Анатолий Злобин - Дом среди сосен

• Название: Дом среди сосен
• Автор: Анатолий Злобин
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1984

В книгу известного советского писателя Анатолия Злобина вошел роман «Самый далекий берег» (1965), посвященный событиям Великой Отечественной войны, повести и рассказы: «Дом среди сосен», «Снегопад», «Билет до Вострякова» и др., а также «Современные сказки» — цикл сатирических новелл.

---

...Анна стала приходить ко мне каждый вечер и оставалась у меня до тех пор, пока стволы сосен, которые мы могли видеть из окна, не начинали проступать в предрассветном полумраке. Анна смотрела на сосны и говорила: «Пора».

Борис Иванович в самом деле решил уехать. Я зашел к нему, чтобы проводить его. Он кончил укладывать чемоданы.

— Вы только подумайте, — возбужденно говорил он, — ходил взвешиваться на медицинский пляж. Прибавил четыре с половиной кило. А ведь вышел из больницы худой как щепка. Я просто не поверил, встал на другие весы — плюс четыре с половиной. — Он был в удивительно хорошем настроении. Укладывая в чемодан белье, он беспричинно улыбался и без умолку болтал. — Как удачно удалось достать билет на самолет. Максимум через сутки я буду дома. А высплюсь в самолете: я уже научился спать в воздухе.

Меня бесило его самодовольство, и я не мог удержаться, чтобы не высказать всего, что я о нем думаю.

— Как видно, вам недолго пришлось блуждать в трех соснах?

Борис Иванович усмехнулся и пожал плечами.

— Послушайте меня, молодой человек, — так говорил он. — Послушайте старого волка. Вы скажете мне, что я циник, но все равно — слушайте. Когда у мужчины есть верная пристань, куда он в любую минуту может вернуться и причалить, никакие сосны ему не страшны — ни три, ни десять, ни дремучий лес.

Я промолчал. Затянувшееся прощанье прервал гудок машины, которая должна была отвезти его к самолету. Я помог ему донести вещи до такси, и мы расстались, не обменявшись даже адресами.

Борис Иванович уехал, Лилия погрустила один вечер, а назавтра была по-прежнему красива и весела. Комнату Бориса Ивановича занял тихий сморщенный старичок в узорчатой китайской пижаме. Он тихо сидел за столом, потом, всегда с книгой в руках, шел на море и сидел там на песке, не снимая пижамы. Никто ни разу не видел его не в пижаме. По вечерам он тихо сидел в своей комнате или в саду. Его так и прозвали в нашем доме — «старик в пижаме».

Я по-прежнему проводил день на море, после обеда занимался своими нефтяными скважинами и с нетерпением ждал того часа, когда сосны в саду растворятся в вечерней темноте и Анна придет ко мне.

Как-то утром я не увидел за столом Эрика. На его месте сидел высокий круглолицый блондин в спортивной куртке. Я посмотрел еще и обнаружил, что нет Марты — она тоже уехала.

Почему уехал Эрик? Во время обеда мне не удалось поговорить с Анной, но я надеялся, что она догадается зайти ко мне, и пошел в свою комнату. Работа не клеилась, я в сердцах отложил рукопись и лег на кровать.

В дверь постучали, и в комнату вошла мать Анны, как всегда угрюмая и чем-то недовольная.

— Я должна переменить ваше белье, — сказала она. — Анна плохо себя чувствует и не может заняться хозяйством.

Я поднялся с постели.

— Что с Анной? — спросил я. — Надеюсь, ничего серьезного?

Она не ответила и стала расстилать белье. Я стоял у двери и смотрел на нее: я никогда не понимал этой женщины. Что она от меня хочет?

Взбив подушки, она подошла к окну и сказала, не глядя на меня:

— Я хотела предупредить вас, что по вечерам надо закрывать окно.

— Почему? — я попытался улыбнуться. Она осуждающе смотрела на меня:

— Ночи становятся холодными. Вы можете простудиться. Я не хочу допустить, чтобы кто-либо болел в моем доме.

— В таком случае, разумеется, надо скорей закрыть окно, — весело сказал я. — Нет, нет, разрешите, я сам сделаю это.

Я плотно закрыл створки окна и для верности запер их на крючок.

— Так будет лучше, — удовлетворенно сказала она и вышла из комнаты.

Я долго сидел на кровати, пока не почувствовал, что в комнате становится душно. Я сделал попытку пересесть за стол, но с работой ничего не получалось. Тогда я махнул рукой и пошел на улицу. Не успел я выйти за калитку, как увидел, что навстречу идет Анна. Она шла как ни в чем не бывало, увидев меня, она радостно помахала рукой. Я поспешил к ней:

— Анна, что случилось?

— Ничего.

— Неужели ты ничего не скажешь мне?

— Лилия уезжает в город, — сказала она. — Я сейчас иду провожать ее.

Я удивился и посмотрел на Анну. Она пояснила:

— У нее заболела мама. Лилия пробудет в городе два-три дня и вернется обратно.

Я все еще ничего не понимал. Анна рассмеялась:

— Неужели ты не понимаешь? Ведь Лилия живет в моей комнате. Она уедет в город, и я останусь одна. Ты сможешь прийти вечером ко мне. Дверь будет открыта. Я буду ждать тебя.

Я еще ни разу не был у Анны. Вечером я дождался, когда на террасе кончилась музыка и все стихло в доме, и пошел к ней. Я прошел по темному коридору и открыл дверь в гостиную, где мы иногда обедали, когда на террасе было холодно. Из гостиной вели две двери: одна — к Анне, вторая — в комнату ее матери. Я постоял в темноте, соображая, куда мне нужно идти, и на цыпочках прошел к дальней двери.

В комнате никого не было. Укрепленная на высокой деревянной палке, в углу стояла лампа, обтянутая малиновым шелком, и все предметы в комнате казались малиновыми. Под лампой стояла низкая широкая тахта с подушками, у другой стены была полка с книгами, низко поставленное к полу высокое зеркало. Конечно, это была ее комната, я попал правильно.

В гостиной послышались шаги. На всякий случай я отошел к стене, так чтобы раскрывающаяся дверь загородила меня.

Дверь тихо раскрылась. В комнату вошла Анна с подносом в руках. На подносе стояли две чашки, кофейник и еще какие-то вазочки с сахаром и печеньем. Она поставила поднос на круглый низкий столик у тахты и склонилась над ним, возясь с кофейником. Она была в тяжелом длинном халате, в котором всегда выходила на берег, и еще не замечала меня.

Я повернул выключатель, и в комнате стало темно. Негромко звякнула ложка, послышался смех Анны.

— Ты уже пришел? — сказала она и опять засмеялась. — Разве мы не будем пить кофе?..

Мы долго лежали в темноте и молчали. Ее голова лежала на моем плече, и волосы касались лица.

— Как зовут твою жену? — спросила она вдруг.

— Майя.

— Майя, — сказала она задумчиво. — Красивое имя. А как вы назвали сына?

— Костик. Ему уже пять лет. Он все понимает, замечательный человек.

— Константин Владимирович, — сказала она, слушая свой голос. — Очень длинно. А чем она занимается?

— Работает врачом.

— Ты любишь ее?

— Мы разошлись восемь месяцев тому назад.

Анна вздрогнула и приподнялась на локте, заглядывая в мое лицо. Я видел совсем близко ее глаза, слышал ее дыхание и ждал, что скажет она мне: до этого она никогда не спрашивала меня о жене, и я не рассказывал ей о том, что у нас произошло. Было очень важно, что она скажет мне сейчас. Анна наклонилась ко мне совсем близко.

— Можно мне поцеловать тебя? — спросила она и, не дожидаясь ответа, коснулась губами моего лба.

В соседней комнате послышались шаги. Кто-то прошел по коридору и вошел в гостиную. Анна подняла голову и прислушалась.

— Аника, ты не брала кофейник? — спросила ее мать, стоя за дверью.

Анна вышла в гостиную, плотно прикрыв дверь за собой. Они говорили довольно долго, потом она вернулась, села рядом со мной на тахту и взяла мою руку.

— И я ничего не знала. Почему ты не говорил мне раньше?

— Не надо говорить об этом, — сказал я.

— Как я была бы счастлива, если бы моя любовь могла помочь тебе. Теперь я понимаю, о чем ты думаешь все время. Я очень люблю тебя.

Первый раз Анна произнесла это слово, и вдруг я почувствовал страх — я был совершенно не готов к этому. Мог ли я ответить на ее чувство?

— Неправда, — сказал я. — Я все время думаю о тебе. Ты очень хорошая, Анна. Ты просто замечательная. Но не надо говорить об этом. Зачем приходила твоя мать?

— Мама сердится на меня за Эрика, — сказала Анна, опускаясь на тахту.

— Почему он уехал? — спросил я.

— Он же был моим женихом. Прошлым летом он снимал у нас комнату. — Анна негромко засмеялась. — Он жил в той же комнате...

— Почему он уехал?

— Какой ты смешной и ревнивый. Эрик хотел жениться на мне, а я поняла, что стала равнодушна к нему. Я сказала ему «нет» еще до того вечера, когда мы зажигали костры. Но он сказал, что будет ждать моего ответа до осени.

— Почему уехал Эрик? — спросил я. — Ты рассказала ему?

— Конечно. Я рассказала ему все. Сказала, что люблю тебя. Иначе он не уехал бы.

— Он уехал с Мартой?

— Да. Он сделал ей предложение, и она согласилась. Они решили, что устроят свадьбу в городе. У него там большая квартира, и Марта будет ему хорошей женой. Он станет большим ученым.

— Я, пожалуй, пойду к себе, — сказал я.

— Не сердись. Побудь со мной еще.

— Разве можно сердиться на это? Просто твоя мать была права: не надо оставлять окно открытым на ночь.

— Но ведь сегодня этого нет. Ведь сегодня ты сам пришел ко мне. Мама сердится на меня и не понимает, что я тебя люблю. Она больше не придет. Я давно мечтала, когда можно будет позвать тебя к себе, чтобы ты выпил кофе в моей комнате и остался у меня. Сейчас я включу плитку и сварю новый кофе.