Владимир Орешкин - Рок И его проблемы-2

• Название: Рок И его проблемы-2
• Автор: Владимир Орешкин
• Издательство: Издательство «БПП»
• Жанр: Триллер
• Год: 2008

Захватывающий приключенческий триллер, в центре которого ничем не примечательный с виду человек становится по воле рока могущественной личностью, ответственной не только за себя, но и за судьбы других людей.

Вторая книга.

---

— Когда один человек бьет другого по голове, а потом говорит: «у нас к вам есть деловое предложение», — это не совсем правильное начало. Так вы никогда не заработаете много бабок. С таким отношением к делу…

— Так мы просто гордые! — улыбнулся чуть-чуть пошире главный. Все остальные собравшиеся выдохнули с облегчением. Я слышал этот дружный выдох, на меня даже подуло им.

— Теперь, малый, послушай, что я тебе скажу… У нас деловое предложение. Считай, что ты уже согласился… Ты будешь жить в общежитии, у нас есть такое, тебе там поставят компьютер, со всякими причиндалами для рынка, — ты будешь работать. Вот баксы, считай, депозит ты открыл. Начнешь с них… Хочешь остаться здоровым, будешь приносить доход. Не будет дохода, станешь инвалидом… А я начну приходить к тебе, каждый месяц, и просить прощение, — по одному разу. Устраивает?

Я — размышлял. Есть у меня такая слабость — поразмышлять. Тем более, что мне для этого отвели какое-то время.

Сегодня утром в кухонной коробочке лежало тысяч шесть или семь, — им хватит на первое время, чтобы продержаться. Иван — головастый парень, а с Машиными способностями… Если удастся на эти деньги сделать документы, а с ними купить туристическую путевку для осмотра Лувра, — то все будет нормально.

Так что без меня они не пропадут…

Жаль только расставаться… С Иваном, он знает уже больше тысячи слов на своем английском, только сказать ничего не умеет, — но в Лондоне, если они там будут жить, у него получится неплохая языковая практика. А с Машей, — так вообще…

Я ненавидел этих ребят в кожаных пиджаках. Они — все испортили… И, вдобавок, разбили мне голову. Хотя и сделали деловое предложение.

Но голову все-таки разбили… Поэтому я тоже улыбнулся главному, как старому закадычному детсадовскому приятелю. А следом, как когда-то мечтал сделать сопернику, отбившему у меня женщину, впечатал свой кулак в его улыбающееся мурло.

Но совершил это по-дилетантски, отбивной не получилось, — сказалось отсутствие практики. Так, интеллигентский вежливый тычок, — ничего больше. Сродни брошенной в лицо перчатке.

Но какое удовольствие я испытал при этом, трудно передать словами. Ради мгновенья такого удовольствия можно отдать многое.

4

— Маш, сходи за хлебом.

— Почему я?

— Потому что, я готовлю ужин. Будут спагетти, запеченные в яйцах. И все это с кетчупом «Адмирал»… Пальчики оближешь.

— Опять спагетти?

— В прошлый раз был другой сорт.

— Сейчас ты скажешь, что яйца будут другого цвета…

— Тогда стой у плиты сама… Я пойду в булочную.

— Моя очередь завтра.

— Тогда дуй за хлебом.

— Хорошо, раз так, я пойду. Хотя мне и не хочется…

Иван расхаживал по кухне в красном фартуке, с большим карманом спереди. Из кармана торчал половник. В руках у него была толстая книга о вкусной и здоровой пище. Он что-то читал там, и время от времени закатывал глаза. Но на плите, в одинокой кастрюле, варились только макароны.

Минут через пять на кухню заглянула Маша. Она была в куртке и в пуховом платке «а ля рус», за который два дня назад они заплатили больше трехсот баксов.

— Пошли, — сказала она Ивану.

— Не понял, — оторвался тот от кулинарной книги.

— Одевайся, что тут непонятного. Прогуляешься вместе со мной.

— Зачем это я должен с тобой прогуливаться? — непонимающе спросил Иван. — Мне что, делать больше нечего?

— Затем, что ко мне будут приставать… Если я выхожу из дома без Миши, ко мне всегда пристают: «Девушка, а как вас зовут», или «Девушка, выходите за меня замуж», или «Девушка, можно вас пригласить поужинать», или «Девушка, а где вы живете»… Я не знаю, что отвечать… Когда пристают к тебе, что ты им говоришь?

— Ко мне никто никогда не пристает, — нравоучительно сказал Иван, вынимая из кармана половник. — Я — не девушка.

— Сделай огонь потише, и пойдем… Ну, а если бы ты был девушкой?

— Без тебя знаю, что сделать потише… А девушкой мне, к счастью, быть никак не грозит. Так что выпутывайся сама… Или спроси у своего ненаглядного, он что-нибудь придумает.

— С чего ты взял, что он мой ненаглядный?

— Вот ты даешь, с чего взял… Во-первых, ты на него как уставишься, так и ешь его глазами, так и ешь. А во-вторых, ты сейчас покраснела.

— Я покраснела? — воскликнула негодующе Маша. — Ничего подобного.

— Ничего подобного? — повторил Иван. — Врать ты не умеешь, вот что я тебе скажу… Но ты не расстраивайся, еще научишься. С твоими талантами.

— Да одевайся ты.

— Мишки, на самом деле, что-то долго нет… Нужно ему сотовый купить, на всякий случай.

— Давай завтра купим… Я тоже начинаю волноваться.

На большой сковородке оставалась треть омлета со спагетти, профессионально приготовленного Иваном. Сам он давно видел десятый сон, а Маша сидела на кухне, делала вид, что смотрит на монитор своего ноутбука, но ловила каждый шорох в коридоре. Ей постоянно казалось, что вот-вот она услышит царапанье ключа в замочной скважине, а следом мягко откроется и закроется вновь входная дверь.

А уж тогда она скажет ему все, что думает по этому поводу.

Но что она скажет? И по какому поводу?

Никакого повода нет…

Ей просто не спится, и на рынке сегодня затишье. Вообще, нужно с коротких позиций переходить на средние, чтобы не торчать все время у монитора, а подходить к нему разок в два-три дня, — и все. Или, еще лучше, — на длинные, чтобы включать его раз в месяц, не больше. На пятнадцать минут… Разницы почти никакой.

Она так долго прячется в этом своем виртуальном мире. Так боится показывать из него голову, — что противно становится самой.

Жалкое, трусливое создание… Разнесчастный страус, который, чуть что не так, тут же засовывает голову в рынок, как в песок. Чтобы так спастись и ничего не видеть.

Двадцать один год…

И за окном, все, что там есть, — чужое.

Было, есть и будет.

Все там — продается. Все там — можно купить… Все, только этим и озабочены. За такие жалкие копейки, — с ума сойти.

За такие жалкие копейки.

И она одна, как на островке, среди океана…

На ровном поле времени, от точки-цены вдруг появляется прямая линия к новой точке, — цена изменилась. Вдруг — новая прямая, цена изменилась снова, снова на четыре пункта… Еще прямая, еще прямая, еще… Так живет рынок, — ее друг.

Где ничего нельзя купить или продать, — где царит правда и справедливость. Где все, — правильно… Рынок никогда ее не предаст. Потому что он и она, — одно и тоже.

Тики, складываясь в неровную выщербленную линию, поднимаются вверх, пританцовывают радостно на вершине, — потом валятся вниз. Им нужно создать волну, кривую, зигзаг, — это рождается на свет существо рынка. Оно само строит себя… Оно всегда получается прекрасным.

Родившись, — оно начинает рассказывать о себе. Оно очень болтливо, это существо, потому что родилось на свет, чтобы рассказать о себе, о том, что было до него, что сейчас строится во вселенной, и что там собирается возводиться дальше. Оно преподносит ей план, по которому собирается соорудить нечто грандиозное, малой частью чего, является само.

Оно разбалтывает свои секреты, оно хвастается, оно хочет, чтобы им восхитились. И он достоин восхищения, — этот ребенок рынка.

Он так мил…

Есть еще другой мир, в который она всегда возвращается. Обязана вернуться.

Потому что там еда, постель, там душ, и вещи, которые она надевает. Там много всего ненужного… И много, много, много, много людей.

Но, вернувшись, Маша кожей начинает ощущать — их беспричинную злобу и вранье.

Два часа ночи, — в коридоре тихо. Три часа, — в коридоре тихо. Четыре часа…

Да что же это такое!..

Чашка с остывшим кофе в Машиных руках слегка трясется, — ей страшно.

Ужасные монстры со всех сторон подступили к ней, протянули свои корявые когтистые руки. Ветер за окном взвыл, прильнул к стеклу бледной пугающей маской, и пытается протянуть к ней белесый длинный язык. В темных углах коридора поселилось что-то живое, с большими мохнатыми ресницами, оно вздыхает там, в темноте, и точит зубы. Под столом, в холодильнике, — всюду… Такие детские химеры, и такие живые…

Его убили. Его выследили и убили…

Это дядя…

Миши больше нет.

Маша вскочила, опрокинула чашку с кофе, на смерть перепугав всех монстров, окружавших ее, — и кинулась в комнату к Ивану. Где он мирно дрыхнул. Стащила с него одеяло, выдернула из-под головы подушку, и, что есть силы, треснула ей спящего подростка.

— Вставай!.. Вставай, кому говорю!..

— Что?!. Что случилось?!. — подпрыгнул тот в испуге на своем разобранном диване.

— Пятый час, — сообщила она ему, — Михаила нет дома!

Иван потянулся, огляделся вокруг и почесал вихор на макушке.

— Сиди и пей пиво, — сказал ей заспанный подросток, — потому что в час ночи жена ругается так же, как и пять часов утра…