Михаил Вострышев - Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы

• Название: Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы
• Автор: Михаил Вострышев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-235-02746-9

Михаил Вострышев — историк и писатель, рассказавший в своих книгах о многих достойных памяти людях Русской земли. В серии «ЖЗЛ» издаются и переиздаются его книги «Патриарх Тихон», «Целиковская», «Московские обыватели». Его новая книга необычна — она посвящена не выдающимся личностям, а бытоописанию двух резко различающихся эпох. Первая из которых, со времен Александра II, создавала новые судебные уставы, а вторая в 1917–1920 годах — погрузила страну в средневековое бесправие.

Настоящая книга основана на документах дореволюционного суда и советского ревтрибунала, собраны смешные и горькие, и просто увлекательные сценки жизни русского человека, в которых отражены реальная обыденная жизнь населения России и законы, по которым протекала эта жизнь.

---

РОЗЕН. Да-с, вынул. А как она туда попала — не пом-мню.

СУДЬЯ. Чем вы занимаетесь?

РОЗЕН. Я подрядчик, по доверенности матери занимаюсь разными подрядами.

СУДЬЯ. Где ваша матушка живет?

РОЗЕН. На Боровской улице, в собственном доме.

СУДЬЯ. Что заставило вас, купца, и, как видно, человека со средствами, воровать салфетку, которая и стоит-то всего 20 копеек серебром?

РОЗЕН (растерявшись). Повторяю, я салфетки не воровал.

Судья приглашает свидетелей.

БУФЕТЧИК. Говорить, ваше высокоблагородие, нам нечего. Все, что написано господином надзирателем, верно. Да и сам господин Розен этого не отвергает.

СУДЬЯ. Что, он был пьян?..

РОЗЕН (перебивая судью). Я ничего не пью.

БУФЕТЧИК. Нет-с, он был тверез.

СУДЬЯ. Все то, что написано в полицейском акте, вы можете подтвердить под присягой?

БУФЕТЧИК Могу-с, отчего же…

СУДЬЯ (половым). А вы?

ПОЛОВЫЕ. Мы тоже можем, ваше высокоблагородие. Да тут и присягать-то нечего, дело чистое-с.

СУДЬЯ (Розену). Спрашиваю вас еще раз: вы украли или нет? Запирательство только увеличивает степень наказания.

РОЗЕН (бледный, растерявшись). Нет! Не воровал!

Судья пишет приговор, по которому Розен за кражу из трактира салфетки приговаривается к полуторамесячному тюремному заключению.

Затмение

Перед судьей 3-го участка Санкт-Петербурга (1866 год) стоят истица — весьма бедно одетая, молодая миловидная девушка и ответчик — пожилой штабс-капитан, в эполетах и с орденами на груди. Первая жалуется на нанесенную ей обиду действием.

ОТВЕТЧИК. Она лжет, лжет, потому что я ее не бил. Этому свидетель прачка, живущая в том же доме, где я жил, когда эта девушка находилась у меня в услужении. (Истице повелительно.) Как прозывается прачка?

ИСТИЦА (робко). Не могу знать-с.

ОТВЕТЧИК (грозно). Как не знаешь? Вр-р… Кан… Говори, говори же, когда тебя спрашивают!

СУДЬЯ (ответчику). Потрудитесь на суде вести себя сдержанно, а не распоряжаться.

ОТВЕТЧИК. Отчего же она не отвечает, когда я ее спрашиваю? Она должна мне отвечать!

СУДЬЯ. Повторяю вам: не горячитесь. Ваших свидетелей сами вы обязаны указать, а не она. Ее же никто не вправе заставить, если она сама того не желает.

ОТВЕТЧИК. Так я ее и пальцем не трогал.

ИСТИЦА. Это неправда-с. Вы меня схватили за шею и хотели задушить. Все лицо мне исцарапали, да жаль, царапины сошли уж. А как им было не сойти, ежели с тех пор прошла уже неделя.

ОТВЕТЧИК. Пускай же она представит прачку из номера 25, и вы узнаете, что она ложно показывает. Как я, помилуйте, решусь бить ее, такую слабую девушку, ежели я и подчиненных мне солдат не имею привычки бить? Повторяю: я до нее не прикасался.

ИСТИЦА. А за шею-то, да за лицо-то сцапали за что? Ведь это видели и дворник, и та же прачка, на которую вы же ссылаетесь. Зачем же еще отпираться-то?

ДВОРНИК. Пришедши к ним в кватеру, на куфню, значит, за помоями, я точно видел своими глазами, как он схватил ее за шею, замахнулся да и крикнул: «Ах ты, сволочь этакая!»

ОТВЕТЧИК (указывает на дворника). Ему верить нельзя — он пьян был.

ДВОРНИК. Вот это-то ён уж и выдумал, потому я вина и в рот не беру. Все жильцы это скажут.

ОТВЕТЧИК (грозно дворнику). Не смей называть меня «ён»! (Судье.) Он должен говорить «они», а не «он». Я это за дерзость считаю.

СУДЬЯ. Прежде всего, я вас еще раз предупреждаю, что если вы будете продолжать вести себя так неприлично, то я вынужденным найдусь подвергнуть вас за это штрафу. Потом, полагаю нелишним сказать вам: во-первых, что дворник — простолюдин, и с него нельзя требовать утонченной вежливости; а во-вторых, и самое выражение «он», хотя бы оно было употреблено и с умыслом, не есть ни в каком случае дерзость.

ДВОРНИК. Здесь-то, ваше превосходительство, барин изволил серчать, зачем я промолвил «он». Отчего ж они не претендовали на то, что их и из дома-то нашего с полицией выгнали? За ними вон еще и должок остался, за четыре дня за фатеру, и хозяин наказал мне просить взыскать с них. Вот и книжка-с.

СУДЬЯ (рассмотрев книжку, ответчику). Признаете себя должным за квартиру?

ОТВЕТЧИК. Да, не доплатил каких-то пустяков.

СУДЬЯ. Так заплатите.

ОТВЕТЧИК. Плачу, извольте. (Быстро вынимает кошелек, отсчитывает деньги и кладет их на стол.) Извольте.

СУДЬЯ. Ну, а относительно ее претензии (показывает на истицу) как вы думаете сделаться? Со своей стороны я предлагаю вам помириться с ней.

ОТВЕТЧИК. Я с нею мириться? Гм… Да и ежели, предположим, я и взял ее за лицо, так неужели ж только из-за этого я и виноват перед нею?

СУДЬЯ. А за лицо таки взяли?

ОТВЕТЧИК. Ну да, взял, взял. Но она ведь не барыня, а служанка, и для нее, я уверен, это не составляет ровно никакой важности.

СУДЬЯ. Как барыню, так и служанку законом одинаково воспрещается хватать за лицо, и она вправе за это искать с вас, как за нанесенную ей обиду.

ОТВЕТЧИК. Да я человек раненый, больной, характер у меня горячий, и на меня иногда находит такое затмение, что я и памяти лишаюсь. Она постоянно была неисправной слугою, в последнее время ничего не делала. Все хихикала с дворником, а меня сердила. Наконец вывела из терпения. Я, разумеется, и не мог смолчать.

СУДЬЯ. Это все-таки не оправдание вашего поступка. (Прачке.) На вас сослались в том, будто ответчик не бил истицу. Объясните мне по совести, как было. Потому что это же самое вы должны будете подтвердить, в случае надобности, под присягой.

ПРАЧКА. Я могу, господин судья, сказать вам, что я видела, как этот господин за то, что она кокетничала с молодым парнем, а на него внимания не обращала, действительно схватил ее в сердцах за горло. Но не бил. В этом и присягнуть готова.

ИСТИЦА. После того как мы получили повестки явиться сюда, барин пришел к нам в квартиру и приказывал мне лучше с ним не тягаться. Не то грозился засадить меня в рабочий дом на семь месяцев.

ПРАЧКА. Да, это и я слышала. Это правда, истинная правда.

СУДЬЯ (истице). Теперь дело ваше для меня совершенно ясно, и вы скажите, чего вы лучше желаете: получить ли с ответчика вознаграждение за бесчестие или же поступить с ним по закону?

ИСТИЦА. Известно, лучше по закону.

Судья решает взыскать с ответчика, за нанесенную обиду действием, штраф 15 рублей.

СУДЬЯ (ответчику). Когда внесете деньги?

ОТВЕТЧИК. К Новому году.

СУДЬЯ. Это срок слишком отдаленный.

ОТВЕТЧИК. А куда эти деньги-то идут?

СУДЬЯ. В казну.

ОТВЕТЧИК. Коль скоро деньги не ей, извольте, сейчас же вношу. Я полагаю, что штрафы следует употреблять на церковь.

СУДЬЯ. Таких рассуждений в суде выражать остерегайтесь — это воспрещается законом.

ПРАЧКА (истице). Проси же деньги, проси, а не молчи.

ИСТИЦА. Позвольте мне деньги.

СУДЬЯ. Какие деньги?

ИСТИЦА. А штраф-то с барина.

СУДЬЯ. Деньги присуждены, как вы и сами слышали, не вам, а в казну.

ИСТИЦА (уныло). Так я их не получу?

СУДЬЯ. Нет. Вы просили наказать вашего обидчика по закону, поэтому на него и наложен штраф, а не вознаграждение за бесчестие.

ИСТИЦА (сквозь слезы). Зачем же непременно в казну, когда обидел-то он меня? Я — девушка бедная, живу от нужды в прислугах, по чужим людям. И вдруг, за то, что я обижена, ходила три-четыре раза сюда жаловаться, взыскали с обидчика деньги в казну. Казна и без того богата, зачем же ей такие малые деньги, когда мне они гораздо нужней? Нельзя ли, господин судья, хотя сколько-нибудь уделить мне?

СУДЬЯ. Нет, это невозможно после того, как вы же заявили желание поступить с ответчиком по закону.

ИСТИЦА. Да я думала, по закону тоже мне пойдут деньги, в большем еще числе. Ну а ежели б я это вперед знала да ведала, лучше бы судиться да срамиться не стала.

СУДЬЯ. Решение уже вошло в законную силу, и я теперь ничего не могу сделать в вашу пользу. Можете идти домой.

Все выходят.

ПРАЧКА. Тебя поколотят, а казне за это прибыль. Вот так суд!

ОТВЕТЧИК Для кляузниц — прекрасный. Жалуйтесь, жалуйтесь чаще, наживете…

ИСТИЦА. Думала поживиться, ан вон что вышло. Гоняться за тычком нам точно не след. Извините, барин, извините меня. Я — дура, послушалась советов и выучена теперь.

Кур гонял

В один из осенних дней 1866 года камера мирового судьи 6-го участка Санкт-Петербурга А. В. Яковлева была переполнена самой изысканной публикой, явившейся послушать, как один судья будет судить другого в качестве частного лица. Обвинитель — кухмистер мещанин Голубцов. Обвиняемый — коллежский советник барон Ф-ф, а вместо него — купец Погодин. Судья читает прошение Голубцова.