Жак-Ив Кусто - «Калипсо» и кораллы

• Название: «Калипсо» и кораллы
• Автор: Жак-Ив Кусто
• Издательство: «Знание»
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1974

В брошюре рассказывается об исследованиях известного океанографа Жака-Ива Кусто. Приводится большой фактический материал о жизни обитателей подводного мира, о наблюдениях, проводимых группой Кусто на «Калипсо», о том, как проводились съемки фильма «Мир без солнца». Брошюра рассчитана на широкие круги читателей.

---

Двадцать девятого апреля наше судно бросило якорь у острова Пемба, вблизи Занзибара. С восемнадцатого марта мы хромали на одном моторе, скорость не превышала шести узлов, и мне хотелось проверить, не могут ли наши аквалангисты сами справиться с ремонтом. Конечно, нового требного вала не достать до самой Момбасы, но надо было заранее убедиться, сумеют ли аквалангисты удалить два куска сломавшегося вала, не вызвав при этом течи. Мы трудились целый день и выяснили, что им это не под силу. Однако день этот не был потрачен зря. Трудясь под корпусом, аквалангисты открыли подлинную сокровищницу морской фауны — рогатых рыб, редкий вид морской звезды, вооруженной шипами, которая выглядела так, словно ее вырезали из дерева и окрасили в серый и красный цвета. Они увидели также огромных голотурий и ракообразное длиной около пятнадцати сантиметров, зеленого цвета, очень похожее на богомола. Мало того, что у этой твари глаза делились на четыре доли — на голове еще были два ложных глаза! Омер доставил необычное создание на борт «Калипсо», и Барский снял его в аквариуме.

В этот же день на нашу долю выпал очередной из бесконечного ряда сюрпризов, которым море не устает поражать своих поклонников, — на нас обрушилось целое облако насекомых. Это были громадные, злые черные мухи. Наш врач был поражен. Он в жизни не видел и не слышал ничего подобного.

Пятого мая мы пришли в Момбасу. Близился сезон муссонов, и надо было поскорее уходить в Красное море. У меня были неприятные воспоминания о том, как ведет себя Индийский океан в это время года… Дважды — в 1954 году и в 1955 году — нас крепко помотало, когда мы замешкались у Сейшельских островов. Досталось тогда «Калипсо». А переход до мыса Гвардафуй выдался таким тяжелым, что я ничуть не мечтал снова пережить что-либо подобное.

В два дня нам сменили правый вал. Мы воспользовались задержкой, чтобы посетить один из кенийских заповедников. А затем подняли якорь и взяли курс на Красное море, радуясь тому, что снова можем развивать нормальный ход — десять с половиной узлов. И только теперь, буквально накануне муссонов, мы наконец увидели китов. Фалько удалось пометить одного из них, и мы целый день шли за ним, записывая сигналы, которыми кит обменивался со своими сородичами. Потом он освободился от гарпуна, и мы потеряли его.

В той же области нам удалось заснять китовую акулу — очень редкую представительницу акул; до тех пор я видел ее только два раза. Китовая акула — самая крупная изо всех рыб, она достигает в длину около двадцати метров, весит до двадцати тонн. У нее такие же круглые, неподвижные глаза, как у других акул, типичный спинной плавник. В книге «Акула — блистательный варвар морей» мой сын Филипп подробно описал эту встречу; я здесь отмечу только, что при всей грозной внешности этого чудовища оно сравнительно миролюбиво, кормится только планктоном, мелкой рыбешкой и кальмарами. Этакая гора мяса, приводимая в движение таинственными, загадочными импульсами… Несмотря на внушительный вид, китовая акула вела себя вполне дружелюбно, даже позволила Раймону Колю покататься верхом на ее хвосте.

Как ни интересны были эти встречи, из-за них муссон чуть не накрыл нас. Индийский океан стал свинцовым, серые валы тяжело перекатывались под низко нависшими тучами, когда мы вошли в Аденский залив. И увидели еще одно стадо китов.

Но и в заливе погода нам не улыбалась. Зато стоило нам через Баб-эль-Мандебский пролив войти в Красное море, как море кругом снова стало ярко-синим, хотя в небе по-прежнему плыли зловещие желтые тучи. На весь сезон муссонов нам предстояло быть узниками Красного моря. И целый месяц нас здесь терзал хамсин — египетский ветер с песком, который проникает всюду, и ни механизмам, ни человеку нет от него спасения.

Коралловые западни в Красном море

Двадцать шестого мая 1967 года мы вышли из Джибути и, следуя вдоль аравийских берегов, достигли островов Фарасан, которые по обилию морской фауны, наверно, стоят на первом месте во всем мире. Мне хотелось еще раз посетить район Фарасанов, чтобы убедиться, коснулся ли здешних кораллов тот же процесс упадка, какой мы наблюдали на рифах Индийского, океана. Хоть бы не увидеть и здесь кладбища мертвых кораллов, поразившего нас на Мальдивских островах: пустынный грунт, серый песок, над которым тут и там торчат безжизненные ветви мабрепор— словно опустошенный ураганом лес без птиц. Для того, кто любит море, нет более кошмарного зрелища.

Кораллы Красного моря сильно отличаются от формаций Индийского океана. В районах Космоледо, Мальдивских и Сейшельских островов рифы образуют атоллы, острова, архипелаги. В Красном море мабрепоры выступают в другой роли, они встречаются не изолированными блоками, а в виде сложного комплекса, простирающегося вдоль побережья: с севера на юг много километров. Такие образования называют окаймляющим рифом. В Красном море параллельно ему невдалеке тянется еще и барьерный риф.

Ни один нормальный капитан по доброй воле не пойдет между этими двумя коралловыми стенами. Но наша работа в этом и заключается: делать то, чего другие делать не станут. Чтобы исследовать царство кораллов, надо было идти на риск. В данном случае — следовать между коралловыми формациями, способными в любую минуту пропороть борта «Калипсо». Не буду, однако, сгущать краски. Как-никак, за плечами у меня был шестнадцатилетний опыт навигации в таких условиях.

Больше того, мне нравится водить «Калипсо» в лабиринте коралловых коридоров и тупиков. Нравится испытывать себя и маневренность «Калипсо». К сожалению, морские карты тут бесполезны. Белые пятна только внушают тревогу; малейшая ошибка — и «Калипсо» врежется в кораллы. Конечно, наше суденышко крепкое, и все-таки…

Я задумал начало пребывания в Красном море посвятить осмотру затонувших судов. В моем запаснике их много, и мне они никогда не надоедают. Некоторые даже помечены на картах. Для меня самое интересное в них то, что затонувшие суда быстро становятся средоточием морской фауны, в них находят убежище рыбы, и снаружи пристраиваются другие виды. Проблема пищи тут не существует, есть только проблема места. И корпус затонувшего корабля форменный заповедник, это особенно верно для теплых вод, где кораллы, покрывая остов судна, делают его похожим на скелет какого-то сказочного существа.

У восточной оконечности острова Джебель-Зукар мы целый день изучали три затонувших судна. Одно из них, самое красивое, совершенно обросло кораллами и стало приютом для множества разноцветных рыб. Тут было что поснимать! Настоящий корабль-призрак… Известковые оболочки кораллов были облеплены моллюсками; мы увидели немало жемчужниц. Аквалангисты выловили несколько штук, но не нашли в них и намека на жемчуг. А с меня довольно одного зрелища некогда величественного корабля, ставшего владением морских организмов.

За тридцать лет мы с моими товарищами повидали немало погибших судов — как в Средиземном море, где они словно окутаны туманом, только металлические ребра торчат, так и в коралловых морях, где их буквально сокрушает жизненная сила океана. Поистине такие корабли продолжают жить после смерти…

Одной из задач нашей экспедиции было исследовать мелководье в двадцати одной миле от вулканического острова Джебель-Теир. Глубина, по описаниям, здесь около тридцати метров, грунт — чуть ли не копия острова, только не сумевшего подняться над поверхностью моря.

Отказ эхолота задержал нас, но Марселей лихорадочно принялся его чинить. Тем временем Жан Филипп Адриен Пле, а попросту «Дядюшка», изучив карты и радарные данные, заявил:

— Обойдемся ручным лотом. Как будет тридцать метров, бросим якорь.

Я не возражал. Вот уже 33 метра выдано, а лот все не коснулся дна. Тут заработал эхолот, и выяснилось, что глубина вокруг «Калипсо» — сорок с лишним, а чуть дальше — больше тысячи метров. Другими словами, мы находились в желанной точке.

Спустили на воду буй, сделали промеры. Вместо отмели на тридцатиметровой отметке оказалось вытянутое узкое плато на глубине сорока метров. Американские моряки называют такие образования «плоская подводная гора». Не исключено, что в какие-то давние времена она выступала над водой. Коралловый риф? Или кратер затонувшего вулкана?

Мы спустили акулоубежище и телевизионную камеру. На экране смутно обозначился-ровный грунт с отдельными буграми… кораллы… и вездесущие акулы. Я решил идти с Фалько под воду в «ныряющем блюдце», чтобы исследовать подводную гору. Тем временем аквалангисты, сменяя друг друга, занимались съемкой из акулоубежища.

И вот «ныряющее блюдце» коснулось дна. Грунт и впрямь был таким ровным, каким его показал телевизор. Очень похоже на снимки, сделанные нами на такой же горе в Атлантике в 1959 году. Кругом ходили акулы, некоторые из них показались мне на редкость крупными и откормленными. Ничего не скажешь, красивые бестии… Мы увидели также стайки помпано и множество прочих рыб, типичных для прибрежных рифов, в том числе и «хирургов».