Владимир Мединский - О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»

• Название: О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»
• Автор: Владимир Мединский
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-373-01914-9

Россия никогда не имела демократической традиции и поэтому не может существовать без «сильной руки». Вся ее история: от князя Святослава до Суворова и Жукова, от щита над вратами Царьграда до казаков в Париже, советских танков в Вене и ракет на Кубе — это история непрекращающейся военной экспансии военно-бюрократического государства.

Сожжены и вырезаны Новгород и Казань, украден у татар Крым, разделена и обезглавлена Польша, закабалены свободолюбивые народы Кавказа, царскими колониальными войсками покорены независимые ханства Средней Азии. Везде Империя насаждала свои порядки, свою единственно верную «православную» веру, свой чиновничий аппарат. Так крошечная мононациональная Московия превратилась в гигантскую «тюрьму народов» почти в ¹/₆ суши.

При этом отсутствие европейской культуры быта породило в крестьянской стране ту ужасающую антисанитарию, неряшливость и вековую грязь, избавиться от которой Россия не в состоянии по сей день…

Так вот, все вышесказанное, по мнению автора, — ложь. В этой книге, второй в серии «Мифов о России», он доказывает совершенно обратное.

Читайте. Думайте. Спорьте.

---

Боголюбский не полагался на бояр и старшую дружину. Он выслал за пределы княжества старших бояр, служивших его отцу, и стал править, опираясь только на «молодшую дружину», на «отроков». То есть на людей, не имевших своих вотчин, во всем зависивших от него и поневоле преданных ему лично. Первым на всей Руси Андрей Боголюбский последовательно опирался не на землевладельцев-бояр, которые от него мало зависели, а на тех, кто зависел от данной им земли, от пожертвований и «кормлений». По словам летописца, он хотел быть «самовластцем» Суздальской земли…

Но даже окружив себя «отроками», князь не остался и во Владимире. Словно предчувствуя свою судьбу, он построил укрепленный княжеский городок Боголюбово и поселился в нем. Боголюбский вообще много строил, в частности, знаменитую церковь Покрова на Нерли. И сейчас белокаменное чудо посреди русских лугов производит сильнейшее впеч; гление. А тогда свежий тесаный камень сахаристо сверкал на солнце. И церковь, поставленная на насыпи, посреди заливного Богородичного луга, при слиянии рек, была видна за много верст. Храм был первым, что бросалось в глаза купцам, послам, боярам и дворянам, приезжавшим в Боголюбово.

Для его сооружения в неудобном, но важном для общего замысла месте пришлось насыпать и укрепить искусственный пятиметровый холм посреди заливных лугов. Задача в техническом плане непростая, требующая тонкого расчета и немалых усилий. Зачем князь повелел в 1165 году поставить эту прекрасную церковь именно здесь? Ответ дают современные исследователи и публицисты, в частности Феликс Разумовский. Ответ такой: ради красоты.

Владимир был украшен белокаменным зодчеством. На берегу Клязьмы встали собор Успения Богоматери и монументальные Золотые ворота. Но Боголюбскому надо было освятить не только город, но и всю землю. Вдоль водного пути по Клязьме он создал великолепный художественный ансамбль. Его столица стала частью этого ансамбля. В него вошли также два подгородних монастыря и княжеская резиденция.

Зачем все это? Во имя чего столько трудов? Ответ прежний — ради красоты. Для того, чтобы одухотворить пространство, придать самому приближению к князю Андрею особый торжественный лад…

Но нас интересуют не заслуги Боголюбского перед древнерусским зодчеством. Интересна попытка ввести самодержавие в одной отдельно взятой русской земле. Летописец называл Андрея Боголюбского «жестковыйным», то есть не гнувшим ни перед кем шеи, не склонявшим головы. Князь всегда держал ее немного откинутой, глядя подчеркнуто гордо, непреклонно.

Православная церковь канонизировала князя Андрея. В XX веке его мощи, находившиеся в роскошной гробнице в Успенском соборе во Владимире, исследовали антропологи.

По словам советского историка, «революционный народ не почитает мощей, и многие мощи, служившие раньше для обмана верующих, были публично вскрыты и ликвидированы. При этом нередко выяснялось, что в гробнице «святого» лежали вовсе не человеческие кости, а кости животных».[291]

Но в этой гробнице-раке был все-таки, слава Богу, именно князь Андрей Боголюбский. У его скелета оказались сросшимися несколько шейных позвонков. Человек, похороненный в Успенском соборе, при всем желании не мог бы держать голову и шею иначе. Так что летописец в своем определении — «жестковыйный», назвал князя Андрея очень точно. Шея у него и впрямь была «жесткая», негнущаяся.

В 1174 Боголюбский был убит заговорщиками — собственными слугами и приближенными. Не будем пересказывать детали этого отвратительного преступления, по своей жестокости и нелепости напоминающего другое знаменитое убийство — Григория Распутина.

Но где была в ночь убийства «молодшая дружина» — сотни профессиональных воинов, каждый из которых всем был обязан Андрею Боголюбскому?! Они не пришли на помощь, когда князь со стонами, пятная собственный дворец кровью, пытался спрятаться под сени. А потом спокойно дали убийцам удалиться.

В Никоновской летописи сообщается, что сразу после смерти князя «гражане же боголюбстіи[292] и дворяне его (Андрея — В. М.) разграбиша домъ его». Во Владимире несколько дней горожане убивали княжеских управителей и слуг, грабили лавки и имущество князя. Никто даже не пытался отомстить убийцам или хотя бы усовестить их. Более того, труп Андрея Боголюбского вышвырнули на огород.

Только старый слуга Андрея Боголюбского нашел тело князя, несмотря на угрозы горожан и дружины, и закатал его в ковер. Вместе с мальчиком-служкой перенес тело в церковь. Но даже в церкви ему велели положить труп князя Андрея в приделе, около входа, а не в средней части храма. Двое суток пролежал здесь Андрей Боголюбский. Заговорщики и бывшие слуги входили в храм, пинали тело, плевали на него.

Только на третий день пришел игумен дальнего монастыря, собрал нескольких людей, и они омыли тело, положили его в гроб, отпели. На шестой день труп в гробу отнесли во Владимир.

Как только брат Андрея, суздальский князь Всеволод Большое Гнездо вошел с дружиной в Боголюбово, он тут же восстановил порядок и отомстил за брата. Со всей средневековой изобретательностью. Семерым убийцам подрезали поджилки, чтобы они не могли двигаться, положили в просмоленные гробы и утопили в озере.

Но все, же — как странно ведет себя и дружина, и горожане. Объяснить это можно только одним — «гордец» и «самодержец» вызывал у привычных к средневековой демократии русских негативные чувства. Сосредоточение власти в одних руках и упразднение вече им не понравились.

Смириться с единовластным правлением пришлось позже — после монгольского нашествия, когда поднялась династия московских князей. Эти князья правили без вече, и их власть стала гарантией освобождения Руси от ига Орды.

Когда кончился вечевой строй?

На северо-востоке Руси последний раз вечевые колокола били в 1262 году. В этот год по всей Руси вспыхнуло восстание против монгольских сборщиков дани, точнее, мусульманских купцов-бесерменов, которые выкупили у Орды этот выгодный бизнес. Полыхнуло в Суздале, Ярославле, Владимире… Как писал летописец, «бысть вече на бесермены по всем градом русским, и побита татар везде, не терпяще насилие от них». Бусурман перебили.

После восстания Александр Невский снял вечевые колокола и не велел больше собираться вече. Это было слишком опасно: монголы могли вырезать эту часть Руси до последнего человека.

Но в XIII веке вечевой строй был отменен только для тех 15 % русских людей, которые жили на северо-востоке. В Новгороде и Пскове вечевые колокола никуда не делись.

На русских землях, отошедших под Великое княжество Литовское, вечевой строй сохранялся и в XIV, и в XV веках. Он был в Киеве, Львове, Минске, Турове… Везде.

Но и после XV века вечевой строй не исчез. Просто постепенно русские города получали право управляться по Магдебургскому (или же немецкому) праву. От взаимного проникновения двух традиций демократии сложилась совсем не такая строгая, не такая формализованная система, как на романо-германском Западе.

Глава 3 Была ли демократия на Московской Руси?

Пространства огромной страны

Московия ХѴІ-ХѴІІ веков — страна, из которой родилась вся Российская империя. Это государство занимало северо-восток Руси с его суровым климатом, бедными почвами, громадными расстояниями. Олицетворение вечной судьбы русских — осваивать самые неблагоприятные для жизни места.

По огромным пространствам раскидано редкое население. Людей мало, чрезвычайно мало![293]

В этих условиях Москва, столица, начинает закономерно играть исключительную роль. Поднимающейся стране необходим единый центр.

Есть доля истины в старом высказывании Ивана Ильина, что лучший способ ввести в России демократию — это превратить ее из огромной континентальной страны в маленький океанический остров, похожий на Британский. Реалии Московии делают ее политическую традицию поневоле автократической, жесткой. Они выдвигают на передний план решения царя, за которым стоит группа высших чиновников и аристократов.

Но этих царей с сановниками те же российские реалии, сама природа Московии заставляют быть демократами. От любой власти не так уж трудно бежать на Восток, в Заволжье и в Сибирь, на Вольный Дон, на Север. От жестокой или морально неприемлемой власти люди просто уйдут. Нет необходимости ее даже свергать, поднимая восстания.

На уровне управления государством Московии необходима монархия или аристократия. На уровне местного самоуправления — демократия.

Про первую составляющую мы вроде наслышаны. Про вторую не знаем ничего.

Демократия на местах. Община и большаки

Жить одному среди бескрайних лесов опасно — слишком многое могло случиться с человеком, слишком подвержен он случайностям. В Московии жили семьями, в которых братья вели общее хозяйство. Несколько десятков человек составляли один хозяйственный организм во главе с патриархом — большаком. Он командовал коллективом из десятков детей и внуков, распоряжался и временем, и всеми ресурсами рода. Большак взаимодействовал с властями и представлял перед ними всю семью. Его власть была непререкаемой и для семьи, и для властей. Такой маленький крестьянский царь.