Теодор Вульфович - Моё неснятое кино

• Название: Моё неснятое кино
• Автор: Теодор Вульфович
• Издательство: Издательство «БПП» «Издательство «АГУМАА
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 5-901746-02-3

Писать рассказы, повести и другие тексты я начинал только тогда, когда меня всерьёз и надолго лишали возможности работать в кинематографе, как говорится — отлучали!..

Каждый раз, на какой-то день после увольнения или отстранения, я усаживался, и… начинал новую работу. Таким образом я создал макет «Полного собрания своих сочинений» или некий сериал кинолент, готовых к показу без экрана, а главное, без цензуры, без липкого начальства, без идейных соучастников, неизменно оставляющих в каждом кадре твоих замыслов свои садистические следы.

---

Только вот обещания своего не сдержала: померла не там, где прописана была по закону.

Топ и Пти Сказка для маленьких и не маленьких

Эта странная история произошла в самом конце осени. Золото листьев уже полыхало так, что начало уходить в красноту, а значит — к ночным заморозкам. Топ и его сорокапятилетний хозяин отправились на охоту. Хозяин шел, переваливаясь с ноги на ногу, и тихо насвистывал. Пес, как и подобает настоящей охотничьей собаке с большим стажем, мотал очень длинными ушами и гонял то вперед, то вправо, то влево, настроенный весь без остатка даже пока еще не на охоту, а на одуряющие запахи. Время от времени он возвращался к охотнику, чтобы засвидетельствовать ему свою преданность и еще раз вдохнуть запах своего дорогого хозяина. По собачьему и человечьему летоисчислению, Топ и его хозяин были почти ровесники, Топ даже постарше.

Шуршал сухой камыш. Редкие деревья на берегу озера покачивались в легком тумане. Забежав далеко вперед, Топ сначала почуял и тут же обнаружил нечто вовсе непонятное.

В тихой заводи резвилось очень странное существо — вроде как птица. Топ отродясь такой не видел!.. Она казалась полупрозрачной, светлосиреневая с ярким цветным хохолком и забавно подпрыгивающей челкой. Она сама себе подпевала, прикрывала томно глаза, и при этом грациозно выписывала на воде и над водой самые невероятные загогулины и фигуры! То пританцовывала на современный манер (рок-шейк-брейк), то выделывала немыслимые акробатические трюки, разбрасывая во все стороны фонтаны брызг… И челка у нее подпрыгивала, подпрыгивала… Время от времени птица заглядывала в зеркало водной глади и оставалась вполне довольна собой. Она резвилась просто так — от молодости, от счастья, от полноты жизни. И от беззаботности.

Топ увидел ее из-за кустов… и замер. Пасть сама собой раскрылась и уже не закрывалась. Он растерялся. Раньше с ним никогда такого не происходило.

Но все-таки пес опомнился и бросился назад к хозяину. Очень хотелось как можно скорее поделиться своим открытием. Впопыхах ему удалось лишь тявкнуть: мол, там… — и указать направление.

Птица так увлеклась танцем, пением и собой, что ничего не замечала вокруг. Хозяин приблизился, вскинул ружье и Ба-БАХ! — заряд срезал воду рядом с птицей, на мгновение она застыла в недоумении, но тут же забила крыльями, стремительно стала взмывать вверх, ей вдогонку раздался второй выстрел! Топ с досады чуть не перекусил себе лапу. Птица как-то неестественно дернулась на взлете, перевернулась, однако еще старалась лететь, старалась выровнять полет. Но не удержалась и стала падать.

Хозяин приказал:

— Искать! Живо!

Пес бросился исполнять. Уж это-то он умел по-настоящему.

Топ продирался сквозь заросли густой травы, высоко подпрыгивал, чтобы оглядеться и не потерять направления.

Чувствуя преследование, птица металась от одного укрытия к другому, но все они казались ей ненадежными. В них нельзя было спрятаться… А в панике трудно остаться незаметной… Топ настиг ее под круто обрывающимся бережком. Крик о помощи был слаб и тут же оборвался. Теряя последние силы, она опустилась на воду.

Топ с удивлением посмотрел на птицу вблизи, потом совсем близко. Привычным движением осторожно взял ее в зубы и поплыл обратно.

Он вышел на берег, положил птицу на траву, отряхнулся той великолепной вращательной дрожью, которая хоть кого взбодрит, и обдал птицу радужным потоком брызг. Она издала легкий стон. Топ хотел подхватить птицу, чтобы бежать дальше, но птица вдруг еле слышно попросила:

— Не могли бы вы… нести меня… не в зубах? — И глаза ее закатились.

— Не в зубах?.. — Топ искренне удивился.

— И не за шею… Ведь я ра-а-анена…

Топ смутился:

— Я бы мог, конечно, но мой хозяин…

— Он стрелял в меня.

Топу стало неловко:

— Но как же мне тогда нести вас?

— А вы не могли бы… вообще… меня… никуда… не нести? Мне… больно!

В это время издали донесся призывный свист хозяина. Топ бросился на зов, но тут же вернулся. В широко раскрытых глазах птицы была мольба о помощи! Топ даже не успел подумать: он поднял раненную птицу на своих мягких лапах и понес её к небольшой лунке, расположенной под укрытием куста возле разлапистой старой коряги. Ему трудно было нести её, а птице действительно было очень больно — пес не ожидал, что чужая боль может так сильно отзываться в нем, будто хозяин не в птицу, а в него всадил этот проклятый заряд.

Он осторожно уложил птицу в лунку, и тут снова раздался резкий свист хозяина, как показалось, совсем близко. Топ мгновенно замаскировал лунку пучками сухой травы, отполз, проверил надежность маскировки и опрометью бросился на перехват хозяина. Уже слышался шум его шагов. Это была последняя возможность остановить охотника.

Топ юлил у него в ногах, припадал к земле, подпрыгивал, заглядывал ему в глаза, даже ненароком лизнул в щеку, словно извиниться за своеволие. Хотел сообщить хозяину, что он, де, не нашел подстреленной птицы, хоть очень старался…

— Где моя птица? — всё-таки спросил хозяин.

«Моя, моя…» — недовольно передразнил его Топ и стал осторожно заманивать хозяина в сторону — мол, «сюда, сюда»… Подвел его к воде и поплыл, увлекая за собой, благо было не глубоко. Охотник двинулся по воде за ним. Топ уже подал сигнал «внимание!», охотник начал вскидывать ружье, да в это время ухнул в воду по самое горло. Топ кинулся ему на помощь, помог выбраться на мелководье, потом на сухое место… Собаке-то что, отряхнулся как следует и в полном порядке, а вот хозяину пришлось фонтанами выдавливать воду из своего замечательного прорезиненного охотничьего костюма и выливать её, холодную, из высоких сапог. Тут уж было не до охоты, пришлось сразу разжечь костер, обогреваться и сушить одежду.

Смеркалось. Моросил дождь. Ветер тревожно шуршал в камышах. Птица лежала в своем укрытии. Она попыталась приподняться, огляделась по сторонам, и ей стало страшно: у нее было совсем мало сил. Сумерки сгущались, угрожали, во мгле появились две крохотные светящиеся, мигающие точки. Они стремительно приближались, росли, и вокруг них вилось какое-то вихревое пламя!.. Птица замерла, зажмурилась, приготовилась к худшему… Когда она чуть приоткрыла глаза, то увидела, что перед ней стоит запыхавшийся пес, а в зубах у него старенький яркий шарф.

— Ой-о-й… — пролепетала птица с облегчением. Шарфом своего хозяина Топ ловко перевязал раненое крыло и укутал птицу. Ей сразу стало теплее, и челка над глазами немного приподнялась.

— Теперь я буду вас лечить! — радостно заявил Топ.

— Да, — тихо согласилась она. — Спасибо Но, может быть, нам следует познакомиться? Меня Пти… для близких друзей. А полностью — Перептица.

— А я просто Топ, — он кивнул, как бы извинился. — Вот так… Но мне надо побыстрей туда, — неожиданно сказал он и бросился в темноту.

Птица еще долго прислушивалась к шорохам и шуму ветра. Топ мчался во весь дух, он знал дорогу наизусть и мог бы добежать с закрытыми глазами… но с совестью у него было не все в порядке: «С одной стороны… С другой стороны…». Ведь собака повсюду считается «Другом Человека», а не птицы?.. Вот в чем загвоздка. Хотя и птица…

На рассвете Топ снова примчался к гнезду и положил перед птицей кусок белой булки.

— Вот и я! — радостно сказал он, просто чтобы не молчать.

Пти была все ещё очень слаба, но порадовалась его появлению.

— Да-а, — тихо произнесла она и из вежливости один раз клюнула булку.

Топ помялся на месте, словно хотел ещё что-то сказать, но вместо слов легонько подтолкнул булку поближе к птице. Она клюнула еще раз, но больше не смогла — не было сил.

— Видите ли, — осторожно сказал Топ, — мы, извините, обычно зализываем свои раны. И… заживает, как на собаке! — Он усмехнулся своей шутке, но птице было совсем не до смеха.

— Я… не смогу, — тихо сказала она.

— Что вы?! — испугался Топ. — Это я бы мог сам, если… В слюне собаки есть фэррр-мэнт… Самое-самое средство. От всего! Известный факт.

Птица еле заметно качнула головой — мол, «Нет-нет, что вы…», — но силы покидали ее, здесь было не до церемоний, ей действительно требовалась срочная помощь. А здесь больше никто не мог ей помочь.

Первый луч солнца осветил макушку сухого камыша. Птица приоткрыла глаза, глубоко вздохнула, ее челка вздрогнула. Ей стало легче.

— Вы побудете здесь еще немного? — спросила она.

— Не могу… Знаете, мне опять пора туда, — почти заикаясь, сказал Топ.

— Жаль, — пролепетала Пти. — Очень жаль. Пес потоптался на месте и нехотя, тяжеловато побежал туда, где были его дом и его хозяин.

Каждую свободную минутку, да и часок, которые ему удавалось урвать, Топ теперь убегал к озеру. Он видел — птице раз от раза становилось все лучше.