Влада Крапицкая - Пишущая судьбы

• Название: Пишущая судьбы
• Автор: Влада Крапицкая
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Айрина молодая потомственная ведьма, обладающая даром писать судьбы людей, но… Не всё так просто, и не каждую судьбу можно прописать… Однажды она понимает, что использует свой дар во зло людям и решает скрыться, чтобы не подвергать свою и чужую судьбы опасности. Всеволод, в прошлом удачный бизнесмен, империя которого рушится на глазах, и он готов пойти на многое, чтобы сохранить своё богатство. Узнав о ведьме, которая может изменить его жизнь, он отправляется на его поиски. Только он не единственный кто её ищет, и кто хочет использовать её способности. Кто найдёт её первый и как использует её способности? И что сама Айрина получит в итоге? От автора: этот рассказ про то, что зло всегда наказуемо. Жизнь не всегда сразу выставляет вам счёт за причинённое зло, а может долго ждать, и только показав вам кусочек счастья, заставить заплатить за то зло, что вы причинили до этого. Поэтому прежде чем делать гадость другим, задумайтесь о том, чем это может для вас обернуться потом. Закон 'бумеранга' никто не доказал, но и не опроверг, и однажды, один из ваших мерзких или необдуманных поступков вернётся к вам, в сто крат хуже, чем вы могли думать.

---

Но, в тот момент, когда я, с улыбкой, вручила господину Завадскому готовый амулет, меня пронзила такая боль внизу живота, что я закричала и, схватившись за живот, еле удержалась на ногах, потому что перед глазами всё поплыло.

— Рина?! — испуганно закричал Сева и тут же оказался возле меня.

— Живот болит… Что-то не так… — прошептала я и почувствовала толчок малышка, а потом второй, ещё более болезненный спазм. — Сева… Мне страшно… Надо в больницу сроч…

Договорить я не смогла, потому что застонала от третьего спазма, и если бы он меня не поддерживал, то упала бы.

— Сейчас, солнце! — он заботливо подхватил меня на руки, и зло бросил Завадскому: — Ты труп! — после чего чуть ли не бегом выбежал из квартиры.

Дорога в больницу казалась бесконечной, потому что с каждой минутой живот болел всё больше и я, как не старалась, не могла сдержать стонов. Сева испуганно что-то шептал и гладил меня то по животу, то по лицу, но его слов я не понимала, потому что боль уже была настолько сильной, и всё остальное, кроме неё казалось каким-то нереальным и далёким. "Я, наверное, умираю" — как-то отстранённо подумала я, но эта мысль меня не испугала, потому что в этот момент я поняла, что моя жизнь это ерунда.

Собрав последние силы в кулак, я прошептала:

— Ребёнка главное спаси… Обещай! — и провалилась в темноту…

Какой-то резкий запах заставил меня прийти в себя и я, застонав, повернула голову, пытаясь избавиться от его источника.

— Айрина Романовна, — раздался знакомый голос, но кому он принадлежит, я почему-то вспомнить не могла, поэтому открыла глаза и, увидев своего врача, испытала облегчение. — Вы рожаете, но кесарево уже поздно делать, потому что ваша малышка усиленно проситься на свет. Вы должны нам помочь, поэтому тужьтесь.

— Хорошо, — прошептала я, пытаясь хоть на пару секунд на чём-то сфокусировать взгляд, потому что перед глазами опять всё поплыло, и картинка стала нереальной. Сейчас мне мог помочь только один человек, и я тяжело дыша, спросила: — Где мой муж?

— Я здесь, солнышко, рядом, — раздался над ухом нежный голос Севы, и почувствовала, как меня взяли за руку и слегка её сжали. — Ты в больнице и осталась самая малость — чуть поднатужиться и наша кроха появиться на свет.

— Угу, — прошептала я, и мне стало чуть легче, но сосредоточиться на главном мешало непонятное головокружение, и почему-то я не могла вспомнить, что мне делать.

— Глубоко дыши и слушайся доктора, — произнёс Сева и стал громко дышать у меня над ухом.

В памяти тут же всплыли воспоминания о занятиях в школе будущих родителей, и я начала дышать в такт с ним.

Прислушиваясь к пыхтению Севы и просьбам врача, я старательно тужилась, и хотела только одного — чтобы мои мучения поскорее закончились, поэтому, когда раздался громкий детский крик, почувствовала, как на глазах появились слёзы. "Отмучилась" — пронеслось в голове, и я снова провалилась в темноту…

Глава 25

Какой-то непонятный писк навязчиво звучал в ушах и сильно раздражал. "Кто-то решил меня позлить и согнал в комнату комаров со всей округи? Сейчас я расскажу всё, что думаю об этой шутке и о шутнике лично" — подумала я и открыла глаза.

Комната была незнакомой и я удивлённо оглянулась, пытаясь понять, где я. Увидев сидящего в кресле возле кровати Севу и поняв, что я в больнице, тут же всё вспомнила. "О Боже, где моя кроха?".

— Сева! — позвала я, одновременно снимая с пальца какой-то датчик, и садясь в кровати.

Один из приборов тут же начал пищать непрерывно и Сева вскочив с кресла, метнулся к двери, но остановившись на полдороге и повернувшись, посмотрел на меня.

Я испугалась, когда он резко вскочил, и с открытым ртом смотрела на него.

— Рина! — с облегчением прошептал он и улыбнулся. — Наконец-то! — подойдя к кровати, он сел рядом и приложив свою ладошку к моей щеке, поцеловал меня, а потом спросил: — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — прислушавшись к своим ощущениям, и вспомнив ту боль, которую испытывала до этого, с удивлением ответила я. — На самом деле всё — хорошо. Бодро и ничего не болит.

Неожиданно он нахмурился и строго сказал:

— Если ещё хоть раз выкинешь такой фортель, я не знаю, что я с тобой сделаю! Та Алтайская порка будет казаться тебе нежными ласками! Поняла? Не смей больше так делать! Я чуть с ума не сошёл, пока ты тут двое суток лежала без сознания.

Дверь в палату открылась и вбежала медсестра, но увидев, что со мной всё хорошо, улыбнулась и, подойдя к пищащему прибору, отключила его, а потом вышла.

— Двое суток?! — изумлённо спросила я.

— Да!

— Где ребёнок? — я задала самый главный вопрос, потому что моё бессознательное состояние мало меня волновал. — С ней ведь всё хорошо? — и замерла в ожидании ответ.

— Хорошо! — Сева широко улыбнулся. — Пятьдесят два сантиметра, три килограмма двести двадцать граммов очень красивого, крикливого и требовательно счастья! — с гордостью закончил он.

— Честно? — с сердца упал камень, и я почувствовала, как на глаза навернулись слёзы.

— Честно! Доктор сказал, что рождённые на тридцать восьмой неделе уже считаются доношенными детьми, так что всё просто идеально. Да и наша кроха всеми возможными способами даёт всем понять, что с ней всё хорошо и чувствует она себя прелестно.

— Я хочу её видеть!

— Думаю, она тоже очень хочет тебя видеть. Сейчас попрошу её принести, — наклонившись, он поцеловал меня в губы таким страстным поцелуем, что голова приятно закружилась. — Спасибо тебе, солнышко за нашу кроху, — прошептал он. — Люблю тебя.

— И я тебя, — по щеке покатилась слеза и я добавила: — Странно, уже родила, а слёзы до сих пор лью, как беременная.

— Это ведь от радости, — он улыбнулся. — Ты не видела, как я рыдал, когда меня уложили на кушетку и положили её на грудь. Я и не думал, что так умею лить слёзы от счастья.

— Ты плакал? — представить Севу со слезами на глазах мне было тяжело и я, вздохнув, сказала: — Ну, вот самое интересное пропустила. Ничего, когда второго ребёнка буду рожать, уже постараюсь не потерять сознание и увижу сие знаменательно событие.

— Уж будь так любезна! Второй раз твой провал на два дня я не выдержу, — поцеловав меня ещё раз, он поднялся с кровати и подмигнул мне. — Я сейчас!

Но сейчас не получилось. Сева не успел даже выйти из палаты, как появился мой врач.

— Айрина Романовна, добрый вечер! Как вы себя чувствуете? — мягко спросил он.

— Чудесно, Эдуард Семёнович, — улыбнувшись, ответила я. — И очень хочу увидеть свою дочь!

— Она должна проснуться минут через двадцать-тридцать, поэтому я вас пока осмотрю, а потом вы попробуйте её покормить первый раз. Аппетит у неё будь здоров, так что всё должно пройти хорошо.

Он долго и нудно меня осматривал, а я, послушно выполняла его просьбы и, отвечая на вопросы, и не сводила взгляда с настенных часов, в ожидании первой встречи со своей крохой. Казалось, что время, как назло, решило идти медленно, и я начала нервно постукивать пальцем по кровати и сверлить недовольным взглядом часы.

Смешок Севы отвлёк меня от часов, и я, поняв, что он смеётся с моего нетерпения, показала ему язык и выжидающе посмотрела на врача.

— Всё хорошо, — наконец сказал Эдуард Семёнович. — Если честно, я даже не понимаю, почему у вас так быстро начались роды и почему всё так произошло. Ведь первые роды, как правило, проходят не так быстро, а вы родили меньше чем за час.

Зато понимала я. "Всё-таки, судьбы менять во время беременности не стоит. Варвару Степановну мы с моей крохой перенесли спокойно, а вот для Завадского я писала, по сути, четыре судьбы — его сына, Анны Корсак и её детей, причём трёх из них, я вытаскивала с того света. Поэтому, наверное, всё так и вышло. Что ж, запомним на будущее, что лучше этого не делать".

— Вам очень повезло, — продолжил врач. — При таких быстрых родах можно получить не одну травму, а вы на удивление легко отделались и никаких травм.

— Зато было очень больно, — вспомнив, как мучилась, ответила я.

Сказать что-то в ответ Эдуард Семёнович ничего не успел, потому что дверь в палату открылась и медсестра вкатила какую-то тележку, из которой раздавался недовольный крик. Я оцепенела и уже не сводила с неё глаз, желая поскорее взять свою кроху на руки.

Медсестра наклонилась, чтобы взять её, но Сева сказал:

— Я сам, — и наклонившись, осторожно взял нашу малышку на руки. — Сейчас, моя хорошая, ты познакомишься со своей мамочкой.

Подойдя к кровати, он аккуратно вручил её мне, и я улыбнулась, глядя на свою девочку.

— Какое чудо, — прошептала я, рассматривая её.

На душе творилось такое, что описать словами невозможно. Казалось, что сердцу в груди мало места и оно не в состоянии вместить всю любовь и нежность, которую я испытываю сейчас. Хотелось прижать её к себе посильнее и больше никогда не отпускать.