Бхагаван Раджниш - Прямо к Свободе. Размышления о суфийских притчах

• Название: Прямо к Свободе. Размышления о суфийских притчах
• Автор: Бхагаван Раджниш
• Жанр: Философия

Размышления о суфийских притчах.

Составил СВАМИ АМРИТ ПАТХИК, изготовила МА ЙОГА АНУРАГ

Бхагаван Шри Раджнеш родился в Индии и получил ученую степень магистра философии. Он занимал должность профессора философии до 1966 года. С этого времени он посвятил себя духовному пробуждению других людей, основал Ашрам в Пуне, куда со всего мира съезжаются его последователи. Он опубликовал много книг, как на английском языке, так и на хинди.

Суфийские притчи заимствованы из книг Идриса Шаха: "Путь суфия", "Суфии", "Сказки дервишей".

---

Это первая вещь, которую надо постичь, прежде чем мы приступим к нашей истории.

Суфии не верят в учителя и учителей. Этот человек, Бахауддин, один из величайших Мастеров. Мастер не учит — он демонстрирует, все его бытие — это демонстрация. Мастер открывает новые перемены и приглашает вас посмотреть через эти новые изменения, новые перспективы, новые окна. Он демонстрирует, он не учит. И даже когда он учит, это только чтобы убедить ваш интеллект прийти к его окну, из которого вещи имеют совершенно другой вид.

И Мастер должен обладать умением в величайшем искусстве: искусстве человеческого сердца — потому что проблемы очень тонкие, очень сложные и комплексные.

Например: приходит ко мне человек. Он готов сделать прыжок, он думает, что готов сделать прыжок, но он не готов. А я вижу, что это не подходящий для него момент: если он прыгнет, то упадет, я должен уговорить его подождать, я должен убедить его подождать подходящего момента. Я должен отвлечь его ум, я должен дать ему какие-то другие занятия, так, чтобы он забыл, хотя бы сейчас, о финальном прыжке. Однажды он будет готов — а все приходит в свое время.

Вы не можете форсировать такой феномен, как Просветление, вы никогда не можете управлять им. Вы должны ждать его: оно приведет, когда придет само собой. Фактически, нет способа форсировать его, нельзя контролировать его. Bсe, что вы можете сделать — это научиться, как любовно ждать его, как верить. Когда наступит подходящий момент, это произойдет.

Кто-то приходит, он говорит, что готов, он думает, что готов, но я вижу, что это не так. Поэтому я должен отвлечь его ум, я должен дать ему с чем-то поиграться, тогда время пройдет, и он созреет. Он думает, что готов. Это не реальное думание: это его. Он говорит: "Прямо сейчас помоги мне". Далее есть кто-то еще, кто думает, что не готов, думание не имеет большой ценности в мире внутреннего. Кто-то есть, кто готов, но думает, что не готов. Я должен уговорить, я должен фактически соблазнить его сделать прыжок. Он колеблется. Он боится. Он говорит, что не готов. "Что ты делаешь? Зачем ты заставляешь меня? Почему ты навязываешь мне? Но я знаю, что он готов и если этот момент упущен, могут пройти годы до прихода следующего момента, или может быть жизнь.

В некотором смысле все существование готово принять вас, но вы колеблетесь. Такого момента может скоро не быть. Может быть, жизнь пройдет, или много жизней, пока он снова придет. Я должен наблюдать. Я не слушаю вас. Я не могу. Я должен продолжать свое дело. Я не могу слушать вас, ибо вы не знаете, что говорите! Вы не знаете, что с вами происходит, вы в замешательстве. Если я послушаю вас, тогда я никак не смогу помочь вам, Я должен продолжать по-своему, и я должен создать в вас ощущение, будто я слушаю вас, и я должен продолжать убеждать вас, что именно согласно вам все происходит.

Иногда я вижу, что будет лучше для вас прекратить все медитации, потому что с вашим умом даже медитация может стать преградой, напряжением, и эго станет барьером. Иногда я должен насильно ввести вас в медитацию, против вашей воли, потому что пока в вас нет определенного напряжения, натянутости, трансформация невозможна. Искусство это очень тонкое. Вам нужно определенное натяжение — точно, как стрела накладывается на лук, необходимо определенное напряжение, иначе стрела не полетит. Но слишком сильное напряжение может сломать лук.

Медитация нужна с энергичным усилием, но вы не знаете, где начать и где остановиться — ум должен наблюдать. Поэтому когда я буду говорить вам: "Прекратите медитации", а вы можете понять не так, потому что я продолжительно учил: "Медитируйте!" И иногда я должен сказать: "Войдите в медитации", — и тогда вы не можете понять, почему я продолжительно учил, что не нужно никакое усилие — это придет, когда придет — это хэппининг.

Попробуйте понять мое положение, а я должен работать со многими, поэтому я буду делать множество противоположных утверждений. Я скажу что-то одному, совершенно противоположное — другому, потому что они различны. Поэтому все, что я говорю — персонально. Когда я говорю это вам, это не только персонально, это также моментально, потому что завтра вы изменитесь, и тогда вам будет сказано нечто иное. Это постоянная ответственность, живой ответ.

Учитель мертв, у него мертвое учение. Он не беспокоится о вас, вы не имеете значения, У него есть учение, он продолжает. Он более сфокусирован на учении, нежели на вас — фактически, вообще не сфокусирован. Учитель — это безумец, учение важно, учение существует не для человека, человек существует для учения доктрины. Но для Мастера, учение — это игрушки. Доктрины хороши, если они помогают, плохи, если нет. Иногда они помогают, иногда — нет. Для одних они становятся мостом, для других — барьером. Человек важен.

Для Мастера человек — это мера всех вещей — индивидуальный, персональный, не люди, но человеческое существо, не человек, но вы, в вашей полной персональности, уникальной персональности. Что бы ни сказал Мастер — это адресовано личности, это письмо. Из этого нельзя сделать критерий. Нельзя ввести обобщение. Все обобщения фальшивы, даже это обобщение, что все обобщения фальшивы.

Очень тонкое это искусство, оно должно быть таким, потому что это попытка изменить человеческое сердце, величайшую вещь в эволюции, высочайший пик, которого достигло существование.

Учитель продолжает давать вам информацию о Боге, об Истине, о рае и аде. Мастер просто открывает вам свое бытие, демонстрирует вам, что такое Истина.

Что я делаю здесь? Я напиваюсь существованием — пьяница. И я разрешаю вам подойти ко мне ближе, чтобы напиться вместе со мной, принять участие. Чем ближе вы подходите, тем сильнее вы напиваетесь. И приходит момент, когда ученик и мастер сидят тихо — никто не знает, кто ученик, а кто Мастер. Они подошли так, близко, как два пламени подходят близко, ближе и ближе. Внезапный прыжок и два пламени стали одним.

Чтобы понять Мастера, вы должны подойти ближе, С учителем вы можете оставаться на любом возможном расстоянии. Нет проблемы: близость не нужна, интимность не включена. С учителем вы остаетесь без доверия. С Мастером окончательное, полностью окончательное доверие необходимо. В этом смысл: "Вы не сможете ничего получить от меня, пока не умрете". В этом смысл этого суфийского высказывания, потому что когда вы умираете, вы полностью доверяете. Теперь возврата нет. Нет никого, кого вы могли бы вернуть.

Доверие — это точка без возврата. Куда вы вернетесь? Вы сожгли дом. Хитрый ум любит находиться на расстоянии, не участвовать, но наблюдать. Держитесь на расстоянии, он держит наготове дом, если что-то не так, он может вернуться назад, он может вернуться обратно. Но все прекрасное в жизни приходит через доверие.

На Западе в особенности, "доверие" стало плохим словом, слово табу. В тот момент, когда вы слышите "доверие", вы пугаетесь. Вот почему на Западе все прекрасное и глубокое исчезло. Любовь невозможна — только секс возможен. Секс существует без вовлечения, любовь — это доверие. Секс — между двумя незнакомцами, любовь — между двумя, которые находятся в интимности, которые чувствуют родство, которые существуют не для того, чтобы эксплуатировать друг друга, но ради того, чтобы расти друг с другом. Доверие необходимо в любви. А без любви секс становится бесполезным. Так уже стало на Западе.

Медитация невозможна, если вы не доверяете. Вы не можете остаться наблюдающим, Если вы хотите быть наблюдающим, тогда вы останетесь на периферии. Доверие ведет вас в самый центр вещей.

Быть с Мастером — это доверие. Это высшая форма любви, высшая форма медитации, высшая форма молитвы. На Западе существуют только учителя. На Западе "учитель" и "мастер" не являются двумя совершенно различными словами, они синонимы, они означают одно и то же. Вот почему в этой истории "мастер" переведен как "учитель". Бахауддин не учитель — он мастер. Но по-английски нет разницы между Мастером и учителем. В английском нет такого слова как гуру. Это есть глубокое участие в человеке, такое глубокое, что вы готовы умереть за него.

Любовь, медитация, молитва — все они — глубокое доверие.

А кто боится доверия? Эго боится доверия, потому что доверие означает, что теперь больше не пойдешь назад. Мост разрушен. Вы боитесь. Только будущее, неизведанное будущее есть, прошлого нет, больше. Вы будете ошеломлены. Если вы смотрите в глаза Мастера, вы будете ошеломлены — потому что он пуст. Это как пропасть без дна. Вам хотелось бы уцелеть, уцепиться за что-нибудь, потому что есть опасность, что вы потеряетесь навсегда. И это так! Но вы не можете найти себя, пока не потерялись. И вы не можете переродиться, пока не умрете. Мастер — это смерть и жизнь. Мастер — это смерть и воскрешение.

Теперь давайте медленно вникать в историю:

Человек пришел к великому учителю Бахауддину и попросил помощи в его проблемах и руководства на пути Учения.