Гелий Хорьков - Морские были

• Название: Морские были
• Автор: Гелий Хорьков
• Жанр: О войне

Эта книга о войне и моряках. Основываясь на ярких, необычных порой просто невероятных событиях Великой Отечественной войны автор подводит молодого читателя к мысли о необходимости воспитывать в себе такие качества, как мужество, инициатива, смекалка и находчивость.

---

А в это время мотористы матросы Н. Кузнецов и И. Шаманский, стоя по колено в воде, заделывали пробоины в моторном отсеке. Когда на катере не осталось ни одного десантника, Черцов дал задний ход. Облегченный катер сошел с мели. Черцов развернул его, стремясь скорее отойти от берега. В это время рядом с катером раздался взрыв, Черцова сильно ударило в спину, и он упал рядом со штурвалом, потеряв сознание. Повинуясь переложенному при падении командира рулю, катер начал описывать циркуляцию, а вокруг него вставали всплески от взрывов снарядов и мин, прорезали воздух пули, посвистывали осколки. Скорость падала. Чувствуя неладное, раненый Кузнецов, борясь с поступавшей в моторный отсек водой, крикнул Лялину:

— Юнга, быстро в рубку, посмотри, что там!

Валерий выбрался из моторного отсека, перебрался через искореженную взрывами обшивку ограждения и втиснулся в рубку. Здесь он увидел лежащих в крови командира катера и механика. Юнга потянулся к штурвалу. Встав на ящик с боцманским имуществом, он увидел в ветровое стекло и защитный мол, от которого они только что отошли, и освещаемую взрывами и прожекторами бухту, и всполохи стрельбы на берегу. Увидел развороченный взрывом нос катера и молчавшие пулеметы. Катер казался мертвым… Валерий сжал обеими руками штурвал и, напрягаясь всем телом, начал его вращать, стремясь прекратить циркуляцию и лечь на курс в море. Полузалитый водой катер с трудом подчинялся детским рукам. И все же юнге удалось увести катер от берега.

В море качка усилилась. Через пробоину в носу захлестывала вода. Катер кренило. В носовой отсек бросился радист матрос В. Полич, стремясь хоть чем-то заделать пробоину. Но вода продолжала заливать катер. Все тяжелее, с надрывами работал мотор, постепенно падали его обороты. Руки Валерия дрожали от усталости. Управлять катером становилось все труднее. Когда впереди показался мыс, за которым был вход в Геленджикскую бухту, из моторного отсека высунулся Кузнецов и хрипло выдохнул:

— Давай, юнга, правь к берегу, мотор заливает, не дойдем!

Лялин и сам чувствовал, что катер все глубже садится в воду, что вот-вот он может пойти ко дну. И он направил его к ближайшему мыску.

Мотор остановился, когда берег был совсем рядом. Через несколько минут волнами прибоя катер выбросило на каменистую отмель. В рубку протиснулся Полич и со словами «Ну все, кажется, дошли!» бросился к лежавшему без сознания командиру. Из моторного отсека вылез Шаманский, помогая выбраться на палубу Кузнецову. Оставив штурвал, Валерий стал трясти за плечи Черцова.

— Где мы? — спросил очнувшийся командир.

— Рядом с базой, товарищ командир, все в порядке, — ответил Полич.

— Кто вывел катер из-под огня?

— Он, товарищ командир, Валерий! — Полич обернулся к Лялину и подозвал его. Увидев юнгу, Черцов попытался улыбнуться и тихо произнес:

— Спасибо, тринадцатилетний капитан!

Случайная встреча

23 сентября 1942 года подводная лодка Щ-310 Краснознаменного Балтийского флота, которой в то время командовал капитан 3 ранга Д. Ярошевский, вышла с острова Лавенсари (сейчас остров Мощный), являвшегося передовой базой наших сил в Финском заливе, и начала прорыв вражеских противолодочных рубежей для выхода в Балтийское море. Штурманом на Щ-310 в том походе был лейтенант Г. Егоров.

В Финском заливе фашисты создали несколько противолодочных рубежей, включавших многочисленные линии минных заграждений из якорных, антенных и донных неконтактных мин, сетевые заграждения, развернули линии дозоров противолодочных кораблей, а на островах и мысах в районе финских шхер оборудовали наблюдательные посты.

Для прорыва первого Гогландекого рубежа командир направил лодку севернее находившегося в руках противника острова Гогланд. В подводном положении Щ-310 вышла на западный Гогландский плес. Здесь требовалось произвести зарядку аккумуляторной батареи. Для этого выбрали район, расположенный между известными, по данным разведки, минными полями противника. Когда над морем опустились сумерки, всплыли в надводное положение и начали заряжать батарею, маневрируя по замкнутому маршруту. Прошло несколько часов, когда на горизонте появились силуэты двух вражеских кораблей. Едва командир подлодки успел дать команду «Срочное погружение!» и лодка начала уходить под воду, темноту прорезали огненные трассы малокалиберных пушек и пулеметов. Лодке удалось уйти на глубину, но вскоре вокруг нее загрохотали взрывы глубинных бомб. Зазвенело битое стекло, сорвало некоторые приборы, в отсеках погас свет. Через несколько минут почти над лодкой прошумели винты вражеского катера, и опять недалеко от нее взорвались глубинные бомбы.

Ярошевский дал полный ход, приказал увеличить глубину, резко изменил курс. Маневр оказался удачным, и следующие глубинные бомбы разорвались уже в стороне. Пользуясь этим, командир решил лечь на грунт. Лодка плавно коснулась дна. Выключили механизмы. В отсеках наступила тишина. Излишне громкими казались удары капель воды, периодически срывавшихся с отпотевшего подволока на листы стальной палубы. Через некоторое время вражеские корабли, сбросив вдалеке еще несколько глубинных бомб, ушли.

После того как акустик еще несколько раз прослушал горизонт и не обнаружил присутствия кораблей противника, Ярошевский приказал всплывать на перископную глубину. Подняв перископ и не заметив ничего подозрительного, он распорядился всплыть в надводное положение. Пользуясь отсутствием противника и темнотой, продолжили зарядку аккумуляторной батареи. Перед рассветом погрузились и ушли на запад. Через сутки Щ-310 вышла в Балтийское море. В том походе она потопила крупный транспорт с войсками, а затем опять, прорвавшись через заслоны Финского залива, благополучно возвратилась в Кронштадт.

Прошло два года. Летом 1944 года советские войска разгромили гитлеровцев на Карельском перешейке, форсировали реку Свирь, после чего Финляндия вышла из войны. К этому времени бывший штурман Щ-310 Г. Егоров стал капитан-лейтенантом и командиром подводной лодки М-90. Она входила в состав группы подводных лодок, которая была перебазирована в финский порт Турку, откуда лодки и выходили на выполнение боевых заданий в Балтийском море.

Однажды, когда М-90 стояла в базе, капитан-лейтенант Г. Егоров получил приказ выйти старшим в группе финских сторожевых катеров, которые должны были встретить в море на подходах к шхерам возвращавшуюся из боевого похода подводную лодку К-51 и провести ее в Турку. Когда Егоров поднялся на ходовой мостик флагманского катера, ему подчеркнуто сухо представился командир катера. Через некоторое время он почти демонстративно показал висевший у него на груди орден. Для чего он это сделал, трудно сказать, но на мостике после этого установилась несколько неловкая и напряженная обстановка. Желая смягчить ее, что было необходимо для дела, для выполнения задания, Егоров спросил финского офицера, за что тот получил орден.

— За потопление русской подводной лодки, — прозвучал ответ.

Егоров спокойно поинтересовался, когда и при каких обстоятельствах это произошло. Но когда финский офицер с достаточными подробностями начал рассказывать о преследовании советской подводной лодки осенью 1942 года недалеко от острова Гогланд, он как бы еще раз пережил ту темную ненастную ночь, томительно тянувшиеся минуты опасности во время зарядки аккумуляторной батареи среди минных полей противника, как бы заново ощутил пружинистые вздрагивания корпуса подводной лодки от взрывов глубинных бомб и напряженное ожидание очередных взрывов. Сначала Егоров почувствовал растущую по ходу рассказа неприязнь к этому человеку, который участвовал в смертельном поединке с экипажем его лодки, им самим и который играл в этом преследовании не последнюю роль, раз был награжден орденом. Был момент, когда чувство неприязни стало перерастать в ненависть. А потом эти чувства растаяли и сменились торжеством и гордостью: «Не вы, а мы победили тогда! Хотя нам было во много раз тяжелее». И Егоров, посмотрев на финского офицера с чувством неоспоримого превосходства, прервал его рассказ:

— Награду вы получили зря. Я был штурманом на той подводной лодке. И раз я жив, значит, вы не потопили ее…

Глава четвертая. Словно легенды

Легенды… Древностью и былинной романтикой веет от этого слова. В нем слышатся отзвуки событий, прошедших пробу временем, обогащенных мудростью народа и обобщенных им до общенародной ценности. Со временем некоторые легенды звучат, как красивые сказки. И все же истоки этих сказок нужно искать в самой жизни. Легендами передает народ в грядущее все лучшее: героику и традиции, любовь, верность идеалам и готовность идти ради них на самопожертвование, несгибаемую стойкость и неодолимую веру в народные силы. Многие легенды посвящены морю. Наверное, нет у нас в стране человека, который не знал бы этих слов: