпосылкой отсутствия тех, кто бы «осмелился не проявить чувство привязанности» (XIII, 4). Там же синь фигурирует как одна из основ педагогической системы Конфуция наряду с «письменностью/культурой» (вэнь), «[практическими] действиями» и «верностью» (VII, 26). Высказывание Конфуция о синь как главном условии управления государством может трактоваться как требование и «благонадежности» со стороны народа, и его «доверия» к управляющим, которое зависит от последних (XII, 7). В «Мэн-цзы» (4—3 вв. до н. э.) «благонадежным» предлагается считать не только представителя верхов, но и всякого, кто «способен чувствовать добро (шань)» (VII, А8). Основной создатель имперского конфуцианства Дун Чжуншу, связав этические категории с классификационной схемой «пяти элементов» (у сын), включил синь в число «пяти постоянств» (у чан) — моральных основ, посредством которых правитель «исправляет пороки» подданных: «гуманность», «долг/справедливость», «[этико-ритуальная] благопристойность», «знание» (чжи, синоним «разумности»), «благонадежность». В « Чжун юне» в качестве коррелята и условия «благонадежности/доверия» как универсального принципа отношений междулюдьми фигурирует чэн — «искренность» (XX, 17). Эта корреляция стала нормативной для конфуцианства. А. Г. Юркевич

СИНЬ — сердце (кит., буквально — душа, дух, интеллект, мысль, разум, рассудок; желания, намерения, настроение; воля, устремленность; центр, сердцевина, середина) — категория традиционной китайской философии, получившая свое наиболее полное развитие в средневековом неоконфуцианстве. Первым мыслителем, который обратил внимание на роль сердца в осмыслении динамики субъективной деятельности человека, был Мэн-цзы. Согласно его взглядам, человек, в отличие от животных, имеет «соболезнующее и сострадающее», «стыдящееся [за себя] и негодующее [на других]», «отказывающее [себе] и уступающее [другому]», «утверждающее и отрицающее сердце». Эти качества сердца суть начала «гуманности» (жэнь), «долга/справедливости» (и), «благопристойности» (ли) и «разумности» (чжи), которые составляют духовную «сердцевину» врожденной нравственной природы человека. Он считал сердце органом мышления, определяющим и управляющим человеческой чувственностью, а также органом восприятия и представления. Его учение закладывает основу философской доктрины о «благосмыс- лии» (лян чжи) или о «благосердии»: «То, на что человек способен (нэн) без научения (сюэ), — это его благомочие; то, что он знает (чжи) без рассуждений (люи), — это его благосмыслие» («Мэн-цзы», VII А, 15). Последнее положение мыслителя выражало собой идею природного единства знания, оценки, чув-

550

синь сюэ ства и действия. В то же время в энциклопедическом трактате «Гуань-цзы», отражающем самые ранние формы синтеза конфуцианских, даосских и легистских (см. Легизм) идей, роль «государя» в человеческом теле играло сердце, внутри которого находился руководимый им психический центр — «сердце сердца» (синь чжи синь), дающий объективную силу всеобщим моральным законам дао. Сюнъ-цзы уточняет функцию человеческого сердца, способного познавать дао, вводит в свое учение понятие «ггустоты» в качестве важнейшего психолопгческого свойства, характеризующего правильное мышление. «Сердце никогда не бывает не наполненным и однако [оно] обладает тем, что называют пустотой» («Сюнь-цзы», гл. 15). О таком же «пустом сердце» говорится в «Гуанъ-цзы», «Чжуан-щы», «Хуайнапъ-ири», в которых подчеркивалась гносеоло-гическая содержательность «ггустоты» при ее фактической непустотности. Во 2 в. до н. э. реформатор конфуцианства Дун Чжуншу первым объявляет сердце «господином» — сувереном и вместилищем «пневмы» (ци), которая «исходит из сердца» и управляется им. Категория сердца стала играть особую роль в учении неоконфуцианцев. Основоположник средневекового учения о сердце Лу Цзююань утверждал: «То, что объединяет меня с небом, так это мое сердце. Все люди имеют сердце, а все сердца обладают принципом: сердце и есть принцип». Идея о тождестве человеческого сердца и структурообразующего универсального принципа (ли) выражала требование обращения к внутреннему миру человека и его совершенствованию. Этот общий тезис был развит Ван Янмином в качестве положения о «совпадающем единстве сердца и принципа». Провозглашение «единотелесности» человеческого сердца миру позволяло и количественно, и качественно образовать с ним одно целое. Средством ориентации в этом целостном единстве было провозглашено «детское сердце». Позже Ли Чжи (16 — на-ч.17 в.) отождествил «сердце ребенка» (тун син) с «истинным сердцем» (чжэнь синь), которому присуще прирожденное «естественное знание», здравый смысл и стремление к добру. Р других неоконфуцианских течениях, напр., нумерологического направления (Шао Юн), категория сердца идентифицирован;! с «Великим пределом» (тай цзи), а у Чжу Си — с такимикатегориями,какдао,ли-принцип,син-[индивидуаль- ная] природа. Материалист Ван Фучжи, считал сердце ответственным за мышление, восприятие и зависящим от деятельности органов чувств. Категория сердца активно использовалась китайскими буддистами (особенно с 6 по 9 вв.). Полемика между буддизмом и неоконфуцианством касалась содержания понятия сердца: если первые допускали полное «отсутствие мысли», стремились освободить своих адептов от привязанности к феноменальному миру, вернуться к неразличению добра и зла и настаивали на спонтанном и «мгновенном просветлении», то вторые — подчеркивали нравственную природу человеческого «благосмыслия», полное включение человека в социально-этические отношения, приобщение его к решению ежедневных человеческих дел. Категория сердца стала смысловым ядром многих современных научных терминов, связанных с психической сферой (синьлн — психика, синьлисюэ — психология и т. д.). В. В. Зайцев