Анри Лёвенбрюк - Волчьи войны

• Название: Волчьи войны
• Автор: Анри Лёвенбрюк
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-00811-3

Христианам на Гаэлии по-прежнему противостоят друиды, но теперь их союзником становится древнее племя изгнанников-туатаннов, вышедшее из недр земли. А маленькая нищенка Алея, превратившаяся в прекрасную девушку и облеченная могуществом волшебника Самильданаха, бесстрашно вступает в борьбу с отвратительными герилимами, стремящимися уничтожить добро и свет. В этой борьбе ей на помощь неожиданно приходят волки…

---

— Приветствую тебя, Саркан, да признает тебя Земля и твой народ.

Значит, он говорит на языке туатаннов и знает их обычаи.

— Меня зовут Талиендр О'Баллиан, я гонец Его Величества короля Эогана Мора, Верховного Короля Гаэлии, сына Конора Мак Несса, объединителя. Я принес тебе печать Верховного Короля в знак того, что он передает твоему народу часть Темной Земли протяженностью от Тенианского леса до пика Дин.

— Печать? — удивился туатанн. — Ты хочешь сказать, что нет ни соглашения, ни договора? Her ни одного документа?

— В Гаэлии не придают никакого значения письменным документам. Мойра говорит, что нам надлежит делать, а наша память записывает ее слова. От друидов вы получили устное послание, а Верховный Король передает вам печать в знак своего согласия. На этом острове нет более значимого поручительства, чем то, которое я вам принес.

Саркан кивнул:

— В таком случае я его принимаю.

Он поднялся и подошел к гонцу:

— Приветствую тебя, Талиендр, да признает тебя Земля и твой народ. Позволь мне взглянуть на эту печать.

Галатиец протянул ему цилиндр из позолоченного металла. В центре его в небольшом круглом углублении Саркан увидел отпечатанное на расплавленном воске изображение короны.

— Мы даем согласие владеть этой землей, завоеванной кровью наших братьев. Наш народ будет здесь жить. Мы назовем эту страну Эриу, гонец, передай это королю и графам. И в этой стране Эриу я возведу храм туатаннов.

Гонец пробыл в Филидене весь остаток дня и всю ночь, и его принимали как вождя клана. На следующий день рано утром он отправился обратно к равнинам Галатии, раздумывая о том, к каким распрям приведет столь непродуманный договор. Ни за что не уступит Темная Земля ни пяди своей территории. А Харкур не смирится с новыми соседями. Но он, Талиендр, — всего лишь гонец, и не ему решать судьбы мира.

Накануне они весь день шли вперед, к остроконечным вершинам Гор-Драка, ломаная линия которых виднелась на горизонте. Мьолльн пребывал в веселом расположении духа и веселил своих спутниц. В глубине души он знал, что их ждут новые испытания, но старался не думать об этом, наслаждаясь путешествием по равнинам Галатии. Впрочем, он так много говорил, что и думать-то было некогда. Несмотря на то что гному было немало лет и жизнь его была полна приключений, девушки успели узнать о нем абсолютно все. Его рассказы каждый раз начинались неизменным вопросом: «А я вам уже рассказывал?…», что вызывало улыбку у Фейт, но не мешало ему начать очередную историю.

Во второй половине дня, пользуясь тем, что гном наконец ненадолго умолк, Фейт придержала свою лошадь и поравнялась с Алеей.

— Ты упоминала о своей подруге детства… — начала она.

— Об Амине?

— Это ведь она вышла замуж за короля? — спросила Фейт, пристально глядя на девушку.

Алеа удивилась. Вопрос Фейт стал для нее полной неожиданностью.

— Да, я слышала об этом. Недавно сыграли свадьбу. Жаль, меня там не было. Интересно было бы расспросить Амину, как она встретилась с королем… Знаешь, с тех пор, как я покинула Саратею, я только и мечтала с ней повидаться. Я… скажем так, обстоятельства не позволили мне сделать это, — вздохнув, заключила она.

— Думаешь, она вспомнит тебя?

Алеа нахмурилась:

— Ну конечно! Мы были очень близкими подругами.

— Знаешь, время очень меняет людей. В детстве у меня было множество друзей, я их нежно любила, а сейчас они мне совершенно чужие. Подумай, ведь если жизнь далеко увела тебя от нее, то, возможно, ее жизнь увела ее от тебя еще дальше…

Алеа пожала плечами:

— Не знаю. Но я уверена, она меня вспомнит. А почему ты заговорила о ней?

— Алеа, если то, что говорят, — правда, твоя подруга стала королевой! Представляешь себе? Она королева Гаэлии! Может быть, нам стоит увидеться с ней и попросить о помощи…

— Но король по-прежнему нас разыскивает, — напомнила ей девушка.

— Только потому, что его об этом попросили друиды, но, возможно, он изменит свои намерения, если жена скажет ему, что ты — ее подруга детства… Во всяком случае, хорошо бы нам убедиться, что это действительно она.

— Проверим это в первом же городе, — предложила Алеа.

— Вчера во всем королевстве праздновали Лугнасад. День рождения Верховного Короля. Люди обязательно должны знать, как зовут королеву. Только одни мы, ненормальные, живем вне этого мира… Как ее полное имя?

— Амина Салиа, — ответила Алеа и улыбнулась.

— Как? — спросила Фейт.

— Представляешь? Дочь кузнеца, а теперь — королева! А я и вовсе сирота… — Она не договорила. Казалось, само слово «Самильданах» страшит ее. Или она просто не хотела пугать им Фейт?

Они обе замолчали.

— Как ты думаешь, она счастлива? — после долгой паузы задумчиво спросила Алеа.

— Откуда мне знать? — смеясь, ответила Фейт.

— А ты бы хотела выйти замуж за короля?

— Нет.

— Почему ты не замужем?

Фейт осадила лошадь. Алеа частенько умудрялась ставить своих собеседников в затруднительное положение…

— Я же бардесса, — кратко ответила Фейт.

— А барды что, не выходят замуж и не женятся? — бесцеремонно спросила Алеа.

— Очень редко.

— И ты никогда… никогда не была влюблена?

Тут уж бардесса не смогла сдержать улыбки.

— Ты задаешь очень нескромные вопросы, Алеа…

— Ты тогда… не сводила глаз с Галиада…

Фейт засмеялась, но отвечать не стала и отвернулась.

Алеа тоже засмеялась, а это случалось столь редко, что Мьолльн тут же приблизился к ним:

— Что это вас так рассмешило?

— Вас, волынщик, это не касается! — ответила Фейт, подмигнув Алее.

Гном обиженно заворчал, несколько раз хлестнул пони и ускакал вперед.

Послеполуденный зной не мешал путникам. Лошади казались свежими, будто и они наслаждались путешествием.

Алеа снова повернулась к бардессе:

— Фейт, что ты узнала о Мойре, когда обучалась искусству бардов?

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, каждый представляет себе Мойру по-своему. Для саратейцев это высшая сущность, определяющая судьбу каждого человека, для других — сама судьба, для христиан — ошибочное представление об их едином Боге… А что говорили о Мойре тебе, когда ты училась у друидов?

Фейт попыталась собраться с мыслями. Будь Фелим на ее месте, он сумел бы ответить. А она не знала, удастся ли ей найти верные слова.

— Мойра — это принцип истории, — сказала она наконец, — причина различия между прошлым и будущим. Это она руководит движением вперед.

— Какое наивное… какое неполное объяснение! И как только ты можешь так узко понимать это! — рассердилась Алеа. — Ты говоришь о Мойре как о какой-нибудь даме из высшего света, решающей наши судьбы.

Фейт была поражена. Уже не в первый раз видела она Алею такой рассерженной, и это пугало ее. Девушка начала изводить себя подобными вопросами с того самого дня, как увидела Дерево Жизни, и Фейт чувствовала, что ничем не может ей помочь. Несмотря на то что она получила образование, необходимое для бардов, ей было трудно объяснить, что есть Мойра, а ведь Алеа ждала от нее именно этого.

— Фейт, — уже гораздо спокойнее обратилась к ней Алеа, — я думаю, жители Гаэлии так же заблуждаются по поводу Мойры, как христиане заблуждаются насчет своего Бога, а сами друиды — насчет природы саймана. Мне кажется, никто никогда не ставил этот вопрос правильно. Из всего сказанного тобой верным мне кажется одно только слово. Это слово «принцип». Это точное слово. Здесь есть принцип. За всем этим кроется некий принцип, Может быть, даже не один. Мне надо только понять, что это за принцип. В чем доказательство его существования? В чем его суть?

Она замолчала, но Фейт понимала, что девушка не успокоится, пока не получит ответ все эти бесконечные вопросы. Бардесса не смела произнести ни слова. Раз уж она не в силах помочь Алее, лучше не мешать ей разговорами. Она видела, что Алеа с каждым днем преображается, взрослеет телом и душой, не успевая даже оценить преимущества своего возраста. Это печалило Фейт, но вскоре она поняла, что у Алеи нет выбора, что она стала жертвой, жертвой того самого принципа, который стремилась понять.

После продолжительного молчания Алеа вдруг снова заговорила, но в ее голосе уже не было прежней серьезности.

— Фейт, а как сказать «белая» по-туатаннски?

Бардесса ответила не сразу. Интересно, какая связь между этим странным вопросом и теми, что девушка задавала себе только что? Фейт подумала, что ей все труднее становится понимать Алею.

— Я не очень хорошо знаю туатаннский язык, но, кажется, «имала», — наконец ответила она, — а что?

— Имала, — медленно повторила девушка, — да, красивое имя.

— О чем ты?

Алеа ничего не успела ответить, так как в эту минуту послышался радостный возглас гнома.