Дуглас Коупленд - Поколение А

• Название: Поколение А
• Автор: Дуглас Коупленд
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Контркультура
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-069481-5, 978-5-271-33643-0

Кто-то спился, кто-то – сторчался, кто-то просто вырос и продался истеблишменту. История поколения Х закончена. Настали «нулевые» – время Поколения А. Новая Зеландия. Франция. Канада. Шри-Ланка. Средний Запад США. Людей поколения А все больше. Пока что их можно не замечать, игнорировать, не принимать всерьез. Но они… изменят мир, и это только – вопрос времени. Вопрос только, – хочет ли мир, чтоб Поколение А его изменяло?

---

Кстати, когда я рассказывал о том, как на папин заводик нагрянули люди из Наркоконтроля, я забыл упомянуть о том, что у папы нашли псевдовинтажную жестяную коробку из-под соленого печенья, в которой лежали два чьих-то отрезанных указательных пальца. Папа использовал их для успешной проверки на аутентичность в какой-то долгоиграющей афере с поддельными чеками. Но ребята из Наркоконтроля не знали, что был еще и третий палец, который я потом отдал девчонке по имени Карли из компьютерного отдела Управления по борьбе с наркотиками. Уж не знаю, зачем ей такая радость. Тоже, наверное, для какой-то аферы. В обмен на палец Карли заделала мне потрясающий минет и дала доступ к камерам геостационарного спутника слежения за земной поверхностью. У нас с Карли могли бы сложиться долгие и серьезные отношения, но она стала требовать, чтобы я отрезал свой хвост (я ношу длинные волосы) и пожертвовал его фонду «Локонам любви»*. Прощай, Карли. Вы спросите, для чего мне понадобился доступ к камерам спутника слежения, передающим картинку в реальном времени? Для моих арт-проектов, конечно. Подробности будут чуть позже.

* «Локоны любви» (Locks of Love) – благотворительная организация в помощь раковым больным. Из волос, которые люди передают в фонд, изготавливают парики для детей из США и Канады. – Здесь и далее примеч. пер.

Так вот, в тот знаменательный день, когда меня ужалила пчела, я был на поле, в кабине своей «Кукурузной Мейзи» – совершенно роскошной уборочной машины, которая могла бы посрамить даже шикарный океанский лайнер, на котором отправилась в круиз компания эстетствующих гомосеков Я сидел голышом – а почему нет?! В герметизированной эргономичной кабине работал кондиционер, звукопоглощающие материалы внешней и внутренней отделки сводили уровень шума практически до нуля. Полная круговая обзорность позволяла следить за всем, что происходит вокруг. И если бы на ферму нагрянули нежданные гости, я бы их заметил издалека и всяко успел натянуть штаны.

Я слушал какую-то модную группу из Люксембурга – или из Ватикана, или из Лихтенштейна, или с Фолклендских остров – в общем, какой-то из тех мелких стран, чей валовой внутренний продукт складывается в основном из продажи почтовых марок заядлым филателистам и продажи альбомов мегамодных инди-роковых групп.

Четыре плазменных экрана у меня в кабине были настроены на 1) матч Национальной футбольной лиги, 2) какое-то совершенно безумное корейское гейм-шоу, в котором люди, одетые в костюмы зверюшек, боролись за призы, похожие на огромные надувные буквы, 3) вид на мою ферму (в реальном времени) со спутника Управления по борьбе с наркотиками и 4) спутниковый канал двусторонней видеосвязи с одним тихим фриком по имени Чарльз, который работает в службе закупки рекламных средств сингапурского подразделения BBDO и страдает бессонницей. Чарльз платит мне сто баксов в час за удовольствие наблюдать, как я сижу голышом в кабине своей «Кукурузной Мейзи». А я разве не говорил? Рыночная экономика в действии. Лишние бабки – они никогда не лишние. И если какому-то педику из другого полушария не жалко платить сотню в час, чтобы подрочить на мое изображение на экране, то я только за. Давай, Чарли, расстегивай штаны. Штаны от Эрменеджильдо Зеньи. Я знаю об этом, потому что читал твой секретный онлайновый профиль: #mailto:[email protected]

. Тут тебе и медведи, и львы, и тигры, и нездоровая страсть к модным брендам. В общем, диагноз ясен.

Как бы там ни было, Чарльз, похоже, уже получил свою ежедневную порцию легкой эротики, и мы с ним просто болтали. В частности, Чарльз заявил, что Айова – прямоугольный штат. Я возразил в том смысле, что вовсе даже не прямоугольный. Прямоугольный – это Колорадо. Чарльз сказал:

– Да, по форме он прямоугольный, но ты посмотри на карту округов Колорадо. Похоже на аппликацию из обрывков бумаги, сделанную неумелым дошкольником. А вот Айова разделена на 113 прямоугольников-округов. Ровненько, как по линейке.

– Прекрати издеваться над геометрической конфигурацией моего штата.

– Какой еще геометрической конфигурацией? Ты там что, обдолбался, Корн-Дог*?

* Корн-дог – тот же хот-дог, только не в обычном пшеничном хлебе, а в хлебе из кукурузной муки.

Ладно, допустим – только допустим, – что я был малость под кайфом в тот день. (Вы когда-нибудь встречали румынского лаборанта, который не берет взятки?) Но у меня правило: я принимаю всякие замечательные препараты, только когда погода ставит новый рекорд. И, кстати, меня зовут не Корн-Дог. Меня зовут Зак. Может быть, я иногда подтормаживаю, но у меня нет никаких нарушений психики. Просто мои мама с папой – когда до них наконец дошло, что я уж точно не Стивен Хокинг – говорили знакомым, что у меня легкое дефицитарное расстройство внимания. Ну, чтобы никто не подумал, что я дебил.

Я слышу, как люди спрашивают: «А где мама Зака?» «Он что, сирота?» Нет, у Зака есть мама. И у него намечается отчим по имени Кайл, который разводит генетически дефективных джек-расселл-терьеров в Сент-Джордже, штат Юта.

А Чарльз все никак не унимался:

– Интересно, о чем они думали, когда делили твой штат на округа?

Я изменил масштаб изображения на экране, куда передавалась картинка со спутника Управления по борьбе с наркотой, запросил карту Айовы, наложил на нее разметку геополитических границ. Чарльз был прав. Айова действительно прямоугольный штат.

Вообще-то конкретно в тот день я использовал спутник для интерактивного слежения за процессом создания своего очередного шедевра: десятиакрового члена с яйцами, который я прорубал комбайнером в кукурузе – в качестве запоздалой благодарственной открытки Господу Богу за то, что он дал мне родиться в таком окружении, которое в смысле культуры эквивалентно колеровочному аппарату в магазине строительных материалов. В этом году мне все равно не пришлось бы порадовать дядюшку Джея впечатляющими показателями урожайности: вся кукуруза была загублена. В ней обнаружили какой-то дефектный ген, смертельно опасный – нет, не для пчел; пчелы исчезли уже давно, – а для ос и мотыльков. Проявив нехарактерную гражданскую сознательность, кукурузные магнаты решили забраковать весь урожай. Лично я не особенно расстроился по этому поводу. Во всем есть свои плюсы. Во-первых, субсидии1. А во-вторых, я мог спокойно заняться своим арт-проектом.

Судьбоносный момент настал вскоре после того, как Чарльз рассказал мне о приватной вечеринке по случаю открытия нового ночного клуба. Там были какие-то конкурсы, Чарльз победил и выиграл «призовую стриптизершу», которая разделась, сидя у него на коленях. Одно из окон «Кукурузной Мейзи» слегка дребезжало. Я приоткрыл его, снова закрыл поплотнее, и – Шазам!* – меня ужалила пчела.

* Шазам! (Shazam) – волшебное слово, которое превращает обыкновенного подростка Билли Батсона, героя комикса «Капитан Марвел», в непобедимого супергероя, борца со злом.

САМАНТА

Палмерстон-Норт, Вангануи, Новая Зеландия

Ну, значит, так. Когда меня ужалила пчела, я стояла в высокой траве рядом с цветущим кустарником, а высоко в небе парила стайка смеющихся горлиц. В смысле, они не смеялись. Они просто так называются – смеющиеся. У меня было чувство, как будто время повернулось вспять, и меня занесло в недалекое прошлое, когда цветы были повсюду и воспринимались как должное. Если нужно конкретнее: этот самый цветущий кустарник, возле которого я стояла, располагался у пересечения Вебер-Форк-роуд и шоссе № 52, в двадцати милях от восточного побережья, в восточной части провинции Вангануи.

Я достала из сумки ломтик белого хлеба для сандвичей и положила его на землю. Потом встала над ним и приготовилась сфотографировать на камеру мобильного телефона. Вы, наверное, спросите: «А зачем?». Это хороший вопрос. Я делала «сандвич с Землей». Теперь вы спросите: «А что такое сандвич с Землей?». Да, я бы тоже спросила. Это когда по онлайновым картам вы находите какое-то место на нашей планете, которое располагается более или менее точно «напротив» вашего дома, только с другой стороны земного шара, а потом ищете человека из сетевых знакомых, кто живет где-то поблизости от этого места. Потом вы вычисляете точные географические координаты двух точек с обеих сторон планеты, договариваетесь о времени, отправляетесь в эту точку (каждый на своей стороне), кладете на землю по куску хлеба, созваниваетесь с сотовых телефонов и одновременно делаете фотографии. У вас получается два куска хлеба, а между ними – планета Земля. Это такая интернетская игра. Вы с кем-то на пару делаете сандвич с Землей, а потом размещаете фотки на своих личных сайтах. Может быть, кто-нибудь их увидит. И как только их кто-то увидит, это будет уже искусство. Вот как-то так.

Человек на другой стороне планеты – девчонка по имени Симона Ферреро – положила свой хлеб в центре Мадрида на углу Калье-Гуттенберг и Калье-Поета-Эстебан-де-Вильегас, ровно в десять вечера, то есть в десять утра по новозеландскому времени. Я нашла ее по Интернету и вообще ничего про нее не знаю – кроме того, что она согласилась сделать со мной сандвич с Землей.