Олег Платонов - Мифы и правда о погромах.

• Название: Мифы и правда о погромах.
• Автор: Олег Платонов
• Издательство: «Издательство “Яуза”» Пресском
• Жанр: Публицистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-98083-047-2

100 лет назад в России началась Отечественная война.

После того как иудейская «пятая колонна», опираясь на «мировую закулису» развязала в России Первую анти-Русскую революцию 1904–1905 гг.; после того как по Империи прокатилась волна революционного террора, унёсшая десятки тысяч жизней, — русские люди ответили на революционное насилие — насилием, на еврейский террор — русской самообороной.

Сто лет назад враги России подучили достойный отпор.

Теперь они называют это «погромами».

Но то было началом Русского Сопротивления.

Читайте новую книгу Олега Платонова, разоблачающую иудейский миф о «погромах» и неопровержимо доказывающую, что в большинстве случаев евреи были не «невинными жертвами», а зачинщиками и главными виновниками этих событий, которые заслуживают названия Отечественной войны за освобождение от иудейского ига.

---

В Вильно в ночь на 2 марта 1900 года на углу Кожевенного переулка и Татарской улицы, в доме реформатской коллегии, на квартире парикмахера Блондеса, было произведено покушение на жизнь христианской девушки, которая за несколько дней до того и за два дня до еврейских праздников была нанята парикмахером Блондесом в качестве «одной прислуги». Вечером накануне Блондес почему-то стал уговаривать девушку лечь раньше спать, ссылаясь при этом, что она должна на другой день встать раньше, чтобы исполнить какую-то домашнюю работу. Девушка, ничего не подозревая, улеглась и скоро заснула. Около двух часов ночи она проснулась от страшной боли и шума, который происходил около ее кровати: какие-то евреи окружали ее, а сам хозяин, парикмахер Блондес, делал порезы острой бритвой на руках ее около кистей, на горле и затылочной части шеи. Девушке как-то удалось вырваться от них и броситься к окну, взывая о помощи. К счастью, её тотчас же услышали и бросились к ней на помощь на квартиру Блондеса. Всех евреев арестовали, а несчастную пострадавшую поместили в приемный покой Савина, находившийся поблизости от места происшествия. От большой потери крови и страшного испуга пострадавшая долго находилась в бессознательном состоянии. Целых два дня улица перед квартирой Блондеса была переполнена народом.

Газета «Северо-Западное слово» публикует следующие подробности этого случая.

«В 2 часа ночи из квартиры Блондеса с криком вырвалась служившая у Блондеса крестьянка Виленского уезда Викентия Грудзинская и, шатаясь, вся окровавленная, поплелась к дому Германовича, где служит дворником её двоюродный брат Адам Грудзинский. Дворник Францишек Михалевич из дома Богущкого, увидев раненую девушку, догнал ее, довел до ворот дама и сдал на руки Грудзинскому и его жене. В дворницкой ослабевшая, перепуганная девушка, прислонившись к окну, повторяла: «Зарезали, зарезали!» Тут только ее родственники заметили две рассеченные раны: одну — на левой стороне шеи, другую — на левой же руке, из которых обильно лилась кровь. Дворники Михалевич и Грудзинский немедленно отправились, захватив предварительно с собой городового, к «цырулънику» Блондесу, которого нашли в постели с пятнами крови на белье и на руках. Между тем> как показывают дворники, в комнату явилось несколько человек евреев, а с улицы ворвались собравшиеся у входных дверей извозчики-староверы. Произошла свалка; городовому и дворникам с трудам удалось усадить Блондеса на извозчика и отвезти в участок, куда привезена была потерпевшая. Блондес был арестован, а Викентия Грудзинская отправлена в госпиталь Савина. Потерпевшая — молодая, здоровая деревенская девушка, 21 года, блондинка с голубыми глазами. Раны её на шее и руке перевязаны и зашиты доктором Туром. Девушку окружают вызванные из деревни родственники».

Что Грудзинской удалось вырваться из рук иудейских изуверов, можно приписать чудесному Провидению Божию. Видно, что они дали ей в небольшом количестве хлороформа для усыпления, но девушка крепкого телосложения от боли проснулась и внезапно закричала. В это же время у проезжавшего извозчика лошади взбесились и дышлом ударили в ставню окна так сильно, что стекла посыпались. Преступники, испугавшись, разбежались, думая, что напала полиция. Девушке удалось, собрав силы, уйти к брату, дворнику соседнего дома.

15 декабря в Вильно началось слушание дела Д. А. Блондеса. О деле этом много говорилось, но любопытствовавших возле суда, по сообщению «Виленского вестника», не было, даже замечалось какое-то особенное «безлюдье». Приведу некоторые выдержки из отчёта по этому процессу:

«Одни полицейские стояли у суда, переминаясь с ноги на ногу или прохаживаясь, согревая ноги. К 10 часам утра в суде собрались лица судебного ведомства, присяжные поверенные, присяжные заседатели, которые в пальто проходят прямо в отведённую для них комнату.

Ввиду того что дело будет слушаться при закрытых дверях, пред входом в зал суда сделана загородка и впускались чрез узкий ход только лица, имеющие по закону право входа. Несколько судебных приставов зорко следили за входящими в зал, который имеет вполне официальный вид. За местами для судей помещаются: прокурор судебной палаты, действительный статский советник Постовский, председатель суда, д. с. с. Котляревский, прокурор суда А. А. Дейша, много членов судебной палаты и окружного суда, лица из военно-окружного суда, почётные мировые судьи, в числе которых — вице-губернатор Двора Его Величества камергер И. С. Леонтьев. Места присяжных поверенных у балюстрады, отделяющей зал для публики, все заняты. Скамейки для публики заняты разными лицами судебного ведомства, а также присяжными заседателями. Из представителей печати были допущены в зал до начала разбирательства дела сотрудник «Нового времени» Н. А. Энгельгарт и представитель «Виленского вестника».

Когда суд занял своё место, был введён под стражей Д. А. Блондес, еврей небольшого роста, невзрачный на вид, с короткими волосами, маленькой бородой на остром, выдающемся слегка вперед подбородке; черты лица довольно резкие; лицо не производит приятного впечатления. Подсудимый вошел довольно бойко и, пожав руки защитников гг. Миронова и Грузенберга, занял место на скамье подсудимых.

Затем было приступлено к проверке свидетелей; неявившиеся представили законные свидетельства о неявке. Неявка свидетелей признана не важной для существа дела, и потому суд нашел возможным приступить к разбору дела. По избрании состава присяжных были допущены, согласно закону, к слушанию разбора дела по выбору защитника обвиняемого мать и сестра обвиняемого и дворянин Остерко. Г. Врублевский от имени потерпевшей просил допустить мать потерпевшей и двух из свидетелей. Затем начался разбор дела при закрытых дверях по обвинению Блондеса в покушении на убийство».

«Виленский вестник» сообщал, что продолжительное и утомительное разбирательство дела по обвинению Блондеса наконец закончилось 21 декабря вечером. Присяжные совещались два с половиной часа, Блондес признан виновным в нанесении Грудзинской лёгких ран с обдуманным заранее намерением и по предварительному соглашению с другим лицом, но без намерения лишить жизни, Блондес приговорён к лишению всех особых прав и преимуществ и к тюремному заключению на один год и четыре месяца.[39]

Глава 4

Ритуальное убийство Андрея Ющинского. — Дело Бейлиса. — Моральный и физический террор еврейских кругов в отношении суда и свидетелей по делу. — Уничтожение улик и очевидцев. — «Доказанность убийства со всеми признаками ритуальности». — Преследования православных. — Попытки убить И. Лютостанского. — «Еврейское нашествие».

Весной 1911 года весь мир был потрясен новым ритуальным преступлением. Очередной жертвой стал православный русский мальчик Андрей Ющинский тринадцати лет. Его мёртвое тело со множеством ран было найдено в пещере на окраине города Киева. Экспертиза установила, что причиной смерти несчастного ребёнка «послужило острое малокровие от полученных повреждений с присоединением явлений асфиксии вследствие воспрепятствования доступа к воздухоносным путям». «В теле его осталось не более трети всего количества крови» .[40] Эта экспертиза была также подтверждена известным русским врачом профессором Киевского университета П. А. Сикорским, который, «исходя из соображений исторического и антропологического характера, считает убийство Ющинского по его основным и последовательным признакам — медленному обескровливанию, мучительству и затем умерщвлению жертвы — типичным в ряду подобных убийств, время от времени повторяющихся как в России, так и в других государствах. Обескровливания убиваемых, по мнению профессора Сикорского, вытекают из других оснований, которые, быть может, имеют для убийц значение религиозного акта» .[41]

Хотя факт ритуального убийства был установлен с полной достоверностью, М. Бейлис был оправдан за «недостаточностью улик», после того как в течение двухгодичного следствия были подкуплены и запуганы несколько следователей, отравлены трое детей, видевших, как Бейлис тащил Андрея Ющинского на кирпичный завод еврея Зайцева, где произошло убийство.

Как отмечали современники, «в течение пяти месяцев полными хозяевами следствия были противники ритуальной версии и буквально делали от имени следственной камеры всё что хотели: арестовывали одних, запугивали других, подкупали третьих, мистифицировали и печать, и судебную впасть целым рядам ложных, а иногда даже и заведомо ложных сообщений. Однако же, несмотря на все усилия найти убийц среди родственников убитого или среди местных воров, несмотря на террору угрозы и самые энергичные средства уличения — до гримировки заподозренных и фабрикации фальшивых вещественных доказательств включительно, — ничего не обнаружили. Тогда — и только тогда — был привлечен к следствию Бейлис, причем тотчас во всей европейской печати поднялся общий негодующий крик против нового направления следствия. Через несколько дней после привлечения Бейлиса умерли после угощения пирожным, принесенным сыщиком Красовским в отсутствие арестованной матери, дети Чеберяковой, единственные свидетели, показывающие, что видели, как Бейлис тащит Ющинского на завод. Покамест следствие дошло до Бейлиса, произошел целый ряд существенных перемен в местности, где совершено преступление: построен новый забор, сгорело без видимых причин здание, в котором могло быть совершено убийство, — вообще уничтожены все следы последнего. В руках суда осталась одна главная улика — фотографические снимки с исколотого трупа, ранения которого не могли быть объяснены никакими обычными мотивами, кроме ритуальных, да приставшие к одежде убитого кусочки пропитанной кровью глины, показывающей, что убийство произошло не в квартире Чеберяков, где глины быть не могло, и не в пещере, куда труп был принесён уже окоченелым, а в таком глинистом месте, как кирпичный завод еврейской больницы. Если прибавить к этому установленное экспертизой раздевание Ющинского в момент нанесения ему ран в туловище с одеванием трупа после смерти и письмо Бейлиса к жене с рекомендацией Казаченко как нужного человека с просьбой дать ему денег и указать ему, кто из свидетелей показывает против обвиняемого, то этим ограничатся все прямые улики обвинения. Их, несомненно, оказалось очень мало для того, чтобы осторожный суд совести мог обвинить Бейлиса, но их было все-таки вполне достаточно для того, чтобы не прекратить дело в периоде предварительного следствия».[42]