Эвальд Ильенков - Понятие “абстрактного” (“идеального”) объекта

• Название: Понятие “абстрактного” (“идеального”) объекта
• Автор: Эвальд Ильенков
• Издательство: Наука
• Жанр: Философия
• Год: 1968

Введите сюда краткую аннотацию

---

Ибо «общие признаки», свойственные каждому из индивидов того или другого «вида», «класса» или «рода», никак еще не характеризуют сами по себе этот «вид», «класс» или «род», он остается некоторым мистически-непостижимым Иксом.

Предположим, что человек захотел, пользуясь логикой эмпиризма, понять такое довольно несложное целое», как радиоприемник. Для этого он будет обязан, оставаясь верным этой логике, вместо «конкретного целого», называемого радиоприемником, поставить перед своим мысленным взором некоторое «множество деталей», единичных экземпляров «класса радиодеталей», и стараться с помощью Абстракции отыскать между ними «нечто общее». Он будет искать то Абстрактно-Всеобщее, которым одинаково обладает каждая радиодеталь: и лампа, и конденсатор, и диод, и рукоятка включения и т. д. и т. п.

Понятно, что из «абстрактов», полученных таким путем, никогда не составишь хотя бы приблизительного представления о том «целом», в составе которого существуют и работают перечисленные детали. Ибо в тех «абстрактно-общих признаках», которыми одинаково обладают и триод, и обмотка громкоговорителя, и кнопка переключателя диапазонов, специфическая, конкретно-всеобщая взаимосвязь между ними не выражена никоим образом.

Поэтому даже самый полный и законченный ряд тех «общих признаков», которыми обладают «все детали» известного целого (будь то радиоприемник или коллектив людей, занятых общим делом) ни на миллиметр, не приблизит нас к пониманию того конкретно-общего дела, которое тут поделено между отдельными деталями, между «единичными, чувственно-воспринимаемыми» вещами или людьми.

Всё это конкретно-всеобщее (взаимозависимость между разными деталями данного, конкретно-специфического «целого») и выступит затем в сознании эмпирика как очередной Абстракт, некая «Абстрактная Модель», в согласии с требованиями которой разрозненные детали организуются и комбинируются в то или другое «целое». [71]

Этот Абстракт поневоле приходится привносить «со стороны», а не из рассмотрения «деталей». Почему? Да просто потому, что в ходе рассмотрения «деталей», нацеленного на отыскание «абстрактно-общего между ними», как раз сознательно и отворачивались (абстрагировались) от того самого момента в составе каждой детали, который эту конкретно-всеобщую связь «целого» и «выражает».

В составе каждой детали (каждого единичного факта) логика эмпиризма рекомендует выявлять лишь то абстрактно-всеобщее, в котором «специфика» данной детали, как детали этого, а не какого-то другого целого, как раз и гасится.

Это и значит, что каждая деталь с самого начала была рассмотрена крайне абстрактно, то есть крайне односторонне, частично.

Неизбежным дополнением к этой абстрактности и является Абстракт, характеризующий «Целое», но уже без всякой связи с рассмотрением каждой детали, ее специфики.

Отсюда и представление об «Абстрактном Объекте», об «Абстрактной (идеальной) Модели», которая своей властью связует детали, вполне друг к другу равнодушные и безразличные, в некоторое единство, в некоторое органическое целое. А называют ли этот мистический Абстракт «Понятием», «Энтелехией», «Идеей» или «Формой Языка», «Формой Языкового Каркаса» или «Моделью» — это уже совершенно безразлично. Ибо постигается Абстракт (представляющий целое) уже не на пути эмпирического исследования и анализа деталей, единичных явлений, а на совсем ином пути, на пути «логического конструирования», «моделирования» и т. д. и т. п.

Это неизбежно, ибо абстрактно-всеобщие определения «целого» не могут быть получены в качестве абстрактных определений «каждого отдельно взятого элемента этого целого как абстракции, в которых представлено общее всем без исключения элементам (каждому из них) «свойство», «признак». Они находятся совсем не в этом ряду, а в эмпирически наблюдаемых фактах, выступают скорее через различия (и противоположности) этих единичных фактов, а не через «общее» в них, то есть через свою собственную противоположность. [72]

Поэтому попытка оправдать любое абстрактно-всеобщее определение некоторой конкретной системы единичных фактов (явлений, вещей, людей — индивидов вообще) в качестве абстрактно-общего всем индивидам, то есть каждому из них, определения и заходит каждый раз в тупик. В таком качестве эти определения попросту не оправдываются, не «верифицируются», и даже наоборот, убедительно «опровергаются». Но поскольку без них (абстрактно-всеобщих определений) становится невозможной вообще любая теоретическая схема понимания «конкретных» («единичных») фактов, постольку их и вынужден принимать самый упрямый «эмпирик», он и принимает их скрепя сердце под титулом «фикций», хоть и необходимых…

Так «оправдывал» кантианец Конрад Шмидт понятие «стоимости», так «оправдывают» ныне понятия «электрон», «квант» и прочие нынешние запоздалые адепты логики эмпиризма — неопозитивисты.

К. Маркс и Ф. Энгельс в полемике с такого рода горе-теоретиками всегда были вынуждены популярно разъяснять, что Стоимость — это не «Абстрактный Объект», существующий отдельно от «эмпирически-очевидных фактов», а абстрактная определенность конкретного объекта(то есть тотальной совокупности производственных отношений между людьми, опосредствованных вещами), хотя в составе «единичных стоимостей» она и не выступает как абстрактно-всеобщее, одинаковое каждому из них определение этого «единичного» (каждого «конкретного» в понимании эмпирика) экземпляра. Напротив, показывали Маркс и Энгельс, это абстрактно-всеобщее определение конкретного целого в составе каждого отдельного «примера» Стоимости проступает, по существу, диалектическим способом — через различия между ними, доходящие до противоположности и прямого противоречия между отдельными «случаями», реализующими разные (и противоположные) определенности (различные формы) этой стоимости. Стоимость вообще представлена в различных единичных товарах далеко не равным образом — не одинаковым «признаком» и не «совокупностью одинаковых признаков». Совсем не так: в одном товаре представлен один абстрактный момент, в другом — другой, прямо ему противоположный. Один [73] товар находится в «относительной форме», а другой — в «эквивалентной». И анализ противоречий формы Стоимости, эмпирически выступающий в виде противоположных друг другу (логически исключающих друг друга) образов, — сначала в виде раздвоения товарного мира на «товары и деньги», а потом — на «капитал и рабочую силу» и т. д. и т. п., — и составляет весь смысл марксовского анализа.

Если бы Маркс пытался решить задачу образования понятия «стоимости вообще» путем отыскания тех одинаковых (тождественных) «признаков», которыми обладают и товар «холст», и товар «сюртук» и товар «рабочая сила», и товар «фабрика», и товар «золото», то ровно ничего, кроме номинальных определений термина «стоимость» он бы дать не смог. Он дал бы только анализ терминологического состава ходячего слова, обрисовал бы «границы применимости термина», то есть всего-навсего «эксплицировал» бы ходячее представление о «стоимости».

Здесь же речь шла не об «экспликации имплицитного содержания термина», а об анализе понятия «Стоимость».

Поэтому и путь «абстрагирования» совсем иной. Не бесплодное и бесконечное сравнивание золота с холстом, а их обоих — с рабочей силой, с землей и т. д., имеющее целью «отыскание абстрактно-общего» между ними, а анализ противоположных форм представления Стоимости в составе последовательных фаз развития отношений между разными «товарами», «товарными Стоимостями», начиная с простой («единичной») ситуации «холст — сюртук» и кончая развитыми формами представления одного товара в другом, в прямо ему противоположном.

Уже в первой же фазе эволюции «форм стоимости» Маркс и обнаруживает диалектику абстрактного и конкретного, ситуацию, внутри которой «конкретный», совершенно частный, и частичный вид труда (ткачество) представляет «абстрактный труд», труд вообще. Оказывается, что «абстрактный труд» представлен одним частным и частичным видом труда, а именно — портняжеством.

Здесь «портняжество» во всей его непосредственной, чувственно-воспринимаемой телесности (его [74] «конкретности») выступает в составе отношения как полномочный представитель, «заместитель» Абстрактного Труда. «Абстрактность» в данном случае — полный синоним частичности, то есть особенности и даже единичности, этого вида труда.

И дело принципиально не меняется, когда эту роль «заместителя» начинает исполнять золото, а, стало быть, труд золотоискателя. Этот совершенно конкретный вид труда со всеми его телесно-обусловленными особенностями начинает выступать как «труд вообще», «как абстрактный труд», охраняя все «признаки» своей телесности, своей особенности.