Эвальд Ильенков - О диалектике абстрактного и конкретного в научно-теоретическом познании

• Название: О диалектике абстрактного и конкретного в научно-теоретическом познании
• Автор: Эвальд Ильенков
• Издательство: Наука
• Жанр: Философия
• Год: 1955

Вопросы философии, 1 (1955), с. 42–56

---

Гораздо важнее и труднее понять другое — то, что способ движения, восхождения от абстрактного к конкретному есть не способ соединения, увязывания между собою готовых, заранее полученных абстракций, а способ выработки действительно научных абстракций, при котором увязывание их между собою перестает быть отдельной по времени и по существу задачей.

Вопрос о систематическом продвижении к конкретному в мышлении, о восхождения от абстрактного к конкретному, есть по существу своему вопрос о той последовательности, в которой мышление производит отдельные [51] акты обобщения. Поскольку предмет исследования понимается как единое органическое целое, как продукт саморазвития, уже далеко не безразлично, с какой именно стороны целого следует начинать его теоретическое осмысление и в какой последовательности переходить от одной стороны к другой.

Если бы предмет представлял собою механическую систему внешне взаимодействующих между собою сторон, составных частей, это было бы действительно безразлично. Когда же предметом исследования становится органическое целое, все стороны которого связаны между собою не внешним образом, а единством происхождения и развития, генетически, то здесь исследователь сразу сталкивается с рядом трудностей.

Можно ли выработать научное понимание, скажем, денег путем чисто индуктивного обобщения явлений денежного обращения? Или научное понимание, научную абстракцию капитала путем отвлечения того общего, что все реальные капиталы имеют между собою?

Попытаться это сделать, разумеется, можно. Но с гарантией можно сказать, что научной абстракции на этом пути получить нельзя.

Научную (а не пустую) абстракцию капитала нельзя получить, если предварительно не получена научная абстракция денег. Научную абстракцию денег нельзя получить, если предварительно не понята стоимость. И наоборот, обобщить явления денежного обращения, выявить то общее, что является общим для денег как денег, как вполне особенного явления, их специфически общее свойство можно в том случае, если предварительно развита категория стоимости.

«…Легко понять норму прибыли, если известны законы прибавочной стоимости. В обратном порядке невозможно понять ni l’un, ni l’autre [ни того, ни другого]»[7]. Более сложную категорию можно развить только после простой и на основе простой. Это и означает необходимость двигаться от абстрактного к конкретному, если стоит задача выработать действительно научные абстракции, выражающие сущность сложных явлений.

Формула о том, что единственно правильным методом теоретического мышления является способ «восхождения от абстрактного к конкретному», нисколько, конечно, не искажает того факта, что каждый шаг на пути этого восхождения представляет собой операцию отвлечения новой абстракции от чувственно данного многообразия и что это отвлечение совершается приблизительно так, как его описал Локк.

Но в отличие от локковской гносеологии диалектико-материалистическая теория познания, логика не ставит в центр своего внимания отдельный акт обобщения, независимый от общего хода логического процесса, а рассматривает его именно как момент, как шаг, как ступень этого процесса.

И только при таком подходе каждый отдельный акт обобщения, акт сведения чувственно данного многообразия к его абстрактно-теоретическому выражению получает более глубокое, чем у Локка, диалектико-материалистическое объяснение. Ибо только понимаемый как шаг на пути от абстрактного к конкретному каждый отдельный акт обобщения может быть понят как акт выработки понятия, а не просто абстракции.

Только будучи ступенькой на пути движения от абстрактного к конкретному, отдельный акт абстрагирования (обобщения, отвлечения) окажется способным улавливать то общее, которое является существенным для объективного определения предмета исследования, для выявления его специфичности, а не то общее, в котором угасает как раз специфика, конкретность предмета.

Когда говорится, что движение от абстрактного к конкретному, точнее, необходимость двигаться именно этим путем, определяется тем, что невозможно понять сложное раньше простого, то нужно иметь в виду опять-таки диалектический характер понимания категорий простого и [52] сложного. Диалектике чуждо стремление доискиваться абсолютно, безотносительно простых элементов, одинаковых для любого предмета, неких первозданных кирпичиков мироздания, чтобы потом из них пытаться составить понимание реальных предметов. Если речь идет о том, что двигаться от абстрактного к конкретному — значит двигаться от простого к сложному, точнее, от понимания простого к пониманию сложного, то имеется в виду простейший элемент данного и никакого другого целого.

Так товар, отношение стоимости — то отношение, с которого Маркс начинает распутывать всю сложнейшую сеть взаимосвязей капиталистического производства, — является простейшим отношением капитализма, пределом аналитического расчленения специфики капитализма, и ни в каком ином смысле простейшим не является. Ибо характеристика стоимости как простейшей категории есть характеристика не товара, не стоимости как таковых, а той специфической роли, которую товарно-стоимостное отношение играет в процессе возникновения и развития капиталистической системы производственных отношений.

Если предметом теоретического анализа оказывается не капитализм, а какая-либо иная общественно-экономическая формация, то не было бы ничего ошибочнее попытки рассматривать товар в качестве «простейшей» категории. Социализм, феодализм или первобытно-общинный строй развиваются совсем на иной «простейшей» всеобщей основе. И товар здесь вовсе не является такой простой категорией, которую можно развить, понять в отвлечении от всех остальных сторон системы, как это можно и нужно сделать при исследовании капитализма.

По отношению к капитализму товар «прост», но только в том строгом смысле, что он в своем существовании не предполагает с неизбежностью наличия других капиталистических же отношений. Это, конечно, не значит, что он не предполагает с необходимостью какие-либо иные отношения производства.

И если теоретический анализ Маркса в «Капитале» начинается именно с товара как с простейшего всеобщего элемента, могущего быть понятым раньше сложных категорий и независимо от них, то именно в этом и выражается то обстоятельство, что подлинным предметом анализа является капитал и что только в качестве его стороны товар и может быть рассмотрен в отвлечении от всего остального, что только в анализе капитализма понимание товара не предполагает предварительного анализа других категорий.

Именно в том, что товар рассматривается независимо от всех других внутренних взаимосвязей капитала, и выражается в логическом плане та особая зависимость, в которой товар находится в капиталистической системе производственных отношений и нигде более.

Категория стоимости представляет собою не что иное, как всеобщее наиболее абстрактное определение капитала. И тот факт, что в тексте «Капитала» деньги выступают как особенный товар, а их научные определения — как конкретизированные определения стоимости, и то, что категория прибавочной стоимости, отношения капитализирования, предстают как деньги в особом употреблении, как дальнейшее развитие денежной формы стоимости, — эти особенности логического развития, создающие видимость чисто дедуктивного хода мысли, покоятся на той основе, что сама категория стоимости есть не что иное, как абстрактнейшее логическое выражение специфики капитала.

Капитал — а не товар как таковой, не деньги как таковые — является подлинным предметом логического анализа и в разделе о товаре и в разделе о деньгах. Категория стоимости поэтому выступает в качестве категории, с самого начала очерчивающей контур предмета рассмотрения и тем самым позволяющей производить дальнейшие обобщения, различения уже внутри четких пределов качественной специфики исследуемого целого. Поэтому-то на первый взгляд ход мысли в «Капитале» [53] и кажется чистой «дедукцией» — процессом различений, устанавливаемых мыслью как бы внутри исходного всеобщего понятия.

Человека, знакомого только с эмпирическими разновидностями теории познания, это, естественно, настораживает, ибо он представляет процесс выработки абстракций только как процесс сведения особенного, различного к общему. Здесь же мысль как будто движется совсем обратным путем — от общего к особенному, к различиям, устанавливаемым в пределах исходного всеобщего. И вполне естественно, что философ, представляющий себе сущность логического процесса по Локку, никогда не поймет, что по видимости чисто дедуктивный ход мысли Маркса гораздо успешнее обеспечивает подлинно научную индукцию, чем это могут сделать все доморощенные приемы индукции, изложенные, например, у Милля.