Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6320 ( № 16 2011)

• Название: Литературная Газета 6320 ( № 16 2011)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

I. Установить с 1 мая 2005 г. дополнительное ежемесячное материальное обеспечение:

а) …бывшим несовершеннолетним узникам концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период Второй мировой войны, – в размере 1000 рублей…

д) бывшим совершеннолетним узникам нацистских концлагерей, тюрем и гетто – в размере 500 рублей».

Решение благородное, но, к горькому сожалению, для многих детей войны оно обернулось разочарованиями и обидами. Почему? Вглядимся в несколько судеб.

Солнечным июльским утром 1942 года жителей Донской слободы заставил всматриваться в небо непривычный гул. То чёрной вороньей стаей с запада летели самолёты. По 18–26 небесных «танков» одновременно утюжили переправу. Бомбы падали, рвались на берегу, на сельских улицах. Женщины, подхватив детишек, кинулись – кто в погреба, кто за околицу, прятались по кручам и оврагам.

С десяти утра до самой ночи фашисты бомбили запруженную людьми, лошадьми, техникой Калитву.

Вот что запомнилось живым свидетелям той поры.

«По ярочкам кровь лилась в Дон.

По темноте вернулись с мамой домой. Сели за стол есть, а на пороге хаты – военный. Говорит не по-нашему, дедушка после объяснит: финн. Солдат в свою сумку, насвистывая, вывалил из миски наши вареники. Бабка в крик, дед остановил её: молчи!»

Так началась оккупация.

Новая Калитва на полгода оказалась вражеской линией фронта. В одночасье немцы отселили, попросту говоря, выгнали, как скот, жителей нижней приречной части села, ввели комендантский час.

Житель Россоши Михаил Кривошеев, тогда ещё мальчишка, навсегда запомнил фашистскую шутку.

«Немцы-охранники приезжали, сменяя друг друга, на мотоциклах и лошадях. Кони крупнее наших. Разглядываю их, а фриц свернул соломенный жгут, ловко ухватил меня, петлю накинул на шею и поднял над землёй. Хорошо, бабушка увидела и заголосила. Полузадушенного, кинул немец меня под ноги в толпу».

Питались, по существу, подножным кормом. Рядом колосилось пшеничное поле. Рвали и вылущивали колосья, варили зерно.

Вскоре немцы обнаружили, что молоко для них разбавляется водой. Вредителей начали искать среди комсомольцев и коммунистов. Карательным отрядом СС было арестовано свыше двухсот человек, всех без суда и следствия расстреляли.

– В первые дни оккупации, – вспоминает Анна Жерновая, – нас, тех, чьи хаты и огороды были на обрыве у самого Дона, выгнали в степь. Жили в коровниках на колхозной ферме Сухая Криница в пяти километрах от Новой Калитвы.

Однажды к нам ворвались немцы в чёрной форме. Зачем-то стали рыться в узелках с одёжкой. Одному под руку попалось вышитое чёрно-красным крестиком старинное полотенце. Хозяйка Мария Романовна Красюкова не отдавала дорогой ей рушник, семейная память. Немец поднял оружие. Кто кричал, кто упал на колени. А одна догадливая бабушка заслонила собой Красюкову и, кивая на неё, крутила пальцем у виска, мол, у бабы не всё в порядке с головой. Немец, ругаясь, сунул полотенце в свою сумку и ушёл.

Гоняли взрослых на работы в поле и на рытьё окопов-траншей. Из надсмотрщиков особенно злобствовал итальянец Каприони. Заметит, что кто-то копал землю без особого усердия или останавливался передохнуть, кричал «Форсе!» и безжалостно стегал плёткой.

Новая Калитва будет освобождена 19 декабря 1942 года. А ещё раньше – в конце ноября и начале декабря – готовившиеся к защите обжитых рубежей фашисты лишат население последнего крова. Людям придётся уходить, скитаться в поисках приюта по таким же обездоленным иноземной оккупацией окрестным сёлам и хуторам. За неподчинение приказу о выселении с линии фронта гитлеровцы расстреляли и закололи штыками в Басовке около 70 человек, среди них 27 стариков и 18 малолетних детей. Село сожгли дотла.

Фашисты создавали лагеря смерти на всей захваченной территории. Вместе с военнопленными за колючую проволоку попадало и мирное население. Обращались с заключёнными зверски, убивали их. Так, после освобождения Россоши на окраине города, где находился концлагерь, обнаружили «5 ям с трупами убитых и замученных советских граждан. В них – не менее 1500 казнённых красноармейцев и мирных жителей, в том числе женщин и детей».

Эти факты – ответ тем, кто сейчас сеет в умы, прежде всего молодых, подлую мысль. Мол, пановали бы мы сейчас красиво и припеваючи, если бы фашисты победили в той страшной войне. Нацисты разрабатывали и осуществляли другие планы. Земли Советского Союза в Восточной Европе намечали заселять немецкими колониями.

– Я родился 30 сентября 1942 года в селе Карпенково за колючей проволокой, – рассказывает учитель-ветеран Владимир Белоусов. – Если точнее, то в фашистском концлагере, расположенном на территории хозяйственного двора колхоза имени Ворошилова. Если ещё точнее – в амбаре на камнях, в котором содержали под стражей мою маму со старшей дочерью и односельчанами.

Никогда в жизни я не обращался в суд, даже близко около здания суда не стоял. А после выхода президентского указа написал заявление о признании меня несовершеннолетним узником нацизма. Собрав немалое число документов – 42, – обратился в Каменский районный суд. То, что я испытал там и продолжаю испытывать, не приведи, Господи, видеть даже во сне. Моё заявление рассматривалось на трёх судебных заседаниях (26.05 – 10.06 – 22.06 2005 года). К приложенным бумагам потребовались свидетели-узники с документами узника. Затем выдвинули новое условие: нужны свидетели из уроженцев начала 20-х годов. А им сейчас уже за восемьдесят лет. Женщин-старушек преклонного возраста опрашивали, так что они в непривычной обстановке терялись. Особенно с пристрастием обращались к заявителям и свидетелям представители Пенсионного фонда. Малейшая неточность в показаниях – и заявителю следует отказ.

Моё дело разбухло со 115 до 210 страниц, но я всё равно остался в числе «отказников».

Моя родная сестра Белоусова (Фоменко) Нина, 1939 года рождения, признана узницей нацизма. Одна из двух сестёр Панковых – Мария – попала в число узниц, а Варваре отказано. В войну в лагере были они вместе.

– Знакомишься с очередным указом или законом, – душа радуется. Молодцы, пекутся о нас, простых смертных, – говорит ветеран-механизатор Нина Лубкина. – А как до дела доходит, с такой пробуксовкой всё исполняется, что без буксирного троса не обойтись.

Моё военное гетто – хутор Переходино. Двадцать семь дворов, от которых сейчас нет и следа. Я тогда под стол пешком ходила. В памяти сохранились угол в сараюшке и глубокий погреб, куда нас из хат выгнали фашисты. Чёрный хвост дыма за падающим подбитым самолётом. Жуткий холод, голод. Кормились ведь дубовыми желудями, тыквой, буряком-свёклой, лесным тёрном.

Своего отца не помню. Не осталось даже фотокарточки, он не любил сниматься. Призвали его в армию в первые дни войны.

Работать пошла в четырнадцать лет. Таких нас много. Жили трудно и честно. За погибшего отца никаких льгот не получала. Как же удивилась, а затем и возмутилась, когда в год шестидесятилетия Великой Победы прочла распоряжение Воронежской областной администрации о единовременной выплате суммы в 300 рублей детям погибших отцов, если их пенсия-заработок не превышает минимального размера оплаты труда.

Боже праведный, хотелось кричать и плакать! Дело не в этих несчастных деньгах, мне и миллионы отца не заменят. Но как же можно не понимать? При чём же здесь пенсия – оценка моего труда во благо государства? Распоряжение власти не одна я приняла как насмешку.

– Прямо перед нашествием 27 июня 1942 года вражеские самолёты бомбили нашу Старую Калитву Россошанского района, – рассказывает ветеран, учитель истории Иван Харичев. – На базарной площади погибли многие односельчане. Потом село было оккупировано и оказалось на вражеской передовой. Огороды по взгорью перепоясали траншеями, блиндажами, пулемётными гнёздами. Врыли в землю пушки. На колокольне Успенской церкви устроили наблюдательный пункт. В школе открыли госпиталь, а подвал превратили в каземат для военнопленных.

Заменившие в окопах немцев итальянцы в осенние холода выгнали нас из хат в сараи. Погнали, как быдло. Мне ещё и годика не было. Знаю об этом лишь по рассказам мамы Марии Харичевой.

…Перечитываю Указ № 363. Вроде попадаю, как говорят юристы, под пункт первый «а» – бывший несовершеннолетний узник концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания. И ежемесячная тысяча рублей к моей скудноватой учительской пенсии стала бы нелишней. Но как в суде доказать, что годовалым я оказался в гетто?

Подписав указ, президент поручил правительству Российской Федерации «обеспечить выделение средств на финансирование установленного пунктом I настоящего Указа дополнительного ежемесячного материального обеспечения и определить порядок его выплаты».