Георг Гегель - Наука логики

• Название: Наука логики
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1937

«Наука логики» — важнейшее сочинение Гегеля, где рельефно выступает его диалектический метод. Классики марксизма-ленинизма высоко ценят этот труд Гегеля. Ленин писал, что «нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля». Гегель угадал диалектику вещей в диалектике понятий. Диалектика Гегеля идеалистична, поэтому Ленин писал: «Логику Гегеля нельзя применять в данном ее виде; нельзя брать как данное. Из нее надо выбрать логические (гносеологические) оттенки, очистив от мистики идей: это еще большая работа». «Наука логики» Гегеля дается в новом переводе.

---

Рассматриваемая теперь вторая определенность причинности касается формы; это отношение есть причинность как внешняя себе самой, как такая первоначальность, кото-

{684}

рая вместе с тем есть в ней самой также и положенность или действия. Это соединение противоположных определений в сущем субстрате образует собой бесконечный регресс от причин к причинам. — Начинают с действия; оно как таковое имеет некоторую причину, последняя в свою очередь имеет некоторую причину и т. д. Почему причина имеет в свою очередь некоторую причину? То есть почему та самая сторона, которая ранее была определена как причина, теперь определяется как действие, вследствие чего возникает вопрос о некоторой новой причине? — Потому, что причина есть вообще некоторое конечное, определенное; она определена как один момент формы, противостоящий действию; таким образом, она имеет свою определенность или отрицание вне себя; но именно вследствие этого сама она конечна, имеет свою определенность в самой себе и тем самым представляет собою положенность или действие. Это ее тождество также положено, но оно есть некоторое третье, непосредственный субстрат; причинность внешня самой себе потому, что здесь ее первоначальность есть непосредственность. Различие формы есть поэтому первая определенность, определенность, еще не положенная как определенность; оно есть сущее инобытие. Конечная рефлексия, с одной стороны, задерживается на этом непосредственном, отстраняет от него единство формы и признает, что оно в одном отношение есть причина, а в другом — действие; с другой стороны, она перемещает единство формы в бесконечное и продолжающимся без конца все далее и далее движением выражает свое бессилие достигнуть и удорожать его.

Точно так же обстоит дело с действием; или, правильнее сказать, бесконечный прогресс от действия к действию есть совершенно то же, что и регресс от причины к причине. В последнем причина становилась действием, в свою очередь имеющим некоторую другую причину; и точно так же обратно действие становится причиной, в свою очередь имеющей некоторое другое действие. — Рассмотренная нами определенная причина начинает с какой-либо внешности и в своем действии не возвращается обратно в себя

{685}

как причина, а скорее теряет в, нем причинность. Но и, обратно, действие приходит к такому субстрату, который есть субстанция, первоначально соотносящееся с собой устойчивое наличие; в нем поэтому эта положенность становится положенностью, т. е. эта субстанция, когда в ней полагается действие, ведет себя как причина. Но то первое действие или, иначе сказать, та положенность, которая внешним образом приходит к субстанции, есть нечто другое, чем второе, производимое ею действие; ибо это второе действие определено как ее рефлексия в себя, а то первое — как нечто внешнее в ней. — Но так как здесь каузальность есть внешняя самой себе причинность, то и в своем действии она не возвращается обратно в себя; она становится в этом действии внешней себе; ее действие становится снова положенностью в некотором субстрате как в некоторой другой субстанции, которая, однако, точно так же делает эту положенность положенностью, или, иначе говоря, проявляет себя как причину, снова отталкивает от себя свое действие и т. д. до дурной бесконечности.

3. Теперь мы должны посмотреть, что получилось в результате движения определенного отношения причинности. — Формальная причинность потухает в действии; благодаря этому возникла тождественность обоих этих моментов, но тем самым лишь как единство в себе причины и действия, в котором соотношение формы внешне. — Вследствие этого указанная тождественность также непосредственна по обоим определениям непосредственности, во-первых, как в-себе- бытие, некоторое такое содержание, в котором причинность протекает внешне; во-вторых, как некоторый существующий субстрат, которому присущи причина и действие, как различенные определения формы. Последние суть при этом в себе одно, но в силу этого в-себе-бытия или внешности формы каждое из них внешне самому себе и поэтому в своем единстве с другим определено относительно него также и как другое. Поэтому, хотя причина имеет действие и вместе с тем сама есть действие, а действие не только имеет некоторую причину, но и само есть также и причина, однако действие, которое имеет причину, и действие,

{686}

которое есть причина, разны, а равным образом разны между собой причина, имеющая действие, и причина, которая есть действие.

Но через движение определенного отношения причинности получилось теперь то, что причина не только потухает в действии, а том самым потухает и действие, — как это было в формальной причинности, — но что причинность в своем потухании, т. е. в действии, вновь возникает и что действие, исчезая в причине, равным образом вновь возникает в ней. Каждое из этих определений упраздняет себя в своем полагании и полагает себя в своем упразднении; здесь имеется не внешний переход причинности от одного субстрата на другой, а это их становление другими есть вместе с тем их собственное полагание.

Причинность, следовательно, предполагает сама себя или обусловливает себя. Тождество, бывшее прежде лишь в-себе-сущим тождеством, субстратом, теперь определено поэтому как пред-положение или положено в противоположность действующей причинности, и рефлексия, бывшая прежде лишь внешней для тождественного, теперь находится к нему в отношении.

с) Действие и противодействие Причинность есть пред-полагающее делание. Причина обусловлена; она есть отрицательное соотношение с собой как пред-положенное, как внешнее другое, которое в себе, но лишь в себе, есть сама причинность. Это другое есть, как оказалось, то субстанциальное тождество, в которое переходит формальная причинность, определившая себя теперь против этого субстанциального тождества как его отрицательное. Или, иначе говоря, оно есть то же самое, что субстанция причинного отношения, но как такая субстанция, которой противостоит мощь акцидентальности как то, что само есть субстанциальная деятельность. — Это — пассивная субстанция. — Пассивным является непосредственное или такое в-себе-сущее, которое не есть также и для себя, — чистое бытие или сущность, которой присуща лишь эта определенность абстрактного тождества с собой. —

{687}

Пассивной субстанции противостоит соотносящаяся с собой, отрицательно деятельная субстанция. Последняя есть причина, поскольку она в определенной причинности через отрицание самой себя восстановила себя вновь из действия;— нечто такое, что в своем инобытии или как непосредственное- ведет себя по существу как полагающее и опосредствует себя с собой через свое отрицание. Поэтому причинность здесь уже больше не имеет никакого субстрата, которому она была бы присуща, и есть не определение формы по отношению к этому тождеству, а сама она есть субстанция, или, иначе говоря, первоначальное есть только причинность. — Субстрат есть та пассивная субстанция, которую причинность пред-положила себе.

Итак, эта причина действует, ибо она есть отрицательная власть над самой собой; вместе с тем она есть свое же пред-положенное; таким образом, она действует на себя как.

на некоторое другое, на пассивную субстанцию. — Тем самым она, во-первых, снимает инобытие последней и возвращается в ней обратно в себя; во-вторых, она определяет ее, полагает это снятие своего инобытия или возвращение в себя как некоторую определенность. Эта положенность, поскольку она есть вместе с тем ее возвращение в себя, есть ближайшим образом ее действие. Но и обратно, так как она, как пред-полагающая, определяет самое себя, как свое- другое, то она полагает действие в другой, пассивной субстанции. — Или, иначе говоря, так как пассивная субстанция сама есть нечто двоякое, а именно, некоторое самостоятельное другое и вместе с тем некоторое пред-положенное' и в себе уже тождественное с действующей причиной, то и процесс действия последней сам есть нечто двоякое; он есть то и другое сразу: снятие ее определенности (т. е.

ее условия или снятие самостоятельности пассивной субстанции) и снятие действующей причиной своего тождества, с пассивной субстанцией, так что действующая причина- тем самым пред-полагает себя или, иначе говоря, полагает себя как другое. — Благодаря последнему моменту пассивная субстанция сохраняется; то первое снятие ее представляется по отношению к этому моменту вместе с тем.

{688}

также и так, что лишь некоторые ее определения снимаются и что тождества ее с действующей причиной появляется в ее действии внешним образом.

Постольку она испытывает насилие. — Насилие есть явление мощи или мощь как нечто внешнее. Но мощь есть нечто внешнее лишь постольку, поскольку причинная субстанция в ее процессе действия, т. е. в полагании себя самой, есть вместе с тем пред-полагающая, т. е. полагает самоё себя как снятую. Поэтому и обратно, дело насилия есть также и дело мощи. Насильственная причина действует только на ею же самой пред-положенное другое; ее действие на это последнее есть отрицательное соотношение с собой или проявление самой себя. Пассивное есть такое самостоятельное, которое есть лишь некоторое положенное, некоторое надломленное внутри самого себя, — такого рода действительность, которая есть условие и притом теперь уже условие в его истине, а именно, некоторая действительность, которая есть лишь возможность, или, обратно, некоторое в-себе-бытие, которое есть лишь определенность в-себе-бытия, лишь пассивно. Поэтому над тем, что подвергается насилию, не только можно, но и необходимо должно совершать насилие; то, что имеет возможность совершать насилие над другим, имеет эту возможность лишь потому, что в совершаемом им насилии его собственная мощь проявляет как себя, так и другое. Пассивная субстанция полагается насилием лишь как то, что она есть поистине: так как она есть простое положительное или непосредственная субстанция, то именно потому она есть лишь нечто положенное. То «пред», которое она есть как условие (т. е. то обстоятельство, что она, как условие, есть нечто пред-положенное. — Перев.), есть та видимость непосредственности, которую действующая причинность сдирает с нее.