Александра Верёвкина - Осколки вечности

• Название: Осколки вечности
• Автор: Александра Верёвкина
• Жанр: Фэнтези

Семнадцатилетняя девушка Астрид переезжает вместе с родителями в тихий городок Грин-Каунти, штат Джорджия. Красивый дом, наполненный своей историей, живописные окрестности и…загадочный незнакомец, являющий в комнату девочки по ночам. Конечно же, он вампир. Банальная завязка в итоге погружает в мир абсолютно иных бессмертных. Они не обладают сверхспособностями. Да чего уж там, даже клыков не имеют! Зато могут "похвастать" неординарным прошлым. Интриги прилагаются! Эта история прежде всего о людях, их отношениях, чувствах и разочарованиях. Жизнью правит Случай, и "Осколки вечности" прямое тому доказательство. От автора фанфиков по ДВ "Темные души" и "Холодный почерк души". Рекомендован к прочтению всем, кто когда-либо был неравнодушен к Йену Сомерхалдеру и несравненному Деймону Сальваторе.

---

— Эй, ты как? — встревоженный последней забредшей в сознание мыслью, поинтересовался я. Эхо восторженно подхватило мой голос и протащило вдоль всей комнаты.

— Тебе матом ответить или обойдемся скромным наречием 'хреново'? — невесело рассмеялся друг, до этого момента разминавший шумно хрустящие костяшки пальцев. — Сам-то в здравии?

— Астрид, — едва не съехал я с катушек, излишне медлительно склеивая в памяти спутавшиеся обрывки фраз и фрагменты действий. — Где она? Лео! ГДЕ?

— Рот закрой, диафрагму застудишь! — прикрикнул на меня д`Авалос, решивший усмирить неконтролируемый приступ сумасшествия. — Думаю, она уже дома. Все, что от нее требовалось, куколка выполнила. Ты здесь, я, к несчастью, тоже.

— То есть? — не совсем уловил я тайный смысл, кроящийся за обыденными словами. — Ты здесь из-за нее?

— А ты из-за королевы австрийской, — язвительно подколол меня вампир. — Без нее в последнее время ни одна неприятность не обходилось. Да чего там! Я ж понимаю, чью задницу она прикрывала. Так устроен мир: кого-то любят, кем-то пользуются, — философски изрек он, потягивая, очевидно, ноющую от неудобной позы шею. Лезвия моментально ожили и предупредительно оцарапали ему кожу, противным шорохом, схожим со звуком снятия огрубевшей чешуи с рыбы, намекая на более печальный исход событий, нежели неглубокие разрезы. — Кстати, чуешь зловоние?

— Оно здесь повсюду, — неодобрительно хмыкнул я, ни на секунду не переставая терзать себя тревогами об Астрид. Где же ты, мой звереныш? Как себя чувствуешь?

— Твоя правда, но я о другом душке говорю, — не спешил соглашаться Лео, прерывистыми вдохами втягивая ноздрями витающий в воздухе смрад. — Чадит тут кровушкой, притом гнилой. Совсем как в том гостиничном склепе.

— А ты пошарь рукой в ванной, — весьма разумно посоветовал я, неохотно перебивая собственные раздумья. — Она чуть правее тебя, — парень, само собой, подобной перспективой не вдохновился и злобно зыркнул в мою сторону глазами, горящими в темноте на манер двух тлеющих папирос. — Слушай, попробуй освободиться! Может, силушка твоя богатырская хоть раз на благо подействует, потому что у меня полная засада. Цепи толщиной с руку, кандалы и того хуже…

— Не против, если я загляну к тебе в морге, когда вскрытие начнут делать? — абсолютно ни к месту полюбопытствовал мальчишка. — Меня в покое не оставляет реальный вес твоего мозга. То ли два грамма, или того меньше? Сидел бы я здесь, спрашивается, если бы мог раздвинуть лезвия. Тогда мотай на ус. Как только я пробую разжать их спереди, они сходятся сзади, и наоборот. Дедуля вовсе не такой олух, каким казался мне раньше.

— Ясно, — шепотом приговоренного к казни преступника проговорил я, выпуская на волю все чувства разом. Безысходность. Отчаяние. Страх, которого я вряд ли стал бы стыдиться, особенно перед хищно оскаленным лицом мучительной смерти от истощения. Слепой гнев, вызванный беспомощностью. Мы ведь жертвы, загнанные в тупиковое ответвление норы лисицы, заглотившие крючок хитрого спаниеля. И тупая ярость, под чьим руководством я рванул на себя цепи, силясь разорвать литые звенья или обрушить трубы стояка. Сделать хоть что-нибудь!

Вокруг поднялся невообразимый шум: лязганье металла, испускающего редкие искры при трении, зычный вой полых сосудов, по которым давно перестала течь вода и отходы, какофония моих нечленораздельных выкриков и сотенных проклятий вампира, не имеющего возможности зажать уши. И вдруг под потолком вспыхнул свет. Ослепительно яркий свет, бьющий из подвесных флуоресцентных ламп, количеством пять штук. Я спешно зажмурился, Лео сделал это еще раньше. В комнате воцарилась первобытная тишина, щекочущая своим дребезжанием оголенные нервы. Ее рассекло механическое гудение, с каким по нажатию кнопки на пульте поднимаются ворота в моем гараже. Мгновением позже я сквозь тень приспущенных ресниц заметил открывшийся к боковой стене проем, явивший нам ликующую физиономию Джокера. На плече он нес бессознательное тело Астрид.

Уверен, мы с приятелем одновременно задались одним и тем же вопросом: 'Жива?', потому как синхронно уставились на вошедшего, притом в обоих взглядах читалось отнюдь не пожелание доброго здравия. Скорее наоборот, у нас руки зачесались внести тотальные исправления в чью-то медицинскую карту.

Мердок, не реагируя на наши перекошенные ненавистью гримасы, прошел на середину комнаты, скинул с себя безвольную фигурку, слава богу, дышащей девушки, перехватил ее за талию, опер о сальную раковину с обколотыми углами. Аккуратно выкрутил до упора вентиль, пуская громко фыркнувшую струю ржавой воды, дождался, пока емкость заполнится пропащей жидкостью наполовину, и брезгливо окунул в нее лицо бесчувственной малышки.

Я, до той поры тихо следивший за неторопливыми действиями клоуна, взвыл в голос, точно раненый медведь. Лео зарычал, как выдрессированная сторожевая собака, на чью территорию забрел посторонний. Однако все это едва ли впечатлило старика.

Он улыбкой (чертовой параноидальной ухмылкой!) обвел помещение, предпочитая уделять нам не больше внимания, чем осыпающимся стенам, а после за волосы вытянул голову очнувшейся девочки из воды. Она, оплевываясь, попыталась вытереть лицо мелко трясущимися ладонями, за что незамедлительно получила звонкую пощечину. Тут я взорвался, вскочил на ноги с целью ринуться вперед, дабы разодрать зубами мерзавца в клочья, но позабыл об оковах и с глухим шлепком завалился на спину, расшибив при этом затылок. Горячая кровь не преминула оросить собой выложенный тем же треклятым кафелем пол, поэтому пришлось тратить драгоценное время не на защиту любимой, а на концентрацию с последующим заживлением ран.

— Еще раз тронешь ее хоть пальцем, ублюдок, — желчно пригрозил находящийся в более жестких рамках несвободы дружище, — лопаточкой станешь соскребать со стен свои кишки! Я тебе это гарантирую!

Ох, не следовало ему браться запугивать старика! У таких червей, как он, понятие страха перед кем бы то ни было начисто отсутствовало в словаре, уж я-то, повидавший полк этих тварей, знал сие наверняка. В тот миг, когда стихло громогласное эхо последних произнесенных вампиром слов, я расслышал взволнованный вскрик Астрид, ознаменованный болью. Нет, невыносимой мукой.

— Кто там тявкает в углу? — нараспев спросил Джокер, и его голос медленно отдалился от меня, вплотную приблизившись к тому месту, где сидел Лео.

Я, истязаемый изнутри неведением, с трудом собрал себя воедино и, тряхнув грязными волосами, рывками перетек в сидячее положение. Бедная моя малышка, обливаясь слезами, стояла на коленях посреди комнаты и рукавом блестящей кофты промокала обильную струйку крови, вытекающую из правой ноздри. Ко мне она была повернута в профиль и не под каким предлогом не собиралась менять позицию, потому что тогда моим глазам предстояло столкнуться с видом синяков, припухлостей и ссадин, обезобразивших некогда очаровательное личико. Широкая спина генерала скрывала разъяренного Лео.

— Чего ты добиваешься, старый козел? — не желал блюсти политкорректность в общении неразумный мальчишка. — Ты ведь мести хочешь, гнида! Так давай, распускай ручонки в сторону виноватого. А то девчонку лупить особого ума, знаешь ли, не надо! Чего вытаращился, контрацептив гребаный? Ждешь покаяния? А накося, выкуси! — продолжил он брести по лезвию остро отточенной бритвы, суя под нос Волмонду оттопыренный средний палец. — Пока они здесь, я и словом не обмолвлюсь. Отпустишь, тогда и полялкаем. У нас ведь есть о чем потрещать, правда? О раскинутых ножках твоей дочери-шлюшки и тэдэ, верно говорю?

Богом клянусь, я не знал, сколь прочна выдержка отца уже упомянутой в иносказательном ключе Айрис, и уж тем более не ведал, что он продержится так долго. А посему следующее его действие оказалось вполне предсказуемым. Безмолвно, словно уберегая свои голосовые связки от перенапряжения, старик схватился громоздкими ладонями за лезвия клинков, обрамляющих шею болтливого Леандра, и попытался их сомкнуть. Астрид, доселе не осмеливающаяся и носом шмыргнуть, моментально подскочила на ноги и набросилась на плечо озверевшего мужчины.

— Нет, умоляю вас, мистер Волмонд, не делайте этого! — до смерти испуганным тоном зачастила она, ласково поглаживая руку монстра, что совсем недавно вымещал на ней скопившуюся за век злость. — Пожалуйста! Я прошу вас, мистер Волмонд! Я ведь все вам рассказала, он не виноват, помните? Никто не виноват! Умоляю, отпустите.

Малышка, что же ты делаешь? Понимаешь ли, сколь неразумно класть голову в пасть разъяренного тигра?

Полагаю, ни одному своему поступку девушка рациональной отчетности не давала, в то время как страх (да что там страх, ужас!) пожирал меня изнутри, притом отнюдь не безосновательный. Стоило отчаянным мольбам пресечь черту осознания в воспаленном мозгу Мердока, как ответная реакция проявила себя во всей красе. Лезвия он отпустил, найдя рукам более низкое применение. Попросту сдавил двумя исполинскими дланями хлипкую шейку малышки, небрежно, со скучающим выражением на бесчеловечном лице, оторвал Астрид от пола и отбросил в угол. Так, будто секунду назад держал подле себя не живого человека, а никчемный ломоть пропащего мяса, который уже вряд ли сойдет за сочный бифштекс. И я не солгу, если скажу, что на всю оставшуюся жизнь запомнил его глаза, точнее абсолютное отсутствие в них эмоций. Ни гнева, ни злости, в коих совсем недавно легко можно было уличить старика, не наблюдалось. Даже завалящей брезгливости и той не имелось. Девушка не вызывала у генерала ни единого чувства, наверное, поэтому не слишком пострадала при падении. Прежде, чем молниеносно соскочить с места со ставшим ненавистным лязганьем толстых цепей, я расслышал ее приглушенный стон и осторожный звук удара от неловкого соприкосновений коленей со щербатой плиткой, в остальном обошлось без плачевных последствий.