Элизе Реклю - Эволюция, Революция и идеалы Анархизма

• Название: Эволюция, Революция и идеалы Анархизма
• Автор: Элизе Реклю
• Издательство: Книжный дом «ЛИБРОКОМ» aka URSS
• Жанр: Философия
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-397-00273-8

В настоящей книге, автор которой — известный французский ученый-географ, политический деятель и теоретик анархизма Э. Реклю, рассматриваются понятия «эволюция» и «революция» как две последовательные стадии процесса общественного развития. Автор подчеркивает неразрывное единство эволюции и революции в деле социального освобождения человечества.

Рекомендуется историкам, философам, политологам, а также всем, кто интересуется историей социально-политических учений.

---

«Моя армія, мой флотъ» говоритъ императоръ Вильгельмъ, и пользуется всякимъ случаемъ, чтобы повторять своимъ солдатамъ и морякамъ, что они его вещь, что они принадлежатъ ему и физически и морально, и что они не должны смущаться ни на минуту стрѣлять въ отца или мать, если ихъ властелинъ укажетъ имъ эту живую цѣль. Вотъ что значитъ говорить ясно. По крайней мѣрѣ эти чудовищныя слова имѣютъ то достоинство, что они ясно выражаютъ ту автократическую мысль, что наше общество таковое, какъ оно есть, есть божественное учрежденіе. И если въ Соединенныхъ Штатахъ, или въ свободной Гельвеціи главнокомандующій не осмѣливается произносить подобныхъ рѣчей, онъ тѣмъ не менѣе, руководится ихъ смысломъ и когда приходитъ время, онъ примѣняетъ ихъ дословно. Въ «великой» Американской Республикѣ президентъ Макъ Кинлей наградилъ чиномъ генерала — героя, который примѣнялъ къ своимъ филипинскимъ плѣнникамъ «пытку водой» и отдалъ приказъ на островѣ Самаро разстрѣлять всѣхъ дѣтей старше десяти лѣтъ.

Въ маленькомъ кантонѣ Ури другіе солдаты, которые не имѣютъ счастья проявлять свою дѣятельность въ такомъ же большомъ масштабѣ, какъ ихъ собратья въ Соединенныхъ Штатахъ, «возстанавливаютъ порядокъ», разстрѣливая своихъ братьевъ рабочихъ. Итакъ, не теряя своего нравственнаго и человѣческаго достоинства и понятія о своей независимости, люди принуждены въ продолженіи многихъ лѣтъ вести такой образъ жизни, который пріучаетъ ихъ къ преступленію, пріучаетъ переносить безъ возмущенія грубости и оскорбленія или, что всего хуже, заставляетъ ихъ отказаться отъ собственной мысли и воли, подчиниться чужой и совершать поступки, которые они никогда не совершали бы по собственной иниціативѣ. Солдатъ не безнаказанно молчалъ въ продолженіи двухъ или трехъ лѣтъ: будучи лишена возможности свободно высказываться, мысль его атрофируется. А во всѣхъ другихъ государственныхъ учрежденіяхъ, называйся они «либеральными», «благотворительными» или «чиновническими» развѣ происходитъ не то же самое, что въ судѣ и арміи. Не должны ли они фатально быть автократическими, злоупотребляющими властью и по этому вредными. Писатели—сатирики уже давно высмѣиваютъ бюрократическіе недостатки правительственныхъ учрежденій; но, какъ бы ни были смѣшны всѣ эти канцеляристы, вредъ причиняемый ими тѣмъ ужаснѣе, что они дѣйствуютъ можетъ быть, вопреки желанію и ихъ самихъ едва ли можно упрекнуть въ немъ, этихъ безсознательныхъ жертвъ политическаго организма, застывшаго въ опредѣленныхъ формахъ и находящегося въ вѣчномъ противорѣчіи съ жизнью. Независимо отъ другихъ развращающихъ элементовъ, фаворитизма, бумажнаго дѣлопроизводства, отсутствія полезной дѣятельности у цѣлой массы чиновничьяго люда, самый фактъ существованія регламентированнаго механизма съ его сводомъ законовъ, принужденіями и штрафами, жандармами и тюремщиками, вся эта путаница политическихъ, религіозныхъ, моральныхъ и соціальныхъ понятій, передаваемыхъ изъ поколѣнія въ поколѣніе — фактъ абсурдный самъ по себе, можетъ имѣть только противорѣчивыя послѣдствія. Жизнь полная неожиданностей, вѣчно возобновлящаяся, не можетъ быть втиснута въ рамки уже отжившихъ условій. Сложный и запутанный административный механизмъ не только дѣлаетъ часто невозможнымъ разрѣшеніе самыхъ простыхъ вопросовъ, но даже совсѣмъ останавливается въ самый необходимый и важный моментъ, и тогда только какой-нибудь «государственный переворот» можетъ облегчить положеніе. Правители и сильные міра жалуются въ такомъ случаѣ, «что законность убиваетъ ихъ», смѣло выходятъ изъ ея рамокъ, чтобы «возстановить порядокъ». Удача легализируетъ ихъ поведеніе въ глазахъ историка, а неудача ставитъ въ ряды преступниковъ. Тоже самое постигаетъ и толпу подданныхъ или гражданъ, которые нарушаютъ правила и законы революціоннымъ путемъ: признательное потомство чтитъ ихъ, какъ героевъ; пораженіе обращаетъ ихъ въ разбойниковъ.

Формирующіеся учрежденія принадлежатъ къ самымъ опаснымъ; еще за долго до того, какъ они становятся оффиціальными, государственными учрежденіями, еще до полученія хартій изъ рукъ какого-нибудь государя, или представителей народа, они стремятся жить на счетъ общества и создать изъ своихъ интересовъ особую монополію. Такъ корпоративный духъ людей, получившихъ дипломъ изъ одной и той же высшей школы обращаетъ всѣхъ «коллегъ», какъ бы они хороши ни были, въ безсовѣстныхъ заговорщиковъ противъ общества, заключившихъ союзъ въ интересахъ собственнаго благополучія; этотъ духъ обращаетъ ихъ въ хищниковъ, которые станутъ обирать прохожихъ и дѣлить между собою добычу... Посмотрите на этихъ будущихъ чиновниковъ, еще въ коледжѣ въ своихъ нумерованныхъ кэпи или въ университетѣ въ бѣлыхъ или зеленыхъ шапочкахъ! облекаясь въ форму, они, можетъ быть, не давали никакой присяги, но отъ этого они ничуть не менѣе подчиняются духу касты и настойчиво стремятся избирать для себя благую часть. Попробуйте затронуть спесь старыхъ политехниковъ: попытайтесь устроить такъ, чтобы какой-нибудь человѣкъ съ заслугами занялъ мѣсто въ ихъ рядахъ и раздѣлилъ бы съ ними обязанности и почести. Самый могущественный министръ не могъ бы добиться этого. Ни за что не примутъ — «выскочку». Что до того, что инженеръ, дѣлая видъ, будто онъ не позабылъ изученнаго съ такимъ трудомъ ремесла, строитъ непрочные мосты, слишкомъ низкіе туннели, непрочныя стѣны резервуаровъ, — нужно чтобы онъ прежде всего окончилъ высшую школу, и чтобы онъ имѣлъ честь принадлежать къ числу «pipos».

Соціальная психологія учитъ насъ относиться съ недовѣріемъ не только къ сложившейся власти, но и къ той, которая находится еще въ зародышѣ. Необходимо также тщательно разъяснить себѣ, что значитъ на практикѣ, имѣющія, повидимому, невинный или даже соблазнительный смыслъ слова: «патріотизмъ», «порядокъ» и «соціальный миръ». Безъ сомнѣнія — любовь къ отечеству — очень естественное и почтенное чувство: для изгнанника въ высшей степени отрадно слышать звуки родной рѣчи и увидѣть снова мѣста, которыя напоминаютъ родину. Любовь человѣка простирается не только на вскормившую его почву, на звуки рѣчи, которые усыпляли его въ колыбели, она относится также къ сынамъ его родной страны, съ которыми у него одинаковыя представленія, чувства и привычки, и наконецъ, если онъ человѣкъ съ возвышенной душой, онъ отдается всецѣло чувству солидарности съ тѣми, нужды и желанія которыхъ ему близки. Если патріотизмъ заключается въ этомъ — какой человѣкъ съ сердцемъ не патріотъ. Но почти всегда это слово скрываетъ въ себѣ смыслъ не имѣющій никакого отношенія къ «общности чувствъ» (Сенъ Жюстъ) или «любви къ странѣ своихъ отцовъ».

По странному противорѣчію никогда не говорили объ отечествѣ съ такой шумной аффектаціей, какъ съ того времени, когда оно готово раствориться въ великомъ отечествѣ всего человѣчества. Повсюду развѣваются національныя знамена, особенно у воротъ кабаковъ и на увеселительныхъ домахъ. «Правящіе классы» повсюду трубятъ о своемъ патріотизмѣ, благоразумно помѣщая свои фонды заграницей и вступая въ торговыя сдѣлки съ Вѣной или Берлиномъ, торгуя всѣмъ, что имъ обѣщаетъ доходъ, вплоть до государственныхъ тайнъ. Даже ученые, забывъ время, когда они составляли всемірную интернаціональную республику, говорятъ теперь о наукѣ французской, нѣмецкой, итальянской, какъ будто можно подъ присмотромъ жандармовъ заключить въ границы познаніе фактовъ и пропаганду идей. Превозносится протекціонизмъ для произведеній ума, какъ для рѣпы или для хлопчато-бумажныхъ издѣлій. Но пропорціонально этому суженію мозговъ крупныхъ ученыхъ расширяется мысль малыхъ. Люди, стоящіе на верху, поневолѣ сокращаютъ свои владѣнія и утрачиваютъ свои надежды по мѣрѣ того, какъ мы — бунтовщики овладѣваемъ вселенной и расширяемъ свои сердца. Мы находимъ себѣ товарищей по всему земному шару, отъ Америки до Европы, и отъ Европы до Австраліи. Мы употребляемъ одинъ и тотъ же языкъ — языкъ борьбы за однѣ и тѣ же интересы, и близокъ моментъ, когда мы вдругъ окажемся объединенными на общей тактикѣ и на общемъ лозунгѣ. Наши союзы возникаютъ во всѣхъ уголкахъ міра.

Въ сравненіи съ этимъ всемірнымъ движеніемъ — то, что привыкли называть патріотизмомъ есть явленіе регрессивное со всѣхъ точекъ зрѣнія. Нужно быть наивнымъ среди наивныхъ, чтобы не знать, что «катехизисъ гражданина» проповѣдуетъ любовь къ отечеству въ цѣляхъ служенія интересамъ и привиллегіямъ правящаго класса и что онъ стремится поддержать въ выгодахъ того же класса ненависть между слабыми и обездоленными, живущими по одну и другую сторону границы. Словомъ патріотизмъ, по новѣйшимъ комментаріямъ къ нему, прикрывается старая практика рабскаго подчиненія волѣ одного начальника, полное отреченіе отъ индивидуальности передъ людьми, обладающими властью, и стремящимися эксплоатировать цѣлую націю, какъ слѣпую силу въ своихъ интересахъ. Точно также слова «порядокъ», «соціальный міръ» — красиво звучатъ для нашего слуха: но мы хотимъ знать, что именно понимаютъ подъ этими словами — эти добрые апостолы — наши правители. Да, миръ и порядокъ — это великій идеалъ, котораго нужно достигнуть, — при одномъ условіи однако: этотъ миръ не долженъ быть миромъ могилы, а порядокъ не долженъ имѣть ничего общаго съ порядкомъ, который водворенъ былъ въ Варшавѣ. Нашъ будущій миръ не долженъ имѣть своимъ источникомъ бесусловное господство однихъ и безнадежное порабощеніе другихъ: — нѣтъ, онъ долженъ покоиться на открытомъ и полномъ равенствѣ всѣхъ товарищей.