Александр Андреев - Наполеон в России и дома. «Я – Бонапарт и буду драться до конца!»

• Название: Наполеон в России и дома. «Я – Бонапарт и буду драться до конца!»
• Автор: Александр Андреев
• Жанр: История

На острове Святой Елены Наполеон писал о войне 1812 года: «Эта роковая война с Россией, в которую я был вовлечен по недоразумению, эта ужасная суровая стихия, поглотившая целую армию, вся вселенная, поднявшаяся против меня!» Он говорил, что Александр Македонский, Ганнибал, Юлий Цезарь стали великими не потому, что им служило счастье, а потому, что эти великие люди сами умели овладеть счастьем! «Не гений мне внезапно открывает, что нужно сделать в каких-то обстоятельствах, неожиданных для других, а собственное размышление». Народ Европы понял, что все решают не только коронованные особы в роскошных дворцах. С 1815 года многое в истории человечества пошло по-другому. Казалось, после 1821 года многие европейские монархи могли больше не волноваться. Впереди были многие спокойные годы династической жизни. Впрочем, многие современники замечали, как монархи и государи вздрагивали и бледнели, когда вдруг из глубины десятилетий до них доносились эти гулкие и безупречные слова: «Франция… армия… авангард…»

---

Сосредоточив на флангах ударные группы Наполеон имитировал нападение на Смоленск с севера, а в Рудне русских уже ждали кавалеристы Мюрата. В ночь на 1 августа Наполеон лично руководил переправой южной ударной группы через Днепр. На Смоленск с юга рванулись корпуса Нея, Даву и Мюрата. Наполеон лично вел Старую и Молодую гвардии. Пять лучших корпусов французской армии вели император и три прославленных маршала. Это был конец армиям Барклая и Багратиона, слепо и без разведки бросившись выполнять как всегда чудной приказ Ставки. Наполеон уничтожал русские армии, Александр I просил мира, Европа рукоплескала императору. Уланы донесли, что у села Красного левый фланг армий Барклая и Багратиона прикрывает какой-то наблюдательный отряд русских. Наполеон приказал смахнуть русскую пушинку с французского знамени победы. Войну пора было кончать. Сто тысяч французов без труда сдуют с поля боя десять тысяч русских.

Дивизия генерала Неверовского состояла из пяти пехотных и четырех кавалерийских полков при четырнадцати орудиях. Неверовский выстроил полки за Красным на удобной позиции, оставив в селе батальон егерей. Авангард Нея в секунды вынес их и Красного, а Мюрат обошел село и всей массой кавалерии ударил в левый фланг русских. Драгунские полки прикрытия были сметены, полубатарея из пяти орудий захвачена. Мюрат лично повел своих всадников в сумасшедшую атаку на русскую пехоту, но новобранцы Неверовского не сдвинулись с места. Они знали цену этого боя. Командир необстрелянной дивизии понимал, что его атакует император Франции. Необходимо было закрыть единственную дорогу на Смоленск, иначе армии Барклая и Багратиона погибнут.

Неверовский под жестким огнем смог перестроить дивизию в несколько каре и успел блокировать дорогу. Каре русских, отбиваясь, стали медленно пятиться к Смоленскому тракту.

Пять километров прошли русские солдаты в полуокружении, но разбить их железные квадраты солдатам Мюрата так и не удалось. В стратегию боя вмешалась иная сила – сила духа русских воинов, понимавших, что спасают армию и Россию. Очевидцы писали, что молодые солдаты плакали от ужаса первого боя, но кололи, кололи, кололи наседавших французов.

Взбешенный Мюрат приказал «карусель». Французские кавалеристы выстроились поэскадронно и непрерывными волнами атаковали русских. Неаполетанский король опоздал. Неверовский успел перестроить каре в колонну и заткнул Смоленский тракт своими полками. Еще двадцать километров под бешенными атаками лучшей кавалерии Европы медленно пятилась русская колонна героев. Сорок раз французская карусель пыталась прорвать, разорвать, стереть эти непрорываемые полки. На удивленный вопрос Наполеона, что происходит, непобедимые французские маршалы угрюмо заявили, что это отступают львы. В сумерках Неверовский смог поставить в хвост колонны два последних орудия и ахнул картечью в летевший в атаку французский эскадрон, который исчез. В наступившей темноте закончился невыносимый бой.

Первая и Вторая русские армии успели вернуться в Смоленск и Наполеон с этим ничего не смог сделать. Какой-то наблюдательный отряд русских сумел на сутки задержать великую армию и великолепный замысел императора провалился. Такой войны властелин Европы еще не вел.

Утром 4 августа наполеоновские корпуса опять всей силой атаковали дорогу на Смоленск. Дивизия Неверовского, в которой из десяти тысяч воинов осталось две, уже была на одна. Ночью к ней подошел направленный Багратионом корпус Раевского. Двадцать семь тысяч русских солдат с восьмьюдесятью пушками встречали Наполеона. За ними быстро перегруппировались армии Барклая и Багратиона. Почти впервые гордые и великолепные французские маршалы угрюмо молчали. Главные квартирмейстер армии Дарю обратился к Наполеону: «Из-за чего ведется эта тяжелая война? Не только ваши войска, сир, но мы сами тоже не понимаем ни целей, ни необходимости этой войны…»

4 августа корпус Нея атаковал войска Раевского, но русские стояли как вкопанные. В атаку французов повел маршал Ней, но чуть не попал в плен. Первая и Вторая русские армии расположились двух километрах за Смоленском на Петербургской и Московской дорогах. К ночи против ста тысяч русских встали сто восемьдесят тысяч французов, и это было только начало.

В ночь на 5 августа обескровленные части Раевского и Неверовского были сменены корпусом Дохтурова и дивизией Коновницына. Маршалы советовали Наполеону прорваться на Московскую дорогу, отрезать и окружить русские войска. Наполеон сознательно не спешил, надеясь на генеральное сражение под Смоленском.

В три часа дня 5 августа сто пятьдесят орудий начали страшную бомбардировку города и одиннадцать французских дивизий пошли на штурм. Весь день продолжался начавшийся в восемь часов утра отчаянный бой, в котором героизм упорных русских стал массовым. Они «дрались как россияне, пренебрегающие опасностью и жизнью». К одиннадцати часам вечера французы заняли городские предместья, но на стены крепости взойти так и не смогли. Русских солдат с трудом могли сменить – никто не хотел отступать. Смоленск пылал: «туча бомб, гранат и ядер летели на дома, башни, склады, церкви, все объялось пламенем, все, что могло гореть, пылало». Французы потеряли десять тысяч человек убитыми, русские – пять тысяч. Раненых было вдвое больше.

Наполеон приказал маршалам взять Смоленск во что бы то ни стало. Бомбардировка города продолжалась всю ночь. Утром императору доложили, что Смоленск пуст, а русские ушли. Под артиллерийским огнем армия Багратиона отходила по Москвоской дороге, армия Барклая – по Петербургской. После ночного марша русские армии вновь соединились. Погоню Наполеона задержали взорванные мосты через Днепр. Одновременно с отступлением главных сил корпус Витгенштейна под Полоцком атаковал корпус Сен-Сира, чтобы уменьшить давление на русские армии, но был отброшен.

В арьергарде Барклай оставил отряд Тучкова в две тысячи четыреста человек с двенадцатью орудиями. Утром 7 августа войска Нея и Мюрата бросились в погоню за армиями Барклая и Багратиона, а корпус Жюно по проселкам полетел в тыл русским. К полудню Ней атаковал отряд Тучкова и сражение у Валутиной горы началось. Барклай направил Тучкову подкрепление и приехал сам. Бой продолжался до темноты. Корпус Жюно уткнулся в болото и не смог обойти русских. Он даже не пытался его преодолеть обходными тропами и выйти в тыл Барклаю. «Жюно упустил русских; из-за него я теряю кампанию» – заявил Наполеон. В бою у Валутиной горы французы из тридцати тысяч солдат потеряли убитыми и ранеными девять тысяч, русские из пятнадцати тысяч – четыре. Русские армии отходили к Вязьме. За Барклаем и Наполеоном по главной дороге и по всем проселочным тропам неотступно шли корпуса Нея, Даву, Богарне, Понятовского. Кавалеристы Мюрата удерживались только сильными русскими арьергардами. Только у Царева-Займища Барклаю удалось остановиться и построить укрепления. Русские готовились дать генеральное сражение. Барклай ожидал, что вот-вот подойдет Милорадович с первыми сформированными в Калуге полками. Единого командования у русских так и не было. Багратион просто молча признал первенство военного министра, хотя ранее Барклая был произведен в полные генералы.

Наполеон в Смоленске заявил, что «кампания 1812 года кончена». Вступление французов в Смоленск, который считался воротами Москвы, было крупным успехом Наполеона. До российской древней столицы больше не было ни одного крупного военного пункта. Император сказал штабу: «Остановимся здесь. За этой твердыней я могу собрать свои войска, дать им отдых, дождаться подкреплений и снабжения. До весны нужно восстановить непобедимую армию. Тогда, если мир не придет нас искать на зимних квартирах, мы пойдем и завоюем его в Москве. Я укреплю свои позиции. Мы отдохнем, опираясь на Смоленск, организуем страну и тогда посмотрим, каково будет Александру. Я поставлю под ружье всю Польшу, а потом решу, идти на Москву или Петербург».

Однако все было не так просто. Император, конечно, мог сделать все то, о чем говорил, основательно приготовиться к весенней кампании. Вместе с тем, он понимал, что и Россия с каждым днем будет усиливать свое сопротивление. А главное – Наполеон вообще не мог на длительное время оставлять Париж и руководство империей, державшейся только на нем одном.

Наполеон принял решение продолжить наступление, разбить русскую армию при первой возможности, занять Москву и этим достичь тех же результатов, которые давало ему занятие многих европейских столиц. Маршалы отговаривали императора идти дальше вглубь России, но он уперся: «Быть может, я не найду мира там, куда иду за ним. Но тогда, имея за собой сильный резерв в нужном месте, я могу отойти безопасно, и ничто не заставит меня ускорить отступление. Не пройдет и месяца, как мы будем в Москве. Через шесть недель мы будем иметь мир».