Георг Лукач - Исторический роман

• Название: Исторический роман
• Автор: Георг Лукач
• Издательство: Литературный критик
• Жанр: Философия
• Год: 1937

Литературный критик, 1937, № 7, 9, 12; 1938, № 3, 7, 8, 12.

---

Все это тесно связано с тем, что в романе всякий конфликт изображается не сам по себе, а в широко развернутой объективной общественной связи. Любопытно сравнить композицию "Короля Лирах" с внутренним построением "Отца Горио" (тем более, что произведение Бальзака создано под исключительно сильным влиянием Шекспира), Прежде всего, судьба самого Горио является в романе только эпизодом, хотя и очень важным. Вспомним высказывание Отто Людвига: в "Короле Лире", превращенном в роман, главным героем был бы Эдгар. В "Отце Горио" этот взгляд находит реальное подтверждение, хотя и с некоторыми видоизменениями.

В образе молодого Растиньяка представлена, в сущности, та же проблема отцов и детей. Наивно-эгоистическая откровенность, с которой Растиньяк эксплоатирует свою семью, имеет, правда, несколько ослабленное сходство с отношением дочерей Горио к их отцу. Однако отношение к семье отодвинуто здесь на задний план и в этом — очень важная композиционная особенность романа. Бальзак только слегка намекает на эту сторону дела в истории Растиньяка. Для великого романиста важнее всего собственное развитие Растиньяка в процессе взаимодействия с различными людьми и обстоятельствами. И любопытно, что именно большая широта романа, его внутреннее развитие, постепенное раскрытие характеров в нем как основная цель (в противоположность взрыву заранее данных особенностей характера в драме) в свою очередь порождает особую концентрацию типического и новый способ ее углубления, далекий от творческих приемов Шекспира.

Замечание Отто Людвига об Эдгаре, как главном герое романа: "Король Лир", очень тонко. Но гениальная практика Бальзака углубила и расширила рациональное зерно, заключенной в подобном наблюдении. Ибо Растиньяк не просто своего рода Эдгар, но худшее издание Эдгара — Эдгар, развивающийся под влиянием обстоятельств в более слабого, податливого, менее последовательного Эдмунда.

Роман так же как драма знает единство и противоположности борющихся крайностей и допускает время от времени такие обострения конфликтов, которые присущи именно драме. Но он знает также другие формы проявления единства и противоположности: такие случаи, когда из совместного действия этих противоположностей рождается новая, неожиданная форма движения, новое направление развития. Замечательная черта подлинно великих романов состоит именно в изображении этих явлений. Не определенное общественное состояние изображается в подобных случаях. Здесь важно показать, как в малых, незаметных и, можно сказать, капиллярных движениях индивидуальной жизни сказывается определенная, великая тенденция общественного развития.

Важнейший жизненный факт, лежащий в основе художественной формы романа, выступает таким образом очень наглядно. Драма изображала чудовищные конвульсии, трагическое крушение определенного миропорядка. В конце каждой из трагедий Шекспира рушится целый мир, и мы стоим у порога совершенно нового времени. Великие романы мировой литературы, особенно литературы XIX в., изображают не столько крушение известного общественного устройства, сколько процесс его разложения и еще чаще — один какой-нибудь шаг, ведущий в этом направлении. Творческие цели романиста достигнуты, если неотвратимый ход общественно-исторического развития показан с достаточной убедительностью. Существенной целью романа является раскрытие направления, в котором движется общество.

При определенных условиях для определенных классов это движение ведет к подъему. Но и в этом случае: последовательный эпический поэт может ограничиться только раскрытием общего направления развития. Для него необязательно изображать решающую победу этого направления, не говоря уже об окончательной победе. Достаточно вспомнить классический пример — "Мать" Горького и сравнить постепенное нарастание победоносной силы нового миропорядка, как оно возникает перед нами в этом произведении, с острым чувством катастрофы, распада буржуазного — мира, так ярко выраженным в драме Горького "Егор Булычев".

Различие жизненных фактов, которое отражают в своих формальных требованиях драма и роман, становится особенно ясным в композиционном различии при изображении человеческого действия. Гете разобрал этот вопрос с большой принципиальной глубиной. Он анализирует различные жизненные мотивы, определяющие действие! и находит, что один из этих мотивов принадлежат обоим жанрам, другие же образуют особый отличительный признак эпоса или драмы.

К мотивам второго ряда относятся, по мнению Гете: "1. Ведущие вперед, требующие действия, которыми пользуется преимущественно драма. 2. Ведущие назад, отдаляющие действие от его цели, которыми почти исключительно пользуется эпическое произведение". Чтобы понять эту мысль Гете, нужно напомнить, что он совершенно определенна отличает эти мотивы от мотивов] задерживающих. Этим последним термином Гете обозначает те моменты, которые "удерживают движение или удлиняют путь; такими мотивами с величайшим успехом пользуются оба поэтических жанра"[3].

Можно было бы заметить, что между "задерживающим" мотивом и мотивом "отступающим", "ведущим назад" имеется только чисто количественная разница; когда "задерживающий" мотив становится в общем развитии действия главным, то он превращается уже в мотив отступающий. Подобное возражение имеет некоторые основания. Но при этом упускается из виду то качественно новое, что заключает в себе это количественное нарастание, превращающее данный мотив в господствующий.

Относительно просто обстоит дело в драме: герой бурно стремится к своей цели и с ожесточением борется с внешними помехами, стоящими на его пути; действие является здесь непрерывным столкновением ведущих вперед и издерживающих мотивов. В больших формах эпоса схема действия имеет совершенно противоположный характер. Именно те мотивы, которые отдаляют герой от его цели, в конце концов приобретают главное значение как мотивы, развивающие действие.

Достаточно вспомнить гомеровский эпос. Что движет действие в "Илиаде"? Прежде всего, гнев Ахиллеса и события отсюда проистекающие, т. е. исключительно те мотивы, которые все более отдаляют цель, лежащую в основе всего эпического развития — взятие Трои. Что движет действие в "Одиссее"? Гнев Посейдона, стремящегося помешать осуществлению цели, лежащей в основе эпического действия, — возвращению Одиссея.

Само собой разумеется, этот "ведущий назад" мотив прокладывает себе дорогу не без сопротивления и борьбы. Не только сам герой, но и целая группа участников действия стремится осуществить эпическую цель и непрерывно борется против движения, отдаляющего достижение этой цели. Если бы не были этой борьбы, то эпос, вообще говоря, погрузился бы в простое изображение пребывающего состояния. А это противоречит его художественной природа, опирающейся на определенные жизненные факты.

Только в рамках подобной борьбы между действиями личностей и противоположной силой обстоятельств может развернуться действенное изображение "полноты объектов". Драматическое действие неудержимо стремился вперед и его остановки (вызванные борьбой с задерживающими мотивами) являются только определенными, яркими узловыми пунктами этого движения, движения к максимальному развитию определенной коллизии, ее обострению. Но только действие, основанное на "отступающих" мотивах, дает возможность изобразить всю окружающую среду, природу и общество, все этапы происходящего столкновения.

Не случайно, что уже в "Одиссее" сложился типичный мотив: позднейших эпических произведений — странствование с препятствиями. Совершенно ясно, что простое описание путешествия никоим образом не могло бы создать эпическое произведение, а всего лишь очерк, описание определенных состояний. Только потому, что странствования Одиссея — это непрерывная борьба с более могучей силой, только благодаря этому каждый шаг приобретает в этом произведении такое напряженное значение; ни одою из описанных состояний не остается простым состоянием, но является действительным событием, результатом действия, побудительной причиной для дальнейших столкновений борющихся сил.

Благодаря этому возникает та своеобразная форма действия, которая дает единственное решение эпической задачи. С изображением человеческих поступков она соединяет изображение бесконечного ряда состояний природы, общественных учреждений, обычаев и т. д., образующих в совокупности "полноту объектов". Драматическое действие стремительно движется сквозь все эти "состояния", не останавливаясь на них. Они для него лишь отдельные поводы для раскрытия общественно-обусловленной моральной силы человеческого поведения. Напротив, значение эпопеи состоит именно в том, что она представляет нашему взору этот мир "вещей" и "состояний" в его бесконечной широте, перенося все это в область человеческих действий. Поэтому эпос нуждается в фабуле, которая дает возможность провести действующих лиц через множество испытаний, через весь этот обширный мир. Перед нами раскрывается длинная цепь сражений, поединков, всевозможных поводов к борьбе и ее последствий, как распределение добычи и т. д. Механически-спокойные "состояния" вещей художественно преодолеваются; широкий, экстенсивный мир человеческого общества является в непрерывном живом движении.