Олег Маркеев - Летальный исход

• Название: Летальный исход
• Автор: Олег Маркеев
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2007

Это не ностальгия, это — фантомные боли. Есть такое странное, не объяснимое наукой явление, как боль в утраченных конечностях. Уже давно ампутирована нога, уже привычен стал протез и загрубела кожа на культе, но нет, нет, да проснется зуд и боль в том, чего уже нет. Странно и страшно это.

Странно и страшно наблюдать признаки фантомных болей после утраты великой страны. Двадцать лет прошло, а стреляет болью рубец, иногда выдавливая из себя черных сгустки сукровицы малых войн на территории «бывшего СССР». Вроде бы все объяснили и все согласились, что гангрена «застоя» поразила живые ткани так, что не спасла даже реанимация «перестройки», вот и пришлось кромсать по живому.

Потеряв великую страну, мы все утратили чувство собственного достоинства от принадлежности к мощи и силе государства, способного освоить не самую благоприятную для жизни одну шестую часть суши и наладить в ней относительно комфортную и безопасную жизнь для большей части населения. И никакими пиар-кампаниями и политическими шоу это чувство не вернуть. Суррогат получается, в эффективность которого слабо верят сами его творцы, как и производители «биологических добавок» не верят в рекламу своих чудодейственных снадобий.

Так уж случилось, что работа над этой книгой совпала с требованием некоторых депутатов Думы снять атрибуты СССР со Знамени Победы. В канун празднования этого святого «праздника со слезами на глазах», последнего истинного государственного и всенародного праздника подобная инициатива «народных избранников» стала верхом маразма и нижней точкой духовной деградации. Точка. Дальше — то состояние, что в народе точно именуюется «нежитью».

---

Так, ведь, не привыкать…

* * *

Строительная площадка примостилась боком к воинской части. Территория части была условно обозначена остатками забора с «колючкой», завалами военного металлолома и длинным рядом складов из «быстро возводимых конструкций»: ребристыми стальными полубочками.

Какой объект решили подарить советские строители братскому народу Эфиопии, судить теперь было трудно. Стройку забросили, едва выкопав фундаменты и навалив бетонных конструкций. Под воздействием солнца и пыли она быстро приняла вид лунного пейзажа.

Трофимов по-военному цепким взглядом скользнул по стройплощадке. Идеальное противотанковое заграждение. Как говорят, где прошел стройбат, там танкам уже делать нечего. Если сыпанет пехота, то, конечно, выковыривать ее придется с трудом. Но главное — техника по мелкому котловану не пройдет и метра.

В складывающееся ситуации это уже было почти везением. Десяток строительных вагончиков, окруживших прорабский коттедж, можно было снести одним выстрелом танкового орудия, если вывести танк на прямую наводку.

Словно в ответ на его мысли за стальными пакгаузами взревел танковый движок, выстрелив вверх клуб сизого дыма.

Трофимов с оттяжкой сплюнул в пыль. Толкнул дверь коттеджа.

Внутри была жуткая смесь прорабской с армейской каптеркой. Окна занавесили бронежилетами, в сумрак помещения пробивались острые лезвия света.

На кровати неподвижно лежал человек, закрыв лицо подушкой. Услышав, как забухали в предбаннике шаги, он уронил руку на автомат, лежавший на полу у кровати.

— Свои, Петро.

Человек вернул руку на живот.

Трофимов прошел к своей койке, переступая через разбросанные по полу снаряжение, пустые патронные цинки и давленные коробки.

— Сколько раз говорил, разгребите тряхомудие! Блин, бардак, на слоне не проехать.

Лежащий никак не отреагировал.

Трофимов плюхнулся на койку, бросил поверх серой подушки автомат. Привалился спиной к стене. Даже сквозь толстые доски чувствовался жар, затопивший все снаружи.

Вентилятор вяло гонял спертый воздух. На столе зеленым глазом светилась панель рации.

— Петро, хорош на массу давить!

— Я не сплю, — глухо раздалось из-под подушки. — Я думаю.

— Смотри, не привыкни.

Трофимов нашарил под подушкой плоскую фляжку с джином. Свинтил пробку, сделал два глотка. Пойло было теплым, жгло горло, шибало в нос можжевельником. Но сердце сразу отпустило, и испарина на висках стала гуще.

— Где Кульбаков? — спросил он.

— Кульба с Гераклом к басурманам пошли в гости.

— Нафига?

— Сказал, по делу.

— А точнее?

— Точнее не знаю. Скоро вернется, сам скажет.

—- Я же сказал, сидеть, как мыши! Блин, на час оставить нельзя. Нахрена он в часть к ним поперся?!

Петро отбросил подушку с лица. Но никаких попыток встать не предпринял.

— Батя, ну почему я сразу крайний?!

Трофимов сделал еще один глоток. Крякнул в кулак.

— Связь с «Юнкером» была? — спросил он уже умиротворенно.

— Так точно. Четырнадцать тридцать ровно. У молодого пруха, по ходу дела. Двух «языков» взял. Сейчас потрошит. Если получит наводку на «Слепня», экстренно выйдет на связь в шестнадцать по нолям.

Трофимов покачал головой.

— М-да… Фартит молодому.

За окном раздался скрип песка под тяжелыми шагами и натужное сопение.

Рука Петра снова упала на цевье автомата. Трофимов так же резко подгреб свой.

— «А-йя милава узнаю по походке,

Он носит, носит брюки-галифе…», — дурным голосом заблеял кто-то на крыльце.

— Кульба, — облегченно выдохнул Петр, возвращая руку в исходное положение.

Дверь распахнулась. Весь проем заняла богатырская фигура. Человек сопел под тяжестью АГС-17*, взваленного на плечо. В свободной руке удерживал на весу станок гранатомета.

Физической силы у Геракла было, как у неандертальца. Мозгов столько же, чем без зазрения пользовался Кульбаков.

*— автоматический гранатомет

— Гриша, ты его пока у стеночки поставь, я потом скажу, куда приспособим, — раздался в предбаннике его цыганистый голос.

Гриша-Геракл уставился на Трофимова, не зная, что делать дальше.

Трофимов усмехнулся и кивнул на темный угол. Геракл тут же свалил туда свою ношу.

Кульбаков на секунду возник в проеме, поставил через порог две «улитки» от гранатомета. Глаз у него был, как у конокрада, все считывал влет. Улыбка была под стать глазам, бедовая, воровская.

— О, батя! Уже вернулся. Щас все объясню. Щас только контакт с местным населением налажу, и объясню.

Трофимов мрачно кивнул в ответ.

Петро сразу же присел на постели, осклабился, ожидая бесплатного цирка. Гаврила не выходил из темного угла.

За тонкой стенкой рассыпался скороговоркой Кульбаков:

— Так, камрад, спасибо за службу. Данке шен, говорю. Вольно, можно оправиться. В смысле — сделай вид, что тебя тут нету. Иди, иди, камрад, советский специалисты отдыхают, нефиг мешать.

Кульба кого-то мягко, но настойчиво выталкивал на крыльцо. Человек, судя по звукам, выходить не хотел.

— Так, я не понял, это шо за дела? Все, свободен, молодой! — перешел на ефрейторский тон Кульба.

— Советский товарищ, отдай! — почти без акцента заявил «камрад».

— Чего?!

— Отдай!

— Не могу, камрад! Долго объяснять, но — не могу.

— Отдай! — упорствовал «камрад».

— Как я тебе его отдам? Накрылся тазом гранатомет. Сломался. Ремонт, понял? Все, свободен!

Хлопнула дверь.

Кульба, отдуваясь, шагнул через порог.

Трофимов осмотрел его долговязую, переполненную энергией фигуру, и отвел взгляд, чтобы Кульба не увидел плещущегося в глаза смеха. Капитан Кульбаков принадлежал к неистребимой никакими уставными мерами породе поручиков Ржевских, на которых стояла и стоять будет русская армия. Бабник, похабник, балагур, не дурак выпить и умный до всего, что касалось нарушений всех статей уставов разом. Душа кампании и головная боль начальства. Правда, начальство таких, скрипя сердцем, любит. Потому что из ангелов героев не получается. А со смертью Кульбаков играл в подкидного самозабвенно, как жил, правда, передергивая и отчаянно жульничая.

— Ну и как это понимать? — командирским тоном изрек Трофимов.

— Батя, я не понял, что за дела? Оружие — советское. Я — советский офицер, так? Имею я право подержаться за кусочек далекой родины? Может, этот пулемет для слонов мой брательник, варганил, с похмела маясь, однако норму выдавая. С перевыполнением плана, как штык! Здоровье гробил, можно сказать, чтобы  я мог себе жизнь, спасти. И в такой трудный час, когда решается судьба…

— Кульба! — попробовал оборвать его Трофимов.

— Не, батя, я чего-то не втыкаю? У меня не очко, чтобы вы знали, а аналитическое управление ГШ. Я обстановку чую…

— Кульба, ты нахера гранатомет спионерил?! — не выдержал Трофимов. — Вони сейчас будет до небес. Нам только этого сейчас не хватало!

— Батя, будь спок. Мы им столько сюда добра навезли, что одним больше, одним меньше. Ты бы видел, что там творится! Народ на дембель пачками валит. И каждый, заметь, с оружием.

Трофимов долго выдохнул.

— Верни агрегат камрадам.

Кульба метнулся к окну, откинул «бронник».

— Батя, ты посмотри на это Арлингтонское кладбище производства конторы «Союзспецмонтаж»! Это же братская могила, я тебе говорю. Хана нам, если они с этой стороны сыпанут.

Над подоконником поднялась кучерявая голова и изрекла:

— Советский товарищ, отдай!

— Пошел нафиг! — Кульба небольно шлепнул негра по макушке.

Тот всхлипнул, и пропал.

— Батя, ты посмотри, какой сектор обстрела. Два раза жахнуть — и привет родителям. — Кульба понизил голос до шепота. — Пока они сопли будут на кулак наматывать, вы успеет до аэродрома добежать. А что ты хотел, «мухобойками» их отгонять? Так у нас всего пять автоматов. Связист не в счет, он с утра блюет мимо корыта. Съел, наверное, что-то не то.

— Твою мать, Виктор! Положение и так, ежа против шерсти родить проще… Почему в форме, почему с оружием? Приказал же, изображать из себя геологов, что не ясно?!