Георг Гегель - Наука логики

• Название: Наука логики
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1937

«Наука логики» — важнейшее сочинение Гегеля, где рельефно выступает его диалектический метод. Классики марксизма-ленинизма высоко ценят этот труд Гегеля. Ленин писал, что «нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля». Гегель угадал диалектику вещей в диалектике понятий. Диалектика Гегеля идеалистична, поэтому Ленин писал: «Логику Гегеля нельзя применять в данном ее виде; нельзя брать как данное. Из нее надо выбрать логические (гносеологические) оттенки, очистив от мистики идей: это еще большая работа». «Наука логики» Гегеля дается в новом переводе.

---

{476}

смысл; оно таково или в противоположность наличному бытию или в противоположность сущности«. В первом смысле наличное бытие принимается за нечто более высокое, чем положенность, и последняя приписывается внешней рефлексии, субъективному. На самом же деле положенность выше, ибо как положенность наличное бытие (как то, что оно есть в себе, как отрицательное) есть нечто всецело соотнесенное только с возвращением в себя. Поэтому положенность является положенностыо только по отношению к сущности, как отрицание возвращенности в себя самое.

2. Положенность еще не есть определение рефлексии; она есть лишь определенность как отрицание вообще. Но полагание достигло теперь единства с внешней рефлексией; последняя есть в этом единстве абсолютное предполагание, т. е. отталкивание рефлексии от себя самой или, иначе говоря, полагание определенности как ее самой.

Положенность есть поэтому как таковая отрицание; но как предположенное оно (отрицание) есть рефлектированное в себя. Таким образом, положенность есть определение рефлексии.

Определение рефлексии отлично от определенности бытия, от качества; последнее есть непосредственное соотношение с другим вообще; равным образом, и положенность есть соотношение с другим, но е рефлектированностью в себя. Отрицание как качество есть отрицание как сущее; бытие составляет его основание и стихию. Напротив, определение рефлексии имеет этим основанием рефлектирован- ность в себя само. Положенность фиксируется в определение именно потому, что рефлексия есть равенство с самой собой в своей отрицаемости; ее отрицаемость поэтому сама есть рефлексия в себя. Определение устойчиво налично здесь не через бытие, а через свое равенство с собой. Так как бытие, носящее качество, есть неравное отрицанию, то качество неравно в самом себе и поэтому представляет собою преходящий, исчезающий в другом момент. Напротив, определение рефлексии есть положенность как отрицание, отрицание, имеющее своим основанием подвергнутость отрицанию и, следовательно, не неравное себе в самом себе,

{477}

а тем самым оно есть существенная, а не преходящая определенность. Саморавенство рефлексии, в которой отрицательное содержится только как отрицательное, как снятое или положенное, именно и есть то, что сообщает этому, отрицательному устойчивое наличие.

В силу этой рефлексии в себя определения рефлексии представляются свободными, витающими в пустоте, не притягивающими и не отталкивающими друг друга определенными сущностями (Wesenheiten). В них определенность укрепилась и бесконечно фиксировалась через соотношение с собой. Это — определенное, подчинившее себе свой переход и свою голую положенность, или, иначе говоря, обернувшее свою рефлексию в другое так, что она стала рефлексией в себя. Указанные определения образуют вследствие этого определенную видимость, как она имеет бытие в сущности, — существенную видимость. Поэтому определяющая рефлексия есть рефлексия, перешедшая вовне себя; равенство сущности с самой собой исчезло в отрицание, которое теперь господствует.

В определении рефлексии имеются, следовательно, две стороны, которые вначале различаются между собой. Во- первых, оно есть положенность, отрицание как таковое; во- вторых, оно есть рефлексия в себя. Со стороны положенности оно есть отрицание как отрицание; это, стало быть, уже есть его единство с собой самим. Но оно таково пока что лишь в себе; или, иначе говоря, оно есть непосредственное, как снимающее себя в себе самом, как другое себя самого. — Постольку рефлексия есть остающийся внутри себя процесс определения. В ней сущность не выходит вне себя; различия безоговорочно положены, вобраны обратно в сущность. Но, с другой стороны, они суть не положенные, а рефлектированные в себя самих; отрицание как отрицание рефлектировано в свое равенство с самим собой, а не в свое другое, не в свое небытие.

3. Если определение рефлексии есть как соотношение рефлектированное в себя само, так и положенность, то отсюда непосредственно уясняется ближе его природа.

А именно, как положенность оно есть отрицание, как такс-

{478}

вое, некоторое небытие, противостоящее некоторому другому, а именно противостоящее абсолютной рефлексии в себя или сущности. Но как соотношение с собой оно рефлектировано в себя. — Эта его рефлексия и та его положенность разны; его положенность есть, наоборот, его снятость; его же рефлектированность в себя есть его устойчивое наличие.

Следовательно, поскольку именно положенность и есть вместе с тем рефлексия в себя самое, постольку определенность рефлексии есть соотношение со своим инобытием в себе самой. — Она имеет бытие не как некоторая сущая, покоящаяся определенность, которую соотносили бы с некоторым другим, так что соотнесенное и его соотношение оказались бы отличными друг от друга, причем первое было бы некоторым внутри-себя-сущим, некоторым нечто, исключающим из себя свое другое и свое соотношение с этим другим.

Дело обстоит не так, а так, что определение рефлексии есть в себе самом определенная сторона и соотношения этой определенной стороны, как определенной, т. е. соотношение с ее отрицанием. — Вследствие своего соотношения качество переходит в другое; в его соотношении начинается его изменение. Напротив, определение рефлексии вобрало в себя обратно свое инобытие. Оно есть положенность, отрицание, которое, однако, поворачивает соотношение с другим обратно внутрь себя, такое отрицание, которое равно самому себе, представляет собою единство самого себя и своего другого, и только через это есть определенная сущность (Wesenheit).

Оно есть, следовательно, положенность, отрицание, но как рефлексия в себя оно есть вместе с тем снятость этой поло- женности, бесконечное соотношение с собой.

Вторая глава. Определенные сущности или определения рефлексии

Рефлексия есть определенная рефлексия; тем самым сущность есть определенная сущность — Wesenheit.

Рефлексия есть свечение сущности в себе самой.

Сущность как бесконечное возвращение в себя есть не нело-

{479}

средственная, а отрицательная простота; она есть движение через различенные моменты, абсолютное опосредствование с собой. Но она светит в эти свои моменты; они поэтому сами суть рефлектированные в себя определения.

Сущность есть, во-первых, простое соотношение с собой самой, чистое тождество. Это есть то ее определение, со стороны которого она скорее есть отсутствие определений.

Во-вторых, подлинным определением служит различие, и притом огчасти как внешнее или безразличное различие, разность вообще, отчасти же как противоположная разность или как противоположность.

В-третьих, как противоречие, противоположность рефлектируется в самое себя и переходит обратно в свое основания.

Примечание [Определения рефлексии в форме предложений] Определения рефлексии обыкновенно брались ранее в форме предложений, в которых о них высказывалось, что они значимы относительно всего. Эти предложения считались всеобщими законами мышления, которые, дескать, лежат в основании всякого мышления, в себе самих абсолютны и недоказуемы, но признаются и принимаются непосредственно и без возражения за истинные всяким мышлениям, как только оно поймет их смысл.

Так например, существенное определение тождества получает выражение в предложении: «все равно себе самому^; А = А. Или отрицательно: «А не может быть одновременно А и не-А».

Прежде всего нельзя усмотреть, почему лишь эти простые определения рефлексии должны быть облечены в эту особенную форму, а не также и другие категории, как например все определенности сферы бытия. Тогда получились бы, например* следующие предложения: всё есть, всё обладает наличным бытием и т. д.; или: всё обладает некоторым качеством, количеством и т. д. Ибо бытие, наличное бытие и т. д., как логические определения, суть вообще предикаты всего. Категория согласно этимологии·

{480}

этого слова и согласно дефиниции«, данной Аристотелем, есть то, что говорится, утверждается о сущем. — Однако всякая определенность бытия есть по существу переход в противоположное; отрицательное всякой определенности столь же необходимо, как и она сама; как непосредственным опреде- ленностям, каждой из них непосредственно противостоит другая. Поэтому если эти категории облекаются в такие предложения, то появляются также и противоположные предложения; и те и другие предложению выступают с одинаковой необходимостью и, как непосредственные утверждения, по меньшей мере одинаково правомерны. Одно предложение требовало бы тогда доказательства своей истинности вопреки другому, и потому указанным утверждениям уже не мог бы быть присущ характер непосредственно истинных и неопровержимых законов (Satze) мышления.